Даниил Андреев - Железная мистерия

Космос метакультуры вздрагивает весь, сверху донизу, Навна склоняется, собирая часть этих кровавых струй в нечто, подобное эфирной чаше. Видение обрывается. Во мраке слышны новые и новые судороги пластов, подобные землетрясению. Слабее и слабее, глуше и глуше. На фоне мрака возникают несколько слабых красноватых точек огня. Становятся различимы маячащие возле них человеческие тени и завихрения снега, опускающегося вокруг. Уясняется, наконец, что это — пепелище на месте великого города и уцелевшие его обитатели у бездомных костров. Мрак становится менее густым: это отсвечивает снежный покров, укутывающий пепелище. Посвистывает ветер. Где-то поодаль, то приближаясь, то удаляясь, пиликает гармоника.

Негромкие переговаривания у костров

— А не опасен ли этот запахИз радиоактивных зон?             — Менее опасен, чем в лапах             Очнуться у партизан.— Поменьше бы растабарывали,Блюли б       свой долг…            — Пораньше бы капитулировали:            Тогда б                   был толк.

Голос пьяной женщины, вдалеке

Бусы мои чистые,Кровь осатанелая,   Стан молодой!Пестовали красные,Чествовали белые,   Жмет       любой.

Шпана, слоняясь с гармошкой по пустырям

Господа-товарищи,   Не хнычь           по теплу:Вон — на пожарище   Ляг      в золу!Стен больше нету,   Любись,          где лежишь:Впоказ белу свету,   Гол,       как шиш.

Проститутка

Улица-обочинаБомбой разворочена,Да мне-то         что?В воронке обласкаюХоть — трех,            хоть стаю,Хоть —      все         сто.

Еще женщина — визгливым голосом

Я милого-хорошегоИзрезала на крошевоДа в печь         молодца.

Любил борщок с ветчинкою,Да сам стал мертвечинкою,Вкусней       холодца.

Хохот, трехпалый свист.

Трое из катакомб, быстро проходя

— Чудовищно. — Да, но мелко.— А я осуждать не берусь:Они ли виновны, коль ВелгаВзвихрила дурную Русь?

Приглушенные Голоса мальчишек

— Братва! по сигналу — бунтом?— Мост выгорел… Вброд, Серьга!— Не видишь — вон капитан там?— Уж я-то устерегу…— И — треснем по оккупантам!— За р-родину! месть врагу!

Отряд завоевателей, маршируя среди времянок

Великою кровью отстраненыОт мира горшие беды:Грозившие сделаться явью                        сныЛжеправды и лжесвободы.Недаром преодолевали мы шквалАтлантикой и Средиземьем,И жертву принес, кто в битве не пал,Душою,      раной,            безумьем.

Женщина-мать

Что мне до ваших посул и расплат?    Что до бездушных держав?Первенец, сын мой, отрада, мой плод,    Мог бы и нынче быть жив!

Другая

Глянь-ка в обугленный этот сарай:    Видишь? Молчишь?Понял, Иуда, что всякий ваш рай —    В крови до крыш?

Третья

Все по частям собрала, стерегу,    Складываю на песочке:Правую ножку найти не могу,    В синем носочке.

Еще женщина

Был бы не лживой легендой Христос,    Мой бы супруг не погиб:Он бы впивал аромат моих кос,    Дрожь моих губ…

Молодой архитектор

Рыдают о людях. Но люди бессмертны.    А вот гениальное зодчество?..А фрески Рублева? Боже, безмерны    Отчаянье и одиночество.Молиться — кому?..                  О, проклясть бы грозы,    Лобзать бы неутолимоТу пыль, что вчера была каменной розой    Кремля… Акрополя… Рима…

Пожилой интеллигент

Над остывшим пеплом РоссииЛишь беснуются черти вскачь…Упади на камни святые,Если ты человек, и плачь.Вспоминай легкокрылые зданья,Холст шедевров и звон поэм,Ты, кому в погибших созданьяхБрезжил Китеж, Олимп, Эдем.

Старый ученый

Удар был вычислен четко:Да: прямо в душу страны.С какой сатанинской чуткостьюНашли ее с вышины!В бесценные книгохранилища —Мне свят даже этот звук —В излюбленные обиталищаКультуры — искусств — наук.

Человек трезвых взглядов

О чем распустили нюни-то?Не вашей наукой развеСто тысяч чертей переплюнуто?Все человечество — в язве?УченыйПозвольте: виной — не народы ли?Наука-то здесь при чем?              — При том, что вы ее продали,              Струсив пред палачом.

Ученого окружает группа Беспризорных

— Дяденька, дай сухарик.— К сожаленью, мой милый, нету…— Врешь ты! Видать по харе,Что утром сосал конфету!— Ребятки, я голоден сам…— А ну, пацаны, наляг-ка!— Полосни его по глазам!— Отрежь ему зад. Вот мягко!

Ученого убивают. Некоторые части его организма идут в пищу.

Церковники, подглядывая из-за угла

— Господи, воля Твоя… Докатились!Довоспитались             по лагерям!— Вот уж и вправду — духовный сифилисЭтой безбожной морали… Срам.— Но ведь и мы согрешили… В безверье,В блуде ослепли… Вошли в соблазн…— Недоглядели, как в блеске и буреЗверь Велиара{57} вышел из бездн!

Сектанты

Естественно. Ложное христианство.Все вы — антихристовы рабы!Смотрите на нас: не курим, не пьянствуем,    Не крестим лбы.

Другие

Именно в этом и грех! НеобъятнаПред человечеством наша вина.Лишь покаяньем смоются пятнаС нашего праздничного полотна…

Возгласы в толпе

— Мало, оказывается, страдали.— Мало томились в рабьей юдоли.— Господу будто бы не порадели!— Ироду будто бы не покадили!

Миссионеры

С этими нужен новый язык:Одичали, бедные нехристи.Ложь сатанинскую их владыкКак из сознаний выскрести?

Один из бывших посетителей крипты

А как все молились, Господи,Там, в глухих катакомбах,Когда на великом деспотеСвет разливался в нимбах!Неужто теперь нам кланятьсяДемонам царств железных,Чтобы хоть серая конницаВелгу втоптала в бездну!

Внутренний голос

А ты не предвидел? не знал?Не ждал м войну, и смуту?Из двух величайших золНе выбрал ли все-таки это?

Взвизги, истошный вой. Поножовщина.

Девушка и Молодой интеллигент из крипты — теперь Сотрудник Экклезиаста — пробираются между бараками.

Девушка

Он говорит, что сейчас — герой,Кто нянчит детей и подростков.Но ведь и у взрослых остался поройОт личности — только остов.Кто мог бы в ребят наследье вековИ правду внедрять, изведавКругом — визг женщин, мат стариков,Стеклянный взор людоедов?Нет, в самую гущу!                  к подонкам!                             в шпану!Я только об этом стражду:Внушать им отвращенье ко дну,Будить духовную жажду!

Девушка убыстряет шаг.

Сотрудник Экклезиаста

Каждый по-своему чувствует долг.    Я — соберу ребят.Но страшно за вас: щупальца Велг    Замучат вас, затеребят.

Девушка

Пускай. Моя путеводная нить    Не оборвется при спуске.Волка бояться — в лес не ходить,    Любят говаривать русские.

Сотрудник Экклезиаста сворачивает к кострам, у которых греются бездомные дети. Девушка — к бараку; сквозь его закрытую дверь слышится треньканье балалайки. Когда Девушка распахивает ее, входя, вырывается пронзительный речитатив частушки: