Лицом вниз. Антология греческой прозы XIX века - Александрос Пападиамандис

И она рассмеялась, недоумевая: и как только она смогла найти что-то смешное в такой час? Птицы же, увидев ее, испугались и разлетелись.

Старуха присела рядом с Птичьим источником перевести дух. Она была почти уверена, что ее преследователи так и не решились перейти по Тропе к винограднику.

Но несчастная не чувствовала себя в безопасности, поэтому вскоре, взяв в руки корзинку, она побежала вниз. Теперь старуха уже точно решила отправиться в пустынь Святого Спасителя. Ей давно пора, если, конечно, она спасется, исповедать свои грехи пустыннику.

Через несколько минут Хадула спустилась на берег и ступила на галечный пляж. Она стояла напротив скалы, о которую ударялись волны. На ее верхушке виднелась старая церковь Святого Спасителя. Песчаный перешеек, соединяющий маленькую скалу с сушей, едва выступал из-под воды. Начался прилив. Франгоянну остановилась в сомнениях. «Разве за ним не последует отлив? — подумала она. — Куда мне торопиться, я же промокну до нитки».

Но в ту же минуту со склона послышался громкий шум. Двое мужчин, один в форме, другой гражданский, бежали вниз по склону с ружьями наперевес. Человек в гражданском не был сторожем, которого она оставила позади вместе с жандармом, то был кто-то другой, облаченный в европейскую одежду. Неужто это и есть та самая ловушка, о которой думала старуха, и они хотели обложить ее с двух сторон? Так вот они ее и настигли!

Франгоянну побежала и, перекрестившись, ступила на песчаный перешеек. Песок был скользким. Волна прибывала, нарастала. Но старуха не отступила. У нее не было другого пути к спасению. Да и этого пути, по сути, не было.

Волна все росла и росла. Франгоянну шагала. Песок проваливался. Ее ноги скользили.

Скала Святого Спасителя находилась примерно в двенадцати саженях от берега. Длина песчаного перешейка, переправы, — где-то шагов пятьдесят.

Сначала волна доходила ей до колен, затем до пояса. Песок скользил. Он был топким, сильно проваливался. Волна поднималась до груди.

Ее преследователи выстрелили в воздух, чтобы напугать старуху. Затем послышались их голоса и радостные, ликующие крики.

Франгоянну оставалось десять шагов до Святого Спасителя.

Ей больше некуда было ступать. Она опустилась на колени. Соленая и горькая вода заливалась ей в рот.

Волны раздувались все сильнее и сильнее, словно кипя от вражды. Они уже доставали ей до ноздрей и ушей. И тут взгляд старухи упал на Бахчу, на северный пустынный берег, где за ней в приданое дали поле, когда ее, молодую, сосватали и выдали замуж родители.

— Вот оно, мое приданое! — воскликнула старуха.

Это были ее последние слова. Старуха Хадула обрела свою смерть на переправе к Святому Спасителю, на перешейке, соединяющем пустынь с сушей, на полпути между божественным и человеческим правосудием.

Георгиос Визиинос

С Георгиоса Визииноса началась греческая проза. Он так же, как и Александрос Пападиамандис, стоит особняком в греческой словесности. Его голос узнаваем с первых строк и не похож ни на кого из греческих прозаиков. Визиинос вообще ни на кого не похож.

Его проза колеблется между психологической прозой, детективом и клиническим медицинским анализом и самоанализом. В сущности, Визиинос возвращает литературный текст к изначальному состоянию, когда научный трактат, медицинское описание на уровне жанра не отличаются от поэтического текста, сливаясь в одно целое. Если бы он жил раньше, его называли бы «γιατροφυλόσοφος» — врач-философ.

Но возвращение, о котором идет речь, происходит на ином уровне. Высокий интеллектуал, ученик Вильгельма Вундта, профессиональный психолог и философ, знаток неоплатонизма и Плотина, Визиинос знает, что распутать загадку собственной души можно, лишь разобравшись в истории своей семьи и в собственном детстве. Почти все родные его умерли. И вот Визиинос осуществляет, по словам замечательного исследователя Панайотиса Мулласа, некию (гр. «νέκυια» — спуск в мир мертвых) — излюбленное занятие древних. Именно таким образом он надеется распутать клубок своей жизни и, возможно, уйти от смерти и безумия, которое дышит ему в затылок и в конце концов его настигает. Визииносу не нужно inferno Данте, ему вполне достаточно фамильного склепа и собственной души. И семейное кладбище, как замечает Муллас, предоставляет ему самые неограниченные возможности.

Биография Визииноса поразительна. Он один из немногих «греческих разночинцев», которые смогли после греческой революции преодолеть препятствия, отделявшие его от образования и социального успеха. Социальному лифту в Греции препятствовала диглоссия — на отвлеченные темы можно было рассуждать только на кафаревусе, а кафаревуса требовала специального образования. Но в судьбу Визииноса вмешались меценаты, и его талант получил совершенную огранку[49].

Георгиос Визиинос (урожд. Михаилидис) родился в 1849 году в городке Визия (тур. Vize). Отсюда и его псевдоним — Визиинос, т. е. уроженец Визии. Этот городок расположен в восточной Фракии — области, которая по Бухарестскому мирному договору 1913 года осталась в составе Османской империи. Город находится в 85 километрах на юго-восток от Стамбула и существует до сих пор, однако в XIX веке большую часть его населения составляли греки. В Восточной Фракии исторически сосуществует греческое, турецкое и славянское население, это настоящие Балканы, культура переходов и трансформаций, культура многоязычия и переключения кодов. Понятие толерантности было разработано на Балканах уже давно. И если понимать под толерантностью не просто уважение к человеческой личности, а способность восхищаться другим и признавать его право на «тайную свободу», то Визиинос, видимо, был самым балканским писателем.

Писатель происходил из очень бедной семьи, его отец был мелким разносчиком и умер, когда мальчику было 5 лет. Две сестры Визииноса умерли в раннем возрасте; один из братьев погиб при загадочных обстоятельствах. Истории этих смертей стали предметом тщательного анализа Визииноса и легли в основу его повестей.

Когда Георгиосу было 10 лет, родственники послали его к дяде в Константинополь. Там мальчик становится подмастерьем у портного. В 1862 году портной умирает, и до 1868 года семья теряет след Визииноса. В какой-то момент его исключительные способности и интеллект обращают на себя внимание богатого кипрского купца Янко Георгиадиса. Известно, что с 1868 года писатель живет в Никосии, на Кипре под покровительством Георгиадиса и архиепископа Софрония II. С 1870 года Георги-ос — певчий в церкви при монастыре Св. Прокопия. В это время он влюбляется в юную Элени Фисендзиди. Именно ей он посвящает свои первые литературные опыты, его стихи описывают пропасть между земной любовью и устремленностью к Богу. В 1872 году Визиинос сопровождает архиепископа в Константинополь и больше не возвращается в Никосию. Он поступает в Духовную семинарию на остров Халки (Принцевы острова) без