Воспоминания о будущем - Элена Гарро

генерала Франсиско Росаса. Капитан Флорес, сидя перед дверью за столом, уставился на него.

– Что вам угодно, сеньор президент? – поинтересовался он, и глаза у него округлились от удивления.

– Будьте любезны, сообщите генералу о моем визите. Я пришел от имени пяти невинных жертв.

Капитан Флорес промолчал, не зная, что ответить. Хуан Кариньо застал его врасплох. Загипнотизированный глазами безумца, он поднялся и исчез за дверью, ведущей в кабинет Росаса.

– Сядьте и помните: повторяйте хором каждое слово, которое я скажу генералу, – наставлял Хуан Кариньо девушек, которые расселись по стульям в приемной и замерли в ожидании.

Сеньор президент тем временем вполголоса повторял заготовленные проклятья. Он желал наполнить их такой мощью, чтобы в момент произнесения они вылетели с силой выстрела, и голоса девушек должны были ему в этом помочь.

Прошел час, затем другой. Церковные часы пробили восемь вечера. Хуан Кариньо забеспокоился и подошел к двери, за которой исчез капитан Флорес. Несколько секунд постоял так, прислушиваясь, затем постучал. Никакого ответа. Он подождал несколько мгновений и вновь постучал. Та же тишина. Безумец испугался. Что, если одна только сила его проклятий, еще до их произнесения, уже подействовала и Франсиско Росас, капитан Флорес и Родольфо Горибар лежат там, внутри, мертвые? Хуан Кариньо толкнул дверь: в кабинете Франсиско Росаса никого не было.

– Они посмеялись над нами! – заорал он в бешенстве.

Хуан Кариньо кричал что-то бессвязное, словно и впрямь сошел с ума.

Испуганные девушки пытались его успокоить.

На крики вышли военные.

– Что за шум? Вон отсюда!

– Где он? Где Франсиско Росас? Где он прячется?

– Ой как страшно! – начал кривляться один из солдат, имитируя женский голос.

– Убирайтесь! Сеньор генерал давно ушел! Убирайтесь, или я вас всех арестую! – И солдаты вытолкали Хуана Кариньо вместе с его свитой на улицу: девушки в порванных шалях, президент – лишенный своего цилиндра.

– Скажите этому убийце, чтоб больше не появлялся у меня во дворце! – пригрозил Хуан Кариньо.

– Вот так так! Забастовка шлюх! – расхохотались военные.

И долго смеялись им в спину, пока Хуан Кариньо искал на земле свою помятую шляпу. Вернувшись домой, он запер дверь на ключ.

– Убийцы сюда не войдут, пока не смоют кровью свои преступления.

Обитательницы притона не возражали. Этой же ночью несколько солдат и офицеров громко барабанили в дверь. Лучи не удосужилась им открыть.

Тайные шепотки, пробегая от одного уха к другому, обвиняли Родольфо Горибара в убийстве Игнасио и его друзей. Возможно, некоторые деяния остаются написанными лишь в воздухе, и мы читаем их чужими глазами. Много раз проходили мы возле дома доньи Лолы. «Здесь спит убийца» витало в воздухе, и сквозь стены мы видели, как Родольфо Горибар просыпается далеко за полдень и мать приносит ему поднос с едой.

– Как ты себя чувствуешь, сыночек?

Донья Лола склонялась над Родольфо и тревожно заглядывала ему в глаза. «Вот сейчас он кушает», – говорили мы, зная, что происходит в доме. Мы не могли отвести глаз от комнаты Родольфито, а его подхалимы, запершись в своих домах, наблюдали, как донья Лола носила ему котлеты, салаты и супчики.

Утром Мартин Монкада ждал несколько часов, прежде чем Росас отдал приказ снять тела повешенных. Днем, пока Хуан Кариньо сидел в приемной военной комендатуры, дон Мартин, в сопровождении доктора Арриеты, Феликса и нескольких солдат, направился к Транкас-де-Кокула и в семь вечера пришел к дому Агустины с пятью изуродованными телами.

– Ох, боже мой, зачем они с ними так? – заплакала Агустина сухими глазами.

С той ночи Родольфо Горибар, самый верный сын Икстепека, вызывал у нее ужас. Она пыталась не думать о нем, забыть полноту и грубые слова его матери и только в чтении находила утешение.

Когда наступила ночь, моих жителей охватил внезапный страх. Донья Эльвира в панике воскликнула дочери: «Пойдем к Матильде!»

Она не хотела оставаться дома одна. Встретив в доме Хоакина и Матильды других, она в изумлении воззрилась на них, а они – на нее. Никто не знал, что делать и что говорить. Никто не осмеливался упоминать Родольфито. Лишь изредка из уст кого-нибудь вырывалось: «Бедный Игнасио». Демарш Хуана Кариньо с проститутками тоже не обсуждался. В молчании гости пили напитки и придвигали поближе друг к другу стулья, чтобы не чувствовать себя такими одинокими этой негостеприимной ночью. Следовало похоронить Игнасио, чтобы никого больше не пугало его изуродованное тело. А вдруг настоящий виновник его смерти – кто-то другой? Трудно было признать, что это Родольфито.

Донья Эльвира беспокойно заерзала в кресле. Ей хотелось что-то сказать, нарушив тем самым молчание, которое обвиняло их перед глазами Фелипе Уртадо.

– Говорят, она сводит его с ума… – начала вдова и слегка покраснела, переводя разговор на Хулию.

Хулия! Вот кто во всем виноват! Сплетни о ней начинались в кухне отеля «Хардин», откуда попадали затем в кухни и столовые остальных домов. Гости посмотрели на Эльвиру с интересом, ожидая, что она расскажет им все, что знает о причастности Хулии к смерти Игнасио.

– Видели, какое лицо было у генерала сегодня утром?

– Да, мрачнее тучи.

– Представьте, прошлой ночью он приехал в отель около полуночи, наверняка после того, как повесил бедного Игнасио, да простит Господь его грехи, а около трех утра разбудил дона Пепе, чтобы тот приготовил что-нибудь изысканное, потому что, видите ли, Хулия была голодна.

– Интересно, что эти женщины делают так поздно по ночам? Бродят как привидения? – воскликнула донья Кармен Арриета.

– Это чувство вины терзает их и не дает спать, – простодушно сказала донья Матильда.

– О господи, Матильда, у этих дам просто дурные привычки!

Мужчины слушали молча. Изабель вдруг почувствовала себя чужой среди людей, которых знала с детства, и подошла к Уртадо. Он внушал ей доверие, и в отсутствие братьев девушка предпочитала его компанию компании жителей Икстепека.

– Он водит ее на мессу. Кстати, сегодня она так и не показалась там, заметили? – продолжали болтать женщины.

– Это правда. А остальные, что они делают?

– Ну что они могут делать? Вы же знаете, когда хозяин грустит, слуги тоже притворяются печальными.

Донья Кармен перебила донью Эльвиру, чтобы поведать о подарках для Хулии, которые ежедневно прибывали поездом из Мехико. Она подробно описала наряды, украшения и изысканные блюда, которыми генерал одаривает свою любовницу. Гости слушали разинув рты.

– И на это уходят народные деньги! – прокомментировал доктор.

– А она ходит вся в золоте и драгоценностях!

– И ради вот таких женщин мы совершили Революцию!

– Революцию не мы совершили. С чего вы взяли, что вам полагается добыча? – рискнула высказаться Изабель и покраснела.

– Добыча! – ошеломленно