Владимир Шмаков - ОСНОВЫ ПНЕВМАТОЛОГИИ

Доминирование в природе и деятельности толпы пластической стихии обусловливает единственно возможный путь к ее постижению и творческому руководству — это непосредственное воздействие на ее пластичность. Если толпа уже образовалась и наэлектризована известным устремлением, то несомненный успех перед нею будет иметь только тот оратор, который сумеет ярко выразить и укрепить это устремление. Если же, не обладая достаточной силой, чтобы преодолеть это устремление и заменить его новым желаемым, он дерзнет все-таки призывать такую толпу не только к иным целям, но даже только к изменению тактики, к отложению немедленных действий — он встретит или безразличное игнорирование, или открытый взрыв злобы и ненависти. Поэтому простейший способ верного и легкого успеха — это убеждать толпу в том, в чем она уже убеждена, возбуждать уже имеющееся устремление и выставлять лозунги, непосредственно подходящие к ее состоянию. Лозунг есть классический прием пластического воздействия. Он совершенно чужд разумному монадному сознанию; это не есть цель, хотя его и выдают за таковую, это не есть и логически закономерный путь к цели; лозунг — это веха, указующая направление устремления в данный момент, хотя в дальнейшем криволинейный путь в действительности ведет к иной, подчас и прямо противоположной цели. Как ни прост и грубо наивен способ успеха пред толпой путем приноравливания к ней и выкидывания соответствующих ее состоянию хлестких лозунгов — он всегда был и будет применяться с одинаковым успехом. Отождествляясь с настроением толпы, эти люди возносились ею как олицетворение и символ ее устремления. Будучи в действительности только медиумами, порождениями и игрушками толпы, эти люди принимали на себя личину вождей, забывая или делая вид незнания того, что при малейшем изменении общего устремления толпы и неудаче нового к ней приноровления эти бутафорские вожди тотчас же будут обратно ввергнуты в ничтожество, откуда они вышли. Как волна несет на своем гребне щепку, так и вожди толпы несутся ею, и только наивные люди принимают высоту их положения за показатель их действительной силы и достоинства. Но и при этих условиях жалкое тщеславие влечет многих людей к такому эфемерному успеху. Сказанное объясняет также, почему люди, обладающие сравнительно большими дарованиями и достоинствами, встречаются толпой или вовсе враждебно, или просто ею игнорируются, в то время как совершенные ничтожества достигают и почестей, и известности. Первые не достигли еще дара творческого теургического воздействия на массы, но уже считают недостойным себя подлаживаться под толпу, а потому и терпят неудачи; вторые идут по последнему пути и достигают желанного. Они именно и дали основание древнему афоризму: «как мало надо иметь ума, чтобы управлять людьми». Что из того, что такое правление в действительности иллюзорно; оно видимо всеми и всеми принимается за действительное.

Первоначальное образование толпы и возбуждение ее устремления требует больших сил и знания ее природы, При этом надлежит различать два случая. В первом имеются готовыми общие инстинкты и жизненные цели; люди еще не соединены вместе, но каждый из них порознь уже настроен соответствующим образом. Такое состояние масс легко доступно восприятию всем и может быть уподоблено напряжению атмосферного электричества в знойный летний день перед сильною грозою. Как это физическое напряжение как бы придавливает человека, затрудняет дыхание и вызывает пульсацию в висках и головокружение, так и психическое напряжение людских масс тяжело ложится на душевное настроение, поднимает нервность и вызывает ощущение то какого-то гнетущего давления, то какой-то жуткой пустоты. Подобно далеким зарницам и здесь вспыхивают местные волнения, предвещающие наступление грозы. Как перед всяким мощным ураганом воздух цепенеет в мертвой тишине и неподвижности, в полном затухании ветра и окостенелости листвы, так и здесь последние минуты перед стихийным народным волнением в массах царит грозная тишина. Это момент наивысшего нарастания эмоционального и волевого напряжения, замирающего в звонкой неподвижности. И вот здесь достаточно резкой вспышки хотя бы и малейшей искры, чтобы взорвать накопившийся горючий материал. Отдельный человек или небольшая группа решаются ярко и отчетливо выявить повсюду назревшее, но пока таящееся. Эти люди должны обладать решимостью и дерзновением, умением