Завтра будет лучше - Бетти Смит

с ванной и кухонным уголком на Бушуик-авеню. Кровать из экономии купили раскладную, что нарушило планы Фло: покрывало, которое она собиралась подарить молодым, оказалось ненужным. Поэтому она взяла скопленные за много лет этикетки от банок концентрированного молока «Лайен Брэнд», сложенные по пятьдесят штук и перевязанные ниткой, и обменяла их на сервиз с фиалками и золотым ободком на тарелках. Эта посуда, когда ее поставили на полку, очень украсила кухоньку.

Мебельную распродажу у Бэттермена Марджи и Фрэнки пропустили, зато в магазине на Грэм-авеню им в рассрочку продали диван и два кресла – темно-зеленые плетеные, с яркими узорчатыми подушками. Кроме того, был приобретен раскладной стол, крашенный под красное дерево, и к нему два стула. На середину стола Марджи поставила черную стеклянную вазу с искусственными розами. Из дома Фло разрешила ей забрать свой комод с зеркалом. Довершал меблировку подержанный эмалированный кухонный столик с двумя белыми стульями.

Черная ваза была не единственным артистическим штрихом в интерьере. Марджи гордилась гобеленом с бахромой, висящим на стене над столом. На ее взгляд, это было последнее слово в науке создания домашнего уюта. На гобелене изображалась средневековая сцена охоты – очень красивая. Только один ряд ниток по центру прошел не совсем ровно, из-за чего верхняя часть руки одного из охотников не состыковывалась с нижней.

– Тебя надули, – сказала Фло, заметив это.

Марджи объяснила, что продавец обратил ее внимание на дефект и сбавил цену.

Кроме гобелена на стенах висели две литографии в рамках: «Мальчик в голубом» Гейнсборо и «Плачущая Мария Магдалина» с тициановскими волосами и в голубом одеянии. Марджи любила голубой цвет.

Подаренный Фрэнки сундук, в котором хранилось приданое, встал между двух окон. Марджи положила на него несколько подушек в чехлах, очень похожих на обивку мебели, и посадила французскую куклу с длинными ногами, завязанными в узлы, – подарок Рини. Фло, когда спросили ее мнения, согласилась с тем, что сундук, пожалуй, может сойти за оконный диванчик.

Тщательно все проинспектировав, она предрекла, что от соседей сверху поползут тараканы, а от соседей снизу – клопы, но в целом объявила комнату очень современной и «конфортабельной». Хенни ничего не сказал, однако ощутил гордость, ведь дочь уже сделала шаг вперед: ее квартирка была обставлена лучше, чем их старая.

Вечерами последней недели Марджи наводила в своем гнездышке порядок. Когда все было готово, пригласила Рини и Рути. Подруги визжали от восторга.

– С ума сойти! – заключила Рини. – Вот бы и нам с Сэлом так!

– Все у вас будет, – успокоительно сказала Маржи. – Когда-нибудь.

– Собственная ванная! – воскликнула Рути. – Твой нареченный случайно не печатает деньги?

– В этой ванне я намерена жить, – заявила Марджи.

– «Утопи свои печали», – пропела Рини.

– Не «утопи», а «прокури», – поправила Рути.

– Правильно «и пропой свои печали».

– Нет, «утопи»!

– Нет, «пропой»!

– Нет, «пропей»! – пошутила Марджи.

Девушки захохотали. Они все смеялись и смеялись и никак не могли остановиться. «Чего это нас так разобрало?» – спрашивали они сами себя, с трудом переводя дыхание. Вопрос остался без ответа. Они были еще слишком молоды, чтобы понимать, что смеются только потому, что молоды.

Глава 23

За несколько дней до свадьбы мать затеяла с Марджи деликатный разговор в сомнительном уединении ее спальни.

– Есть кое-какие вещи, которые ты должна знать, раз уж ты выходишь замуж. – Фло болезненно покраснела.

– Я их знаю, мама, – сказала Марджи мягко.

– Знаешь? – Точно опилки, в которые бросили зажженную спичку, в уме Фло вспыхнуло подозрение. – Так вот, значит, как ты развлекалась у меня за спиной! – выпалила она. – Я сижу дома одна, думаю, что ты хорошая девочка, а оказывается…

– Нет. Просто девушки в конторе… ну… мы разговариваем о таком.

– Хорошая же у тебя компания! Треплетесь обо всяких непристойностях, вместо того чтобы работать. Вот когда я была девушкой…

– Мама, если ты когда-нибудь перестанешь меня ругать, я, наверное, умру от неожиданности.

– Я только хотела сделать то, что мать должна сделать, чтобы уберечь дочь от беды… Рассказать ей все.

– Я знаю. Все в порядке, мама, – сказала Марджи и поцеловала Фло в щеку.

Обе испытали огромное облегчение: мать оттого, что избежала исполнения тягостного долга, дочь оттого, что избавилась от необходимости выслушивать сбивчивые материнские инструкции по исполнению супружеского долга.

Марджи купила белое платье с длинным рукавом.

– Прекрасно подойдет для свадьбы, – заверила ее продавщица. – А потом сможете покрасить в синий цвет, укоротить подол и носить в обычные дни.

Марджи содрогнулась: одежды, крашенной в синий, она уже наносилась на целую жизнь вперед и надеялась больше к этому не возвращаться.

Фату она решила взять напрокат. С этой целью они с Рини отправились в магазин на Мур-стрит, в витрине которого стояли восковые куклы человеческого роста в свадебных нарядах: кукла-жених в смокинге и с ухмыляющимися усиками держала под руку куклу-невесту. Подружка невесты, потеряв деревянную ступню (длинная розовая тюлевая юбка с грехом пополам маскировала эту потерю), прислонилась, как пьяная, к картонному алтарю.

Девушки уставились на эту группу, как дети на рождественские игрушки.

– Это для меня, – сказала Рини, кивнув на свадебное платье. – То есть я так оденусь, конечно, когда буду выходить за Сэла. Со шлейфом и всем остальным. А ты бы могла взять это напрокат, Марджи.

– Нет, я хочу стоять у алтаря в своем платье и сохранить его на память. Когда моя дочка соберется замуж, оно, наверное, будет казаться таким старомодным и трогательным!

– Вы только послушайте ее! – обратилась Рини к воображаемому собеседнику. – Еще сама не замужем, а уже расписывает свадьбу дочери!

– Предусмотрительность никому не повредит, – сказала Марджи. – А ты можешь быть крестной.

– Смотри не передумай! Ты обещала!

В субботу вечером Марджи и Фрэнки исповедались. Потом, после ужина, Фрэнки привел родителей и Кэтлин, старшую из сестер, знакомиться с Шэннонами. (Мэлоун был в гражданской одежде.) Еще он привел Марти – жениха Кэтлин, который завтра должен был быть шафером.

Обменявшись шумными наигранно-веселыми приветствиями, мужчины все вместе отправились брать напрокат костюмы. Когда они ушли, пришла Рини. Кэтлин и миссис Мэлоун нехотя познакомились с ней, и они с Марджи вдвоем убежали за последними покупками. Фло осталась одна в обществе двух женщин из семьи Мэлоунов.

Обе они ей не понравились. Кэтлин Мэлоун была вульгарно одета, слишком сильно накрашена, угрюма и необщительна. «Тощая фря» – так Фло мысленно ее аттестовала.

У бедной Кэтлин были поводы для огорчения: мало того, что ее лишили общества Марти на этот вечер, ей еще и не предложили составить ему пару в качестве подружки невесты. Вместо нее