Завтра будет лучше - Бетти Смит

в воспоминания. Оставалось два месяца, и за этот промежуток Фло хотела все успеть. Нового пальто она не осилила, зато покрасила покрывало из белой жатки в бледно-розовый цвет.

Приближался декабрь – месяц свадьбы. В книжках, которые Марджи читала, предсвадебная пора описывалась как счастливое время – время предчувствуемого триумфа любви, головокружительных надежд на счастливое будущее, мыслей о детях, нежных размышлений о том, что два человека, которые не могут жить порознь, теперь будут принадлежать друг другу до конца своих дней.

Для Марджи эта пора оказалась иной. Это было время грусти и опасений. Ни ее родители, ни родители Фрэнки предстоящей свадьбе не радовались. Обе семьи лишались необходимой для них денежной поддержки детей. Но к этому они бы приспособились – к стесненности в средствах им было не привыкать. Главная причина огорчения заключалась в том, что и Шэнноны, и Мэлоуны мечтали для своих детей о таком союзе, который вывел бы их из среды, где они родились и выросли. Женитьба или замужество – для бедного человека это один из немногочисленных шансов возвыситься.

Фло не мечтала о рыцаре в сверкающих доспехах, который прискакал бы на белом коне, взял Марджи в охапку, посадил перед собой и умчал так, что ее белые шифоновые одежды развевались бы на ветру. Фло не мечтала об этом, поскольку ничего не знала ни о рыцарях, ни о доспехах. У нее была другая мечта – о добропорядочном мужчине из семьи, стоящей выше Шэннонов. Может, он занимает где-то хорошую должность, а может, у него свое дело. Он мог бы сделать Марджи хозяйкой собственного домика со всеми удобствами на Лонг-Айленде или где-нибудь не очень далеко от Бруклина. Роскошь, пожалуй, и не нужна Марджи, зато ей и ее детям совсем не помешала бы пожизненная свобода от угнетающей нужды.

Хенни, как и Фло, думал, что дочь могла бы выйти за кого-нибудь, кто сделал бы ее существование более комфортным. Но раз уж свадьба с Фрэнки была неизбежна, приходилось возлагать надежды на этого мальчика. Самого Хенни Великая Американская Мечта обманула. Ну а вдруг в случае с Фрэнки она все-таки сработает? И отец невесты стал мечтать о том, как будущий зять становится незаменимым в своей фирме, регулярно получает прибавки к жалованью и наконец занимает одну из начальственных должностей. А почему бы и нет? Такое случалось раньше, значит, может случиться и еще.

Да, Великая Американская Мечта Хенни не сбылась. Иногда он спрашивал себя, а сбывалась ли она хоть у кого-нибудь. Наверное, да. Так говорила история Соединенных Штатов.

Суть этой мечты была в том, что важными ингредиентами богатства, славы и успеха оказывались юные годы, проведенные в бедности, трудолюбие, целеустремленность, несгибаемая честность и привычка к бережливости. У Хенни все эти ингредиенты имелись: он родился в отчаянно бедной семье, с двенадцати лет тяжело трудился, был целеустремлен (собирался ходить в вечернюю школу после работы), даже скопил до женитьбы немного денег. Жил он так честно, как только было можно: никогда не обманывал товарищей и отрабатывал все шестьдесят минут из каждого часа, за который ему платили.

Ни успеха, ни славы, ни богатства это ему не принесло. Наоборот, с каждым годом его жизнь становилась только беднее и безрадостнее. Он решил, что Американская Мечта растаяла в тумане легенды. Пора ее расцвета, наверное, миновала вместе с временами Горацио Элджера, чьими книгами Хенни зачитывался в детстве. Названия романов этого писателя могли мы служить подзаголовками Мечты, например «Из нищих в богачи».

А еще была правдивая, писанная золотыми буквами хроника жизни Авраама Линкольна, который родился в семье беднее бедной.

Однажды, в раннюю пору супружеской жизни, Хенни решил поговорить о Мечте с Фло.

– Что человек в Америке должен делать, – спросил он полушутя, – чтобы стать, скажем, как Линкольн?

– Сидеть в театральной ложе и получить пулю от актера со сцены.

Молодожены посмеялись, потом Хенни сказал:

– Значит, мне ничего не светит. Билет в ложу я купить не могу.

Тогда это показалось им смешным, но в последующие годы Хенни вспоминал тот маленький диалог все с большей и большей горечью.

И все-таки он верил, что Фрэнки добьется успеха и обеспечит его дочери комфортные условия. Нужно же верить хоть во что-то – иначе как жить?

Глава 20

Марджи ушла с работы за неделю до свадьбы. Во время обеденного перерыва последнего дня девушки устроили для нее небольшой праздник. В субботу вечером организационный комитет во главе с Рини выбрал и приобрел на собранные средства свадебный подарок: коробку столовых приборов «Роджерс». При содействии мисс Барник Рини выманила Марджи из зала, а ее стол тем временем был накрыт скатертью из белой крепированной бумаги и украшен гирляндами из голубой крепированной бумаги. Возле торта с женихом и невестой из папье-маше положили открытый набор ножей, вилок и ложек. На широкой белой ленте с зубчатыми концами машинистка виртуозно выбила красными чернилами имена дарителей.

Марджи трудно было разыгрывать удивление: несколько месяцев назад она сама входила в комитет, организовывавший поздравление и проводы Рути. Но тронута она была совершенно искренне и чуть не заплакала при мысли о расставании с подругами, которые впервые появились у нее здесь, в конторе.

На празднике присутствовал мистер Прентисс. Войдя в зал, он сразу же снял очки. От торта отказался, объяснив, что не любит сладкого, но его все-таки заставили взять кусочек домой, чтобы положить под подушку и увидеть во сне свою суженую.

Из отдела рекламы прислали фотографа. Он снял, как Марджи разрезает торт. Она в центре, мисс Барник справа, безочковый мистер Прентисс слева, а все девушки – толпой на заднем плане.

Фотография предназначалась для внутренней газеты, издаваемой фирмой.

За полчаса до конца рабочего дня мисс Барник сообщила Марджи, что она «свободна»: по традиции сотрудникам, которые были на хорошем счету, при увольнении по собственному желанию предоставлялась возможность попрощаться со всеми лично. Марджи обошла все столы, и каждая девушка говорила ей то же, что она сама до этого говорила другим невестам.

– Значит, Марджи, ты нас покидаешь…

– Да…

– Ну и правильно! Нечего тут торчать.

– Вообще-то мне здесь нравилось. Я только потому увольняюсь, что выхожу замуж.

– Понимаю, – вздох. – Что ж, удачи.

Марджи улыбнулась.

– Думаю, она мне понадобится.

– Шутки шутками, а замужество – и правда такое дело…

– Я так и знала, что угрюмый Гас[31] – это ты.

– Больше, наверное, мы тебя здесь не увидим.

– Почему? Я приду навестить вас, девочки.

– Все так говорят, но никто не приходит.