Лицом вниз. Антология греческой прозы XIX века - Александрос Пападиамандис

Один из семинарских преподавателей, слепой поэт Илиас Танталидис, убеждает юношу не оставлять поэтического поприща и рекомендует Визииноса известному меценату Георгиосу Зарифису. Впоследствии именно Зарифис обеспечил Визииносу возможность учиться в лучших университетах Европы, он оказывал Визииносу поддержку до самой своей смерти. В 1873 году при поддержке Зарифиса Визиинос выпустил в Константинополе свой первый поэтический сборник. Как многие настоящие прозаики, он начинал с поэзии и долгое время воспринимал себя исключительно как поэта. Бросив семинарию, Визиинос перебрался в Афины, и, проучившись один год в Афинском университете, уехал в Германию, в Гёттинген, а затем в Лейпциг, где в 1875–1878 годах изучал философию и психологию. Он был учеником Вильгельма Вундта, философа и основоположника современной психологии. В 1881 году в Лейпциге Визиинос опубликовал свою докторскую диссертацию «Das Kinderspiel in Bezug auf Psychologie und Paedagogik» («Детская игра с психологической и педагогической точки зрения»). В этот период он много путешествует, наслаждается светской жизнью, активно участвует в жизни литературных кругов Парижа и Лондона.

С 1879 года Визиинос начал публиковать сказки в афинском журнале «Воспитание детей». В 1882 году в Афинах он сыграл главную роль в пьесе Димитрия Коромиласа, представленную при дворе.

Его первая повесть «Грех моей матери» («Το αμάρτημα της μητρός μου») была опубликован на французском языке в журнале «Новое обозрение» («La Nouvelle Revue») в Париже первого апреля 1883 года. Перевод (одобренный автором) приписывается маркизу де Сен-Илеру. Версия на греческом была опубликована через 15 дней в журнале «Гестия» («Εστία») в Афинах, где в 1884 году были напечатаны другие повести, в частности «Между Неаполем и Пиреем» («Μεταξύ Πειραιώς και Νεαπόλεως»), «Кто был убийцей моего брата» («Ποίος ήτον ο φονεύς του αδελφού μου») и «Единственное путешествие его жизни» («Το μόνο της ζωής του ταξείδιον»).

В 1884 году умирает Зарифис. В 1884-м, после смерти Зарифиса, Визиинос возвращается в Грецию и защищает в Афинском университете диссертацию «О философии прекрасного у Плотина». В Афинах Визиинос начал преподавать в гимназии. Годом позже его избрали доцентом на кафедре истории философии Афинского университета.

С 1885 по 1889 год Визиинос делит время между Афинами и родной деревней, где он купил шахту в тщетной надежде добыть золото и разбогатеть. Планы его не увенчались успехом и, видимо, уже предвещали надвигающееся безумие.

К этому времени Визиинос уже прославился как поэт и прозаик, но тем не менее чувствовал себя чужаком в литературных и академических кругах Афин. Трагедии и утраты ранних лет, головокружительная карьера от помощника портного до доктора философии, а также профессиональные и личные трудности привели к душевной болезни. Одержимый желанием жениться на 14-летней Бетине Фравасили, а также другими навязчивыми идеями, он провел остаток своих дней в психиатрической лечебнице. В больнице периоды бессвязности перемежались периодами ясности, он продолжал писать стихи и рассказы (его друзья опубликовали повесть «Москов-Селим» («Ο Μοσκώβ-Σελήμ») в журнале «Гестия» в 1894 году) и переводил произведения немецких поэтов. Сильное впечатление произвел на него Ибсен. Визиинос скончался в 1896 году.

Помимо стихотворений и детский рассказов, Визиинос написал семь повестей, которые прославили его имя. Это упомянутые выше «Грех моей матери», «Между Неаполем и Пиреем», «Кто был убийцей моего брата», «Единственное путешествие его жизни», «Москов-Селим», а также «Первомай» («Πρωτομαγιά») и «Последствия старой истории» («Αι συνέπειαι της παλαιάς ιστορίας»).

Действие обеих повестей, опубликованных в этом сборнике, разворачивается во Фракии и ведется от первого лица — героя, которого зовут Йоргис, что является сокращенной формой имени самого писателя. Герои этих повестей — члены семьи Йоргиса: в повести «Кто был убийцей моего брата» действие разворачивается вокруг убийства Христакиса, брата рассказчика, в «Грехе моей матери» — вокруг его матери. Не важно, насколько автобиографичны повести Визииноса, важно то, что, соприкоснувшись с европейской литературой, писатель, несомненно, понял следующее: опыт, который пережила его семья, является прекрасным материалом для литературного и психологического анализа. Вполне вероятно, что увлечение Визииноса психологией было обусловлено желанием понять, как семейные трагедии повлияли на его психику, а отношения рассказчика с его патологически одержимой матерью в обеих повестях — это, скорее всего, смесь детских воспоминаний и академических знаний о влиянии травматичных событий.

События, описанные писателем, разворачиваются в Визии и в Стамбуле. Автор совершенно не стремится к дистанции с происходящим. Времена, описанные в повести «Кто был убийцей моего брата», были тяжелыми для Османской империи. Произведение содержит отсылки к Русско-турецкой войне 1877 года, во время которой некоторые бои проходили на только что открывшихся путях Эдирне-Стамбул, пролегавших недалеко от Визии. Также в повести есть отсылки к движению османских младотурок, которые считали, что сохранение империи возможно только благодаря реформам и модернизации.

Проза Визииноса глубоко психологична. Его манера письма сразу узнаваема и своеобразна. Его стиль отличает большая сдержанность, даже сухость и какая-то медицинская точность. Фразы рубленые, он избегает длинных предложений, использует мало прилагательных. Все это очень напоминает медицинский или криминальный отчет. Очевидно, что основная задача писателя не создать определенное поэтическое настроение, а максимально точно охарактеризовать некоторую ситуацию или передать душевное состояние героя. Это своеобразная, завораживающая сухость очень напоминает манеру Стендаля, которого Визиинос, очевидно, много читал[50]. «Описывать вещи, не имеющие отношения к душевной жизни, мне скучно», — отмечал Стендаль.

При этом все истории, излагаемые Визииносом, до конца держат читателя в напряжении, и, собственно, даже финал не приносит совершенного просветления.

Писатель исходит из того, что большинство человеческих поступков загадочны и необъяснимы и что попытка понять мотивацию этих поступков часто приводит к неожиданным душевным последствия для того, кто пытается разобраться. Все истории Визииноса имеют неожиданную развязку: в конце каждой повести рассказчик осознает, что знание, которым он теперь обладает, заставляет его, а вместе с ним и читателя, пересмотреть свои прежние выводы, которые были основаны на неполном знании. Поскольку Визиинос хочет, чтобы читатель пережил этот непростой переход от незнания к знанию, он намеренно оставляет его в неведении до самого конца истории.

Во всех случаях переход самого рассказчика от ложных иллюзий (обычно в детском возрасте) к осознанию истинной ситуации (обычно во взрослом возрасте) происходит благодаря пространному рассказу какого-нибудь третьего персонажа. Как сказано выше, языком художественной литературы в этот период была кафаревуса. В основном повествовании Визиинос не отходит от этой нормы, но в диалогах и репликах персонажей он использует народный язык (димотику), часто при этом обращаясь к своей деревни и Восточной Фракии. Разница между этими двумя нормами, которую очень сложно передать при переводе на русский язык, показывает культурную пропасть между образованным взрослым Йоргисом (и, возможно, самим Визииносом) и окружением, в котором