сильно желать и не останавливаться ни перед чем для достижения цели. Вообще они могут и не обладать постоянно этими качествами как выработанными, осознанными и урегулированными, ибо здесь вполне достаточно быть способным хотя бы к короткой вспышке в надлежащий момент. Весьма часто, если не всегда, эти пионеры в дальнейшем ходе событий утрачивают всякое решающее и даже хоть сколько-нибудь заметное значение и возвращаются в безликую среду. На их место приходят другие, уже выбрасываемые на гребень волны ее собственным устремлением и в большинстве случаев случайными сочетаниями обстоятельств. Итак, непосредственные возбудители толпы и ее устремления при наличии уже готового напряжения масс не могут почитаться творческими деятелями. Они только используют накопившийся горючий материал, и их собственная личность не имеет решающего значения; не появись именно эти люди, сила обстоятельств выдвинула бы других, которые все равно исполнили бы назревшее. Отсюда ясно, что вожаки толпы отнюдь не должны почитаться вождями в действительном значении этого понятия. Они суть такие же обезличенные члены толпы, как и пассивно исполняющие деяния скопищ. Как частицы воды попеременно оказываются на гребне волн и в провалах между ними и причина этому лишь общее устремление волн, так и отдельные индивиды толпы возносятся и низвергаются лишь устремлением ее пластического потока.

Наряду с пассивным следованием устремлению толпы и использованием уже назревшего напряжения и благоприятных обстоятельств история знает также примеры и истинного творческого воздействия единичных сильных людей на крупные сборища и массы. При враждебных внешних условиях они одной только силою духа возбуждали мощные устремления, вовлекавшие в свой поток широкие массы. Этот класс людей и тип их творчества чрезвычайно разнообразны по порядку и достоинству. Его можно представить в виде возрастающего ряда, где на низшей ступени стоят вожди толпы, ею же самой выдвинутые, а высшую ступень образуют основоположники крупных духовных и государственных организмов. Соответственно этому на низшей ступени мы встречаем случайную и недолговечную толпу, а на высшей — жизнеспособное и устойчивое общество. Чем выше достоинство творческого духа, тем в подавляющем большинстве случаев выше и порядок объекта и результата творчества. Непосредственные воздействия великанов духа на случайную хаотическую толпу весьма редки, ибо они почти всегда ограничиваются лишь мимолетными встречами и изъявлениями уже подготовленных ранее восторгов или ненависти. Тем не менее возможны случаи, когда во имя каких-либо высоких целей отдельный человек творчески создает новое мощное массовое движение. Разумеется, и здесь необходимо должны находиться налицо соответствующие исподволь подготовляющие факторы, должно уже нарастать ходом предшествующих событий надлежащее настроение, но все это дремлет в подземной стихии людского сознания. Реализовать в конкретное действие уже готовое напряжение или до того еще вызвать его из темных глубин и уже затем воплотить в эмпирическую действительность — задачи весьма различные по трудности и значению. Творчество ex nihil невозможно и есть нелепость; сущность творчества состоит, вообще говоря, в повышении иерархического достоинства имеющегося материала. В монадной категории творчество определяется как организация. Чем более упорядочено множество, тем выше свобода его элементов, и чем глубже, эластичнее и тоньше между ними соотношения, тем с высшим синтетическим единством оно актуально сопрягается. Иерархия множеств и иерархия монад возрастают в параллельной гармонической сопряженности. Повышая иерархический порядок множества, тем самым делают его гармоническим соответствием и периферическим актуальным раскрытием единства более высокого иерархического порядка. Так как всякий организм есть сопряжение единства со множественностью, то повышение порядка их порознь приводит к соответствующему возрастанию достоинства и всего целостного организма. Отсюда явствует также, что монадное творчество неразрывно сопряжено с идеей эволюции. Пластической стихии в себе эта идея принципиально чужда. В сопряжении конкретно-эмпирического сознания с пластическим потоком эволюционирует не самый поток и не его становления в категории предстояния, но степень осознания человеком этих становлений. Таким образом, в категории пластичности творчество есть выявление вечно в себе актуального