Борьба за огонь - Жозеф Анри Рони-старший

Реки не умрет здесь вместе с женщинами, которые предали свой клан, то тзохи вернутся домой, как последние трусы, а женщины оугмара будут смеяться им в лицо! Человек Реки один, без подмоги… Я прикончу его ударом дубины!

Воины знали, что Камр, такой же неукротимый, как Черный Вепрь, ходил с топором на леопарда, а однажды в день большой охоты единолично убил льва.

– Пока Камр будет сражаться с человеком Реки, воины расправятся с женщинами и животными.

Он издал боевой клич, и четверо воинов разом выскочили из низкой травы. Просвистела стрела и ушла в землю, вторая задела левую руку одного из воинов, но не лишила его силы. Тзохи дошли до каменной стены и энергично взобрались на нее, подсаживая друг друга.

Хелгвор держал в руках копье, Глаава тоже приготовилась к бою. Воины почти одновременно появились на краю каменной стены.

Хьолг спешно погасил факелы; догоравшая сухая трава теперь давала лишь слабые отблески, и казалось, что в фиолетовой дымке человеческие фигуры расплываются, словно пар.

Хелгвор размахивал дубиной, Глаава орудовала копьем, а Хьолг метал камни. Один из нападавших пал под ударами оугмара, второму Глаава пронзила плечо, но он все равно спрыгнул со стены в укрытие, за ним Камр и еще один воин. Собаки вскочили; Глаава отчаянно сражалась; Хьолг помогал волку, который вцепился в шею врагу. Амхао сперва испугалась, а потом бросилась на помощь.

Камр и Хелгвор стояли лицом к лицу. Это были могучие военные машины, равные по росту, энергии и упорству, но несхожие по комплекции. Камр, с квадратной головой, с выпяченной, как у зверей, грудной клеткой, представлял племя тзохов, выходцев с вулканических земель, а Хелгвор, с его удлиненным лицом, плоской грудью и длинными ногами, был типичным представителем людей, живших у Синей Реки и Зеленых Озер… В обоих жила ненависть предков, которую подпитывали мрачные легенды, память праотцев и врожденные инстинкты.

Внутри укрытия, там, где было свободное пространство, два огромных воина топтались друг перед другом. Камр изрыгал оскорбления Хелгвору и его предкам; Хелгвор клялся, что оугмары отомстят. В левой руке каждый держал копье.

В темноте Хелгвор был виден четче, чем Камр, чье лицо сливалось с мраком ночи:

– Тзохи забрали твоих женщин! Они будут жить в наших пещерах… Они будут вынашивать новое поколение тзохов… Оугмары так же трепещут перед тзохами, как волки – перед львами.

Смысл этих слов был непонятен Хелгвору, но он догадался, что это оскорбления, и ответил:

– Тзохи, что трусливее гиен, не смеют смотреть в лицо воинам-оугмарам. Мы свернем им шеи и поразим прямо в сердце!

Камр метнул копье, но Хелгвор переломил его ударом дубины, тогда Камр с огромной силой опустил свою. Две дубины скрестились с такой мощью, что оугмар зашатался.

Испустив протяжный вопль, тзох попытался завершить атаку, но сын Хтраа бросил в него дротик, и Камр отскочил назад. Невидимый в темноте дротик ударил его в левое плечо, но только поранил кожу.

Мгновение они стояли лицом к лицу. Каждый стремился поразить противника первым. В темноте волк, собаки, Глаава, Хьолг и Амхао сражались с остальными тзохами.

Камр возобновил атаку, и вновь дубины сшиблись с такой силой, что выпали у обоих из рук.

– Человек Реки умрет! – прорычал Камр.

Он вскочил на ноги, обхватив Хелгвора руками. Из всех тзохов Камр был самым ловким в рукопашной схватке, когда тела сплетаются в огромный ком. Тут ему уступил бы даже сам Черный Вепрь, непобедимый в бою с дубиной или топором. Он схватил оугмара поперек тела, напряг медвежьи мускулы и с победным ревом поднял противника в воздух. Хелгвор вцепился Камру в горло, и оба они покатились по земле. Схватив Хелгвора поперек туловища и не отпуская его, Камр сперва брал верх в поединке. Но постепенно его дыхание становилось прерывистым, он начал хватать ртом воздух; нервы его сдали, и оугмар сумел столкнуть навалившегося на него противника, тот захрипел: хрящи его шеи были разорваны.

После короткой агонии огромное тело распласталось на земле.

Тогда Хелгвор провозгласил:

– Так умрут все тзохи, похитители женщин!

Он нашел свою дубину и ринулся на помощь Глааве и Амхао.

Амхао лежала на земле, сраженная бронзовым топором и копьем; Глаава и волк убили нападавшего, но девушка, истекая кровью, пала в бою с тзохом, который затем уложил на месте Хьолга. Оугмар прыгнул на него, как леопард… Это даже нельзя было назвать боем. Дважды падало оружие, наземь рухнул последний враг, и великий кочевник провозгласил под звездами свою победу.

Глава шестая

Боль и смерть

Хелгвор снова разжег огонь. В отблесках багрового пламени он увидел, что лицо, руки и грудь Глаавы все в крови; раненая Амхао казалась мертвой; Хьолг, оглушенный ударом дубины, начал приходить в себя. Одна из собак билась в агонии, другая зализывала раны, а волк вцепился зубами в копье, застрявшее у него между ребрами.

И тогда глубокая печаль омрачила гордость Хелгвора. Он один защитил их всех, без него погибли бы женщины, ребенок и животные, но ведь и его самого спасло их мужество.

Хелгвор вышел из укрытия, чтобы собрать листья и горькие растения, которые оугмары использовали для исцеления ран. Вернувшись, он увидел, что припухлость у Хьолга на темени, куда пришелся удар дубины, не кровоточит; взгляд мальчика оживился. При вспышках пламени и колебаниях теней он разглядел волка, трупы тзохов, безжизненно лежащую на земле Амхао, возможно уже мертвую. Вся алая от крови, Глаава смотрела на сестру неподвижным взором.

Измельчив травы и листья, Хелгвор стал накладывать их на раны – он видел, как это делали те, кто владел древними секретами врачевания. Затем, чтобы не привлекать хищников, он оттащил подальше от каменной изгороди труп собаки и тела тзохов, сняв с них одежды. Он отнес туда и мертвеца, брошенного на поляне, но человека, которого ранил в руку, так и не нашел.

Он почувствовал себя страшно усталым и безучастно смотрел на безжизненную Амхао, на почти потерявшую сознание Глааву и на оживавшего Хьолга. Волк и собака были готовы к новому бою.

– Хелгвор будет стоять на страже до середины ночи, – пробормотал он. – А потом наступит черед Хьолга…

Присев у костра, он вслушивался в тишину, а вокруг кипела незаметная, но ненасытная жизнь. То и дело слышались призывы, угрозы, крики, предвещающие любовное соитие или убийство, торжествующий клич и вопль агонии – рев оленя, лай шакала, вой волка, смех гиены, уханье филина, мяуканье пантеры.

Мелкие звери уже