Сергей Лазарев - Ступени к божественному

Я начал с обожествления материального, потом перешел к обожествлению духовного.

Постепенно стал приходить к тому, что лежит в основе этого, к обожествлению человека, т. е. его телесной и духовной оболочке. И, когда в конце лета 1998 года у меня четко определилось понятие Божественного «я» и человеческого «я», казалось, что система завершена.

Человек, снимая агрессию к любви, постепенно преодолевает притяжение своего тела, духа и души, все явственнее чувствуя свое Божественное «я». Человеческое «я», оставаясь реальным, становится прозрачным и невесомым. В первую очередь эту информацию проверил на себе, а потом на пациентах. На пациентах система работает безотказно. На мне — все тормозится. За годы исследования я стал другим человеком, но то, что лежит в основе моих чувств и рефлексов, практически не изменилось. Я до сих пор не могу избавиться от осуждения и критической оценки других людей. В чем же причина? Первое: скорее всего потому, что в понимании я продвигался вперед, а поступками и поведением не подтверждал своих изменений. Советовать легче, чем делать самому.

Второе: скорее всего я взял режим с повышенной перегрузкой. Я понял это, помогая знакомому спортсмену. У нeгo результаты от блестящих вдруг неожиданно заваливались.

—Ты не умеешь сачковать, — сказал я ему, — ты все время пашешь и пашешь. — Не понял? — удивленно сказал он. — У тебя по роду идет обожествление способностей, дела, работы, карьеры. Ты тренируешься даже тогда, когда должен отдыхать. Главные результаты достигаются не плотной внешней энергией, а тонкой, духовно-любовной. Плотная энергия накапливается за счет дисциплины, постоянных волевых усилий, соблюдением режима и человеческой логики. Тонкая энергия накапливается, когда мы пренебрегаем обязанностями, режимом, движением какой-то цели. Воспринимается эта энергия через ощущение внутренней радости, счастья и добродушие. В первую очередь человек работает на накопление тонкой энергии, потому что она обеспечивает его будущее, здоровье его детей, его тела, его судьбы. Когда внутренняя радость ущемляется, подавляется из чувства долга, карьеры и т. д., внешний заметный рывок может привести затем к нерв ному срыву, депрессии, развалу по судьбе и по здоровью. В советское время тренеры заметили, если во время тренировки молодые спортсмены часто смеются и шутят, то их результаты падают, им было запрещено радоваться, смеяться и шутить. Результаты подросли, как это отразилось на здоровье и судьбе спортсменов, никто не наблюдал, да, впрочем, это никого и не интересовало.

В коммунистической идеологии жизнь человека была вторичной, по сравнению с целью и результатом. Поэтому молодых спортсменок заставляли беременеть для того, чтобы в первые месяцы получать повышенные результаты, ибо в это время организм освобождает внутренние резервы. А потом заставляли их делать аборты. Убийство любви и жизни ради достижения цели являлось постулатом в коммунистической морали и идеологии. Обожествление духовных ценностей всегда приводило к большим трагедиям, чем поклонение материальному.

Так вот, объясняя знакомому спортсмену причины неудач, вдруг неожиданно понял, что в первую очередь это касается меня. А ведь, кажется, я помогаю людям и чем сильнее выкладываюсь, тем лучше. Оказывается, не совсем так. Если, помогая другим, ты подавляешь свое Божественное «я», свою любовь и добродушие, рано или поздно твоя помощь обернется бедой. Почувствовать разницу здесь иногда бывает поздно. Раньше всегда считалось, что эгоизм это только плохо, нужно полностью забыть о себе, нужно преодолеть свое «эго», раздавить его. Это восточная точка зрения, и коммунизм взял ее на вооружение. Потом поняли, что в какой-то степени эгоизм необходим. Чтобы кому-то отдать, нужно иметь самому. Это западная точка зрения, и по ней сейчас живет большинство человечества. Куда идти, кем быть, как определить, мало эгоизма или много?

Представим ситуацию.

Первый вариант: человек хочет сохранить в душе ощущение счастья и радости и он не поможет умирающему от голода соседу, потому что это ущемит его чувство счастья.

Второй вариант: пытаясь сохранить чувства радости и счастья, человек попытается отомстить тому, кто подвел, предал или оскорбил его, т. е. ущемил его внутреннее счастье.

Третий вариант: пытаясь сохранить чувство радости и счастья, человек пожертвует собой и погибнет для спасения другого.

