Маленькие мужчины выросли - Луиза Мэй Олкотт

– Вот это верно, мама, не давай Дэна в обиду! Он стоит десятка Джеков и Нэдов, которые думают только о деньгах и мечтают стать важными шишками. Ручаюсь, он еще совершит что-нибудь великое, поубавится у них спеси! – поддержал Тед, чью любовь к Дэнни теперь подпитывало уважение к этому отчаянному искателю приключений.

– И я на то надеюсь. Бедовая голова, обязательно славы достигнет – покорит Маттерхорн, или нырнет в Ниагарский водопад, или найдет золотой самородок. Всем по молодости нужно перебеситься, а его способ получше нашего, – рассудительно заметил Том: он и сам побесился вволю с тех пор, как поступил в медицинский.

– Куда как лучше! – горячо согласилась миссис Джо. – Я скорее пошлю своих мальчиков повидать мир, чем отправлю одних в большой город, где их поджидают искушения и праздность – знай только прожигай время, здоровье и деньги. Многие попадают в эту ловушку. Дэн сам себе проложит дорогу в жизни, а значит, станет отважнее, терпеливее и самостоятельнее. Я меньше волнуюсь за него, чем за Джорджа и Долли в колледже – вот кто сущие дети, совсем не могут о себе позаботиться.

– А Джон? Носится по городу, пишет репортажи обо всем подряд, от проповедей до кулачных боев, – напомнил Том. Такая жизнь привлекала его куда больше, чем занятия в медицинском колледже и больничные палаты.

– У Деми три ангела-хранителя: твердые принципы, тонкий вкус и мудрая мать. Он не пропадет, а этот опыт ему поможет, когда он станет настоящим писателем, – изрекла миссис Джо пророческим тоном, ибо мечтала, чтобы кто-нибудь из ее утят превратился в прекрасного лебедя.

– Только помяни щелкопера, и зашелестит газета! – воскликнул Том.

По аллее бежал румяный кареглазый юноша, размахивая газетой над головой.

– А вот и «Вечерний сплетник»! Последний выпуск! Чудовищное убийство! Банковский служащий сбежал с деньгами! Взорвался пороховой завод, а в латинской школе массовая забастовка учеников! – прогорланил Тед и отправился навстречу двоюродному брату с грациозностью юного жирафа.

– Коммодор вошел в порт, при первой возможности отдаст швартов и снимется с мели! – «примерил морские эпитафии»[8] Деми, улыбаясь радостным новостям.

На миг все заговорили разом; газету передавали из рук в руки – каждый своими глазами хотел прочесть счастливую весточку: «Бренда» из Гамбурга благополучно добралась до порта.

– Приедет завтра – с непривычки крениться будет, точно корабль! Вывалит обычные свои байки о морских чудищах и прочем. Я его сам видел: веселый, обветренный, загорелый, что твое кофейное зерно. Плавание было удачным, надеется стать вторым помощником капитана – предыдущий сломал ногу, – продолжил Деми.

– Уж я бы ему гипс наложила, – пробормотала Нэн, отрабатывая движение.

– Как Франц? – поинтересовалась миссис Джо.

– Намерен жениться! Такие вот новости. Первым из твоих питомцев, тетушка, так что можешь с ним попрощаться. Девушку зовут Людмила Хильдегарда Блюменталь – из порядочной, состоятельной семьи, красавица и, конечно, сущий ангел. Вот дождется наш друг благословения дяди, остепенится и станет честным бюргером. В добрый путь!

– Рада слышать. Пусть все мои мальчики обзаведутся хорошими женами и уютными домами. Теперь за Франца можно не беспокоиться. – Миссис Джо довольно сложила руки на груди: она частенько казалась себе заполошной наседкой, на попечении которой целый выводок цыплят и утят.

– И я рад. – Вздохнув, Том покосился на Нэн. – Брак мужчину наставляет на истинный путь, ну а славным девушкам сама судьба велит не тянуть с замужеством. Прав я, Деми?

– Это если на каждую хватит славных юношей. Женского населения больше, чем мужского, особенно в Новой Англии. Вероятно, потому и культура у нас на высоком уровне, – ответил Джон со своего места у кресла матери – он шепотом пересказывал ей происшествия за день.

– И слава богу, что женщин в мире с запасом, дорогие мои. На каждого мужчину их приходится по три-четыре: привести его в мир, провести по жизни и проводить на выход. Вы нам дорого обходитесь, мальчики; благо, что матери, сестры, жены и дочери чтут свой долг, иначе вы исчезли бы с лица земли, – поучительно изрекла миссис Джо, поднимая корзину, полную рваных носков: на добром профессоре Баэре они так и горели, а его сыновья сполна унаследовали эту особенность.

– Коли так, на «запасных» женщин хватит забот – должен ведь кто-то помогать беспомощным мужчинам да их семьям. Я с каждым днем в этом убеждаюсь и очень рада, что благодаря своей профессии стану счастливой, полезной обществу и самостоятельной старой девой.

Последнее слово Нэн произнесла с особым напором, отчего Том простонал, а остальные расхохотались.

– Я тобой очень горжусь, Нэн, и желаю успеха в начинаниях – миру и правда не обойтись без таких полезных женщин. Порой кажется, что замужество помешало мне исполнить свое предназначение, но я последовала зову долга и ни о чем не жалею. – Миссис Джо сложила пополам длинный, необычайно драный голубой носок.

– И я не жалею! Что бы я делал без любимой мамочки? – отозвался Тед и сердечно обнял мать; на мгновение оба скрылись за газетой, которой он ненадолго увлекся – ко всеобщему облегчению.

– Милый, если бы ты хоть изредка мыл руки, мой воротничок не страдал бы от столь тяжких последствий. Ну ничего, растрепа, уж лучше пятна от травы, чем вовсе никаких объятий. – Миссис Джо вынырнула из укрытия повеселевшей, пусть волосы у нее и запутались в пуговицах Теда, а воротничок застрял у него под ухом.

Тут Джози, которая разучивала роль на другом конце веранды, прискакала к остальным с приглушенным визгом и до того блестяще прочитала монолог Джульетты в склепе, что мальчики захлопали, Дейзи содрогнулась, а Нэн пробормотала себе под нос:

– Слишком сильное мозговое возбуждение для ее возраста.

– Боюсь, осталось тебе только смириться, Мэг. Девочка – прирожденная актриса. У нас ни разу так хорошо не получалось, даже с «Заклинанием ведьмы»[9], – заметила миссис Джо, а когда запыхавшаяся племянница грациозно упала на коврик, одарила ее «букетом» из разноцветных носков.

– Это мне наказание за собственную детскую страсть к сцене. Теперь-то я понимаю, каково пришлось бедной мамочке, когда я умоляла пустить меня в актрисы. Я никогда не дам согласия, но, судя по всему, придется мне опять расстаться со своими чаяниями и надеждами.

В голосе матери послышался упрек, отчего Деми слегка встряхнул сестру и строго велел «прекратить эти фокусы на людях».

– Пусти меня, прислужник, не то покажу тебе одержимую невесту[10], услышишь мое грозное «ха-ха»! – припугнула Джози брата, глядя на него глазами обиженного котенка. Когда ей помогли встать, она изящно поклонилась и важно объявила: –