пластического потока в актуальном конкретно-эмпирическом сознании. Как монадное творчество есть конкретная деятельность в эмпирической среде, так творчество пластическое заключается лишь в воздействии на tavoc, конкретно-эмпирического сознания, в раскрытии в нем подземных глубин и в пробуждении к деятельности дотоле дремавших проводников. Существо каждого человека в пластической категории определяется как проводник вселенского пластического потока. Пластическое развитие человека заключается в очищении и осознании в себе этих проводников, в гармонии с чем они начинают пропускать все более тонкие вибрации вселенского пластического потока, Наука развития проводников и есть йога. Отсюда становится понятным, что творческое воздействие одного человека на других в пластической категории и состоит в просветлении их естества извне, в раскрытии их проводников, благодаря чему они и сопрягаются непосредственно с высшими планами бытия. Если монадное творчество заключается во вмешательстве в естественную жизнь людей и даже в насильственном их сближении с новыми реальностями и законами, то творчество пластическое открывает доступ людям самим достигнуть желаемого. Монадное творческое воздействие всегда носит печать некоторых навязчивости и насилия; напротив, пластическое творчество есть стихия истинной и полной свободы. Здесь людям указуется обетованное, раскрывается путь и даются средства, пользуясь которыми они уже самостоятельно свершают свое восхождение. Зная все это, мы и можем понять действительную природу пластического творческого воздействия сильного духом на массы. Здесь не может быть никаких убеждений или навязываний, тем паче невозможен приказ. Слова, поступки и жесты здесь служат только посредствующими элементами, орудиями, осуществляющими интимный контакт между творцом и людской массой. Источником творчества здесь является пластичность творца, сила и тонкая глубина вибраций его потока, Входя в соприкосновение с людьми, творец по закону детонации постепенно пробуждает в их существе всевозрастающие по достоинству вибрации. Это проявляется внешне в настроении людей, они начинают жить тем же ритмом жизни и, по мере углубления вибраций потока творца и сохраняя все время унисонное с ним сопряжение, незаметно для самих себя имманентно сливаются с желанными ему пластическими волнами. Это есть постепенное перерождение каждым его глубинного самоощущения; его собственное существо и все вокруг, все средства и цели начинают восприниматься в новом свете, они исполняются теми же чувствами, как и творец, они напрягаются одинаковым с ним усилием. Если в монадном творчестве творец все время по своей природе остается выше своих слушателей, трансцендентным им, то творчество пластическое имеет своим основным законом постоянство сохранения имманентности творца и слушателей, полной унисонности и целокупной тождественности их вибраций. При успехе творчества монадного слушатель чувствует себя побежденным доводами, подавленным силой духа и напряженностью воления. Напротив, действительность пластических творческих воздействий проявляется прежде всего в том, что каждый человек чувствует, что он свободно и самостоятельно пришел к конечному своему волевому и эмоциональному состояниям. Вселенский пластический поток есть всеобъемлющее лоно всех единичных состояний и устремлений, и притом в вечной актуальности в себе, в противоположность всеобщности трансцендентного в монадной категории, в себе конкретной только потенциально. Поэтому всякое пластическое творчество, в сущности говоря, всегда и при всех условиях имеет уже готовыми настроения и устремления, долженствующие быть воплощенными в конкретном эмпирическом. Подготовленность масс к восприятию творчества здесь заключается не в актуальном обладании определенными данностями, но только в свободе возможностей раскрытия соответствующих проводников. Но благодаря имманентности сосуществования всех реальностей в пластической стихии подготовленность масс к восприятию творчества здесь уже не имеет такого решающего значения, как в монадной категории. При достаточно большой силе духа творца он может всегда преодолеть последовательную постепенность прохождения отдельных этапов и непосредственно, опираясь только на свой собственный творчески перерождающийся ритм, переключить пластические вибрации людей в соответствующий tavoc, В последнем и обнаруживаются наивысочайшие пластические творческие достижения.