Завтра будет лучше - Бетти Смит

это ведь временно. Когда-нибудь все переменится к лучшему. В конце концов, я еще молодая».

– Ты еще молодая, Марджи, – сказала мать вслух. – У тебя вся жизнь впереди.

– Да, – ответила Марджи. – Да.

Затем обе вернулись к своим мыслям. Фло подумала: «Надо с нею поласковее, а то я ее потеряю. Выскочит замуж за первого встречного, а она ведь такая хорошая девочка!»

«Иногда я понимаю, – подумала Марджи, – почему мама такая. Жаль, она не пытается понять меня. Я ведь изо всех сил стараюсь ставить себя на ее место. И на место других людей тоже. Вот бы появился кто-нибудь, кто захочет поставить себя на мое место».

Глава 11

Фрэнки и Ирма прощались друг с другом в подъезде ее дома.

– Было феерично! Спасибо, что пригласил, – сказала она.

– Не за что.

– Некоторые пластинки были просто шик, так бы и танцевала, и танцевала.

– Мне тоже понравилось, – вежливо согласился Фрэнки.

– «Именно ты, именно ты…»[14] – выразительно замурлыкала Ирма. – Я имею в виду тебя, Фрэнки.

– Да? Хм… – Он неловко переступил с ноги на ногу.

– Слушай, мне не обязательно возвращаться домой так рано.

– Твоя мама будет волноваться.

– Чушь! – Она обняла его за шею. – Давай начистоту, к черту всякие ширмы… Ирма не любит ширмы! – Она хихикнула. – В общем, послушай: мы с тобой весь вечер протанцевали. Ты знаешь, что я чувствую, ведь и сам наверняка чувствуешь то же самое. Поэтому… – Ирма потерлась носом о нос Фрэнки, а в следующую секунду ее руки крепко обхватили его, и она прижалась к нему всем телом.

Он, ужасно смутившись, сказал:

– Спасибо, но нет. В смысле… мне завтра рано на работу.

Она не поверила собственным ушам.

– То есть ты не хочешь?

– Я не в настроении, – ляпнул он первое, что пришло в голову.

– Ты, значит, маменькин сынок? Не знала! – ухмыльнулась Ирма.

– А я не знал, что ты… – Фрэнки осекся: он был слишком вежлив, чтобы сказать «шлюха».

Дома Фрэнки долго не мог уснуть и боялся, что из-за этого завтра будет клевать носом в конторе. А еще он боялся, не подумала ли Ирма, будто он вообще не по женщинам. «Интересно, – спросил себя Фрэнки, – в Уильямсберге есть хоть одна девчонка, которая может просто потанцевать, без продолжения?» Вспомнилась Марджи, девушка приличная и рассудительная. Поговаривали, что мать держит ее очень строго. «Может, хоть с нею получится приятно провести вечер без всей этой ерунды в конце? Только вот умеет ли она танцевать? Надо проверить», – подумал Фрэнки. Нет, он не будет отменять свидание с Марджи. Сводит ее на танцы в следующем месяце. От этого решения у него сразу стало легче на душе, и он, успокоенный, заснул.

Марджи спала на своей узкой белой металлической кровати глубоким молодым сном, не подозревая, что сегодняшнее разочарование Фрэнки изменит ее жизнь.

Глава 12

Для матери Рини ночь выдалась беспокойная. Из-за ссоры с дочерью она столько плакала, что лицо отекло почти так же, как лодыжки. Сама Рини хлопотала на кухне: взяла две чашки с блюдцами и две ложки, налила в кофейник нужное количество воды, переложила апельсины с нижней полки холодильника на лед. Она понимала, что после работы в закусочной готовить еще и дома матери не хочется.

Рини огляделась по сторонам, думая, чем бы еще себя занять. Вчера она приняла решение и должна была написать о нем Сэлу.

Понимая, что это письмо изменит их отношения, она тянула время. Хотя решение принято, ей хотелось еще чуть-чуть побыть такой, какой она была до сих пор. Наконец Рини села и написала:

Дорогой Сэл!

Я поговорила с матерью о том, чтобы принять католичество. Она расплакалась и легла спать больная. Сейчас я не могу этого сделать. Просить тебя перейти в протестантскую веру я даже не стану. Знаю, что ты не перейдешь. Сэл, мы старались все сделать как полагается, то есть пожениться. Ничего у нас не выходит. Но я тебя люблю и никогда не полюблю никого другого. Теперь я верю в то, что ты так часто говорил мне: что мы имеем право принадлежать друг другу. Было бы лучше, если бы мы поженились. Тогда нам не пришлось бы прятаться. В общем, я пишу тебе, чтобы сказать, что я не против. Я бы не сказала, что я не против, если бы не знала, что рано или поздно мы поженимся. В среду, когда мать пойдет на церковное собрание, мы сможем побыть у меня дома вдвоем пару часов. Ты не думай, ни с кем другим я бы этого не сделала. Это только потому, что я так сильно тебя люблю…

Мать застонала во сне. Рини, вскочив, посадила на листок здоровенную кляксу. Пришлось взять другой и все переписать. Она не хотела, чтобы Сальваторе считал ее нечистоплотной девушкой.

Глава 13

Мисс Друсилл и мисс Ланге, постоянные сотрудницы местного центра досуга, решили еще минут пять не включать электричество в рекреационном зале. Юноши и девушки уже начали собираться перед входом в здание, готовые наводнить его, как только свет загорится. Мисс Друсилл и мисс Ланге не хотели впускать их до появления мисс Грейс, которая любила, стоя в дверях, лично приветствовать каждого входящего. Мисс Грейс работала на общественных началах. Жила она в Нью-Йорке, возле Центрального парка, и из такой дали каждый месяц приезжала в Бруклин, чтобы учить уильямсбергскую молодежь танцам и этикету. То, что хозяйка встречает гостей при входе, было частью курса обучения. Но сегодня мисс Грейс опаздывала, а долго держать молодежь за дверью было, конечно, нельзя. Леди решили подождать еще только пять минут.

Мисс Друсилл и мисс Ланге были добросовестными незамужними женщинами средних лет с неброской внешностью. Собственных детей у них не было, но они умели с любовью заботиться о чужих, понимали девушек, которые приходили к ним с сердечными проблемами, и могли дать мудрый совет. Они не были амбициозны – если не считать амбицией стремление служить бедным, – однако с сочувствием относились к молодым людям, которым не терпелось добиться успеха. Эти леди не имели криминальных наклонностей, зато им часто приходилось объяснять дежурному полицейскому в отделении, что такой-то не преступник, а исключительно способный мальчик, который нашел своим силам дурное применение.

Жители близлежащих улиц любили мисс Друсилл и мисс Ланге и во многом на них полагались. И все-таки две женщины не могли дать тысячам детей и молодых людей всего того, в