В первом случае источником радости является материальное благосостояние. Во втором — источником счастья являются духовные принципы. В третьем — Божественная любовь.

Если мы пренебрегаем человеческими обязанностями ради сохранения Божественной любви в душе, это тот эгоизм, который нам необходим. Здесь мы следуем нашим чувствам и они нас не подводят. Мы не отрекаемся от человеческого, оно просто для нас вторично. Если же в основе нашего эгоизма лежит счастье духовное и материальное, тогда нам наплевать на чужую любовь и жизнь и тогда наши чувства, давая нам ощущение счастья и радости, на самом деле обманывают нас.

Всю жизнь я, читая книги, смотря кино, воспитывал себя в том, что в основе радости и счастья лежит либо материальное либо духовное начало. И поскольку желание двигаться вперед у меня было еще с детства, то инерция моих чувств, привязавших меня к человеческому, оказалась гораздо больше среднего уровня. Мне показалось, что я освободился от притяжения человеческого «я». Единственное, что смущало, — это зависимость от посредников. Посредниками я называл звенья, соединяющие человеческое «я» с Божественным. И первое звено и ступенька, которую я не мог преодолеть, это инерция моих чувств, зависимость от них. Поскольку чувства связаны с происходящими событиями, с ритмом жизни, необходимо было изменить жизнь в привычном режиме.

В первую очередь наши эмоции связаны с тремя жизненными функциями: дыханием, едой и сексом. Насколько мы отстраняемся от всего этого, настолько легче управлять своими чувствами. В первую очередь я решил поголодать, и для этого уехать куда-нибудь, чтобы нервная обстановка избавила от привычного включения эмоций. Мы выбрали с друзьями поездку в Египет.

Утром я просыпаюсь от привычного кашля. Я начинаю кашлять, когда еще сплю. Значит, это глубинные агрессивные эмоции. Масштабнее моего сознания и моей одной жизни. Я лежу с закрытыми глазами и молюсь, прощаю все обиды, особенно женщинам. Но в последнее время это не помогает. Я снова и снова пытаюсь нащупать причину моего кашля и моих обид. И опять в полусонном сознании проплывают обрывки программ: обиды на женщин, обиды на родителей, обиды на себя и свою судьбу. Но схема не работает, не знаю почему. Я глухо кашляю и, продолжая молиться в полусне, пытаюсь нащупать причины.

И еще до конца не проснувшись, этим утром я понял, что нужно не вытаскивать отдельные обиды, а решать вопрос так: или да или нет. Или я продолжаю осуждать людей и плохо думать о них, или я больше этого не делаю. Я снова стал молиться.

— Господи, я постараюсь больше никогда не осуждать людей и не думать плохо о них.

И вдруг, в этот момент кашель исчез. Он не повторился ни в этот день, ни в следующий. Я сумел отстраниться от чувства пренебрежения и превосходства над людьми. Управление чувствами, когда начинаешь ощущать реальность своего Божественного «я», становится необходимым этапом в развитии. Если же человек учится просто управлять своими чувствами и своим подсознанием, не концентрируясь на Божественном, а сохраняя человеческие цели, начинает происходить медленный или быстрый распад сознания и эмоций. Многие, начав заниматься йогой тела, перешли к йоге духа и закончили психиатрическими клиниками или смертью. Чтобы экспериментировать с человеческим, нужно сначала обрести в себе Божественное. Ну, а пока мне нужно наблюдать любую эмоцию как бы со стороны, опираясь на чувство Божественной любви. Особенно плодотворно в этом плане отстранение от агрессивных, обидчивых эмоций. Древние греки не зря считали трагедию вершиной театрального искусства. Там масштаб между внешней агрессией, яростью и отчаянием л внутренним добродушием и счастьем максимальный.

Чтобы не зависеть от своих чувств и эмоций, не становиться их рабами, нужно уметь постоянно жить двумя эмоциями: божественной любовью, которая ни от чего не зависит, и человеческой любовью, счастьем и радостью, которые колеблются в зависимости от состояния человеческого.

Как я планировал, поездка в Египет должна дать только положительные эмоции. Но все равно это была возможность отстранения от постоянного рабочего напряжения и преодолеть инерцию чувства, что еда — это жизнь. И чем больше еды и чем она качественнее, тем больше она дает жизни. Умом я давно понял, что жизнь — это не еда и даже не познание, а любовь, которая перестала от всего зависеть. И в этой поездке я надеялся уменьшить свое рабство от чувств, связывающих меня с человеческим «я» в его материальном и духовном проявлении.