Георгий Сидоров - Книга 3. Пути. Дороги. Встречи

Через несколько минут мы были уже на Югане, а ещё через полчаса свернули в устье какой-то небольшой речушки. Прошло немного времени, и за поворотом речки показался одинокий домик. Когда мы подъехали к берегу нас встретил его хозяин. Высокий, сухопарый, средних лет хант с европеоидными чертами лица и серыми глазами.

«Этот тоже похож на русского, — отметил я про себя. — Монголоидности в нём меньше, чем в чуваше или сибирском татарине».

— Добро пожаловать! — послышался баритон хозяина домика. — С чем приехали? — протянул он мне руку. — Неужто стряслось что-то?

— Стряслось! — прикалывая свою лодку к берегу, посмотрел на него Петя. — Вот он, Георгий, всё расскажет, — показал парень на меня.

— Ну так здравствуй, Георгий! — пожал мою руку хранитель Юган-Ики. — Вот ты какой, оказывается?

В словах Лисака Павловича чувствовалось, что он обо мне давно знает.

— Ну так что же, пойдёмте в дом, там и поговорим.

Когда мы вошли в домик, то от удивления я остолбенел: до самого потолка он был завален стеллажами с книгами и подшивками старых газет!

— Ничего себе! — вырвалось у меня. — Да тут целая библиотека!

— А чему ты удивляешься? — усаживаясь за стол, сказал Петя. — Мы хоть и ханты, но читать, тоже горазды. Особенно наш Лисак Павлович.

— Но книг у вас я не видел? — припомнил я.

— Они у нас в особом лабазе. И старых газет тоже хватает. Отец любит их перечитывать.

Осматривая открывшееся передо мной книжное богатство, я услышал голос хозяина.

— Давай-ка за стол, Георгий, сначала я вас накормлю, а потом расскажете, с чем приехали.

— Мы недавно из-за стола, — повернулся я к нему. — Поедим потом, лучше давайте сразу к делу.

— А к делу, так к делу, — показал он мне жестом на скамейку.

Усевшись напротив, я подробно рассказал хранителю капища

Юган-Ики о том, что услышал от Бежана.

— Вот оно что? — помрачнел Лисак Павлович. — Кто-то из наших пьяниц проболтался. Ну что же — спасибо! — сказал он вставая. — Надо ехать ребята, и срочно. Через полмесяца придут сильные холода. Будем торопиться. Вот что, Петя, — обратился хранитель к своему племяннику, — оставайтесь-ка вы у меня хозяевами. Через три дня я приду. В лабазе найдёте и крупы, и муку. Хлеба не хватит — кор за домом. Натопите, испечёте лепёшек.

— У нас в лодке стрелянные глухари, не беспокойтесь, с голоду не умрём, — сказал я собравшемуся в поездку хозяину.

— Вот и хорошо! Тогда до встречи через три дня.

С этими словами Каюков, накинув на себя оленью куртку, направился к своей лодке. Через несколько минут с речушки раздался удаляющийся гул мотора.

— Он что, всё время здесь живёт? — спросил я Петра. — Ни собак, ни ружья…

— Вот видишь, — показал парень на стоящий между книжными стеллажами обклеенный берестой тяжёлый охотничий лук. — И стрел у моего дядьки с полсотни! А знаешь, как он из него стреляет? Так, как я из винтовки! А живёт он не здесь. Семья у него в Каюковых, есть домик и у нас. Тут он уединяется, чтобы почитать. И подумать о жизни…

«Молодец! — решил я про себя. — Одновременно везде и нигде!»

— Он что, ещё и шаман? — спросил я Петра прямо.

— Среди всех Салымских и Юганских шаманов Лисак Павлович самый сильный шаман! Он может вылечить любую болезнь, способен предсказать даже погоду! Синоптики врут, а моего дядьку духи не обманывают. Иногда по рации о погоде его запрашивает Сургут… И ни разу не было такого, чтобы он ошибся! — сказал молодой Ярцемов с гордостью. — Знаешь, кто к тебе послал парней из юрт Каюковых, чтобы ты перезахоронил гробы с остатками людей «аус-ях»? Мой дядька! Он в людях, как видишь, тоже не ошибается!

Сказанное хантом в моём сознании всё поставило на место.

«Вот оказывается, кто из хантов меня понял? Кого я хотел встретить! И вот встреча состоялась».

— Ну ты меня и удивил! — посмотрел я на Петра. — Оказывается, вы меня давно знаете? Только я с вами не был знаком.

— Мы тебя с отцом и встретили на Югане, чтобы ты рассказал всё как есть. Это наше правило: за язык никого не тянуть. Нам передали, что у тебя к Лисаку Павловичу есть дело. Но какое, ты должен рассказать сам.

— А как вы вообще на меня вышли? Почему мною твой дядька стал интересоваться? — задал я новый вопрос ханту.

— Всё просто, — засмеялся Петя. — Ты обратил на себя внимание тем, что стал у угутских хантов записывать наши сказки. Как правило, русские хантами интересуются только как поставщиками дармовой пушнины. Тебя же интересовали наши легенды и предания. Про пушнину ты не спрашивал.

— Что тут такого? — не понял я.

— А то, что мы догадались, что тебя интересует наша история и культура. Значит, ты друг хантам. Вот я даже свою сестру тебе в жёны предложил.

— Но ведь это наверняка не твоя идея? — улыбнулся я.

— И моя, и не моя, — сконфузился Петя. — Первым высказал её Лисак Павлович, а мы с отцом поддержали. Ты видел мою мать? Красивая, правда?!

— Очень! — согласился я.

— Лизка ещё красивее! Но самое главное, не это. Она у нас умная! Намного умнее меня. Когда увидишь, поймёшь. Теперь понял?

— Понял, что даже женить меня хотите! Причём без моего согласия, — вздохнул я.

— Это твоё дело, — начал объяснять Петя. — Мы заботимся не о Лизе. Она и без тебя счастливой будет. Просто у тебя такие жизненные установки, что ты можешь остаться в жизни одиноким.

— Это какие же у меня жизненные установки? — удивился я.

— Деньги и вещи тебя мало интересуют. Так?

— Предположим, — согласился я.

— Тебя волнуют культурные ценности и прошлое народов Сибири. Вот ты меня про кочевую дорогу эвенков недавно спрашивал, что уводит на Камень? Кому-нибудь, кроме тебя, это надо? — посмотрел на меня молодой хант.

— Право не знаю? — растерялся я.

— Вот видишь! То, чем ты живёшь, русским девкам не интересно. Им подавай квартиру в городе, «Волгу» в гараже и денег побольше! Так? На другое они не согласны. С тобой в лес комаров кормить ни одна из них не пойдёт. Зимой тем более. Разве я не прав?

— Прав, наверное, — пожал я плечами.

— А Лизка за тобой может пойти хоть в Нижний мир! Такие у нас женщины. Они не умеют предавать. И всё, чем ты живёшь, ей тоже будет интересно. Знаешь, сколько она читает? Её ведь Лисак Павлович воспитывал…

— Всё, уговорил. Согласен! Если она такая, как ты говоришь, я «за»! Годиков через четыре-пять… Только с условием, если она меня полюбит….

— Она тебя считай, что уже полюбила! — выпалил не задумываясь Петька.

— Как так? Ты что несёшь? Это парень, уже слишком! — обозлился я.

— Когда ты рубил сруб своего дома рядом со взлётным полем. Это было в конце мая, помнишь, к тебе подходила молоденькая девчонка?

То, что припомнил Петя, я забыть, естественно, не мог. То было как сон: по взлётному полю шла молоденькая девчонка подросток. На ней было жёлтое коротенькое платьице, ветер то и дело подымал его подол, оголяя необыкновенно красивые, стройные ноги.

«Уже не девочка, но ещё не девушка, но до чего же красива!» — думал я, посматривая в её сторону.

Когда она подошла поближе, я разглядел её иконописное лицо. Большие чуть раскосые зелёные глаза! Красивые малиновые губы!

«Наверное, это воплощение самой Сорни Най! — думал я про себя. — Разгуливает себе в одиночестве по взлётному полю и не знает, что от её совершенства и красоты у меня голова кружится».

— Постой! — прервал я Петю. — Я помню ту девчонку, что подошла ко мне на срубе. Но ведь она была русской! У неё же рост почти как у тебя. Да и волосы светлее.

— Это была моя сестра, — засмеялся Пётр. — Она специально ходила взглянуть на странного русского. И ты ей очень понравился!

— «Вот тебе и Сорни Эква! Всё вокруг меня и я ничего не знаю?»

— Только теперь до меня дошло, почему я больше ни разу эту молоденькую девушку в Угуте не видел.

— Лизка в конце мая из Сургута домой ехала, ей рассказали про русского ненормального, который в одиночку дом решил построить. И про то, как ты интересуешься нашими преданиями. Вот она и решила взглянуть на угутскую достопримечательность. Ну и как она тебе?

— Я думал, что это сама Сорни Най, — признался я.

— А мы её промеж себя так и зовём! — рассмеялся молодой хант.

— Я вот что не пойму, Петя, почему ваши Ярцемовские ханты так внешне отличаются от всех остальных? Вас ведь от нас, русских, не отличишь. Тебя, например, или твою сестру?

— Об этом надо спрашивать моего дядьку, он знает многое о родах северного народа. Я же могу сказать только то, что слышал. Есть легенда, Гера, которую не любят ханты рассказывать. Она повествует о том, что основная часть нашего народа, когда-то очень давно, пришла на север из южных степей.

— А почему ханты не любят эту легенду? — поинтересовался я.