Борьба за огонь - Жозеф Анри Рони-старший

реки, он в последний раз обернулся. В поле зрения по-прежнему была только одна пирога тзохов: отстала вторая или вовсе отказалась от погони? Он пытался понять, хотя уже принял решение: в десяти тысячах локтей начинался кустарник, где в случае чего можно было устроить засаду. В лесу волк мог застигнуть тзохов врасплох; две менее крупные собаки могли бы испугать врага. Глаава, казалось, была готова к бою, а Хелгвор управлялся с луком лучше, чем самый искусный из оугмаров; ударом своей дубины он мог поразить человека насмерть.

Наконец каноэ обогнуло мыс, и, хотя Глаава продолжала энергично грести, в ней стали заметны признаки усталости – ведь она боролась за жизнь с самого утра. Хелгвор забрал у нее весла и отдал одно Хьолгу, а второе Амхао.

Им оставалось еще пять тысяч локтей до кустарника, когда вдали показались преследователи и расстояние между ними стало сокращаться. Мало того что другое каноэ было лучше построено, но еще и Хелгвор, которому помогали женщина и ребенок, не мог соревноваться с полудюжиной мускулистых гребцов. Он только мечтал добраться до зарослей кустарника. Чтобы успеть вовремя, достаточно было идти со скоростью вполовину меньшей, чем каноэ тзохов. Дистанция в две тысячи локтей, которую ему удавалось сохранять, надежно защищала их. Он был по-прежнему полон сил, его мастерство компенсировало неуклюжесть Амхао и слабость мальчика, но Амхао уставала и преимущество тзохов росло: если Глаава не сядет на весла, они не смогут вовремя добраться до зарослей.

– Глаава храбра как воин! – воскликнул Хелгвор с горящими от восхищения глазами.

Она поняла не его слова, а восторженный взгляд, и ее сердце наполнилось скрытым ликованием.

Дистанция между двумя каноэ сокращалась не быстро, и Хелгвор все же надеялся доплыть до кустарника раньше, чем возникнет настоящая угроза. В то же время он обратил внимание, что второе судно тзохов так и не появилось на горизонте.

Последние минуты были самыми мучительными: несмотря на всю свою отвагу, Глаава явно выбивалась из сил, и Хелгвор, напрягая все мускулы, с бешеной энергией пытался перебороть судьбу.

Наконец он издал торжествующий крик.

Кустарник был совсем рядом, а тзохи, отстав от них на триста локтей, не могли видеть, как пирога Хелгвора и Глаавы скользнула под нависшие ветви плакучей ивы в притоке реки. Это была небольшая река с двумя устьями. Хелгвор медленно повел лодку вверх по течению. Перед дельтой на левом берегу разлилось болото, поросшее высокими камышами.

Повернувшись к девушке, он сказал:

– Если у Глаавы нет сил, пусть Глаава больше не гребет.

Каноэ прошло болото и достигло бухточки, защищенной гигантскими ивами и огромными черными тополями. Хелгвор направил каноэ в гущу камышей и схватил свое оружие.

Все было спокойно – тзохи, должно быть, миновали приток, но стоило опасаться, что на обратном пути, не найдя их, они задумаются, где искать каноэ беглецов – в одном из двух притоков или в болоте. Но найти лодку в камышах смогут лишь случайно.

Юная Глаава с восхищением наблюдала за этим маневром, и ей хотелось смеяться, несмотря на грозящую опасность. Хелгвор уже вел спутниц через кустарник. Когда заросли становились слишком густыми, он уходил в сторону, иногда прокладывая дорогу топором. Вскоре стали попадаться высокие деревья, в тени которых не росли другие растения-паразиты, а затем беглецы увидели поляну, где лежали груды каменных глыб.

– Хелгвор, Хьолг, Глаава и Амхао останутся здесь.

Сын Хтраа выбрал место, защищенное валунами, где можно было укрыться от вражеских стрел. Затем он что-то приказал собакам и волку. Они знали слова человека, повелевающие им молчать, искать или сражаться: на сей раз он приказал им смотреть и молчать. Их прекрасное чутье улавливало все изменения вокруг; обоняние собак было не хуже волчьего, хотя волки отличаются более острым слухом.

Хелгвор расставил их по трем проходам между камнями и проверил оружие. У него были дубина, топор, лук, два копья и пять стрел. Вооружение женщин включало дубину, четыре копья, два топора и рогатину; у Хьолга был детский лук и дротик… Волк мог внушить врагу ужас; собаки, хотя и среднего размера, без колебаний бросались в бой.

Беглецы наспех перекусили вяленым мясом, затем Хелгвор и Хьолг собрали сучья и сухую траву и попытались сделать убежище еще более недоступным. Колючими ветвями они перекрывали выходы, оставляя лишь узкие щели, через которые могли проскользнуть животные: если какой-нибудь тзох попытается проникнуть внутрь, его легко оглушить дубиной. Несколько щелей между глыбами позволяли Хелгвору, Глааве, Амхао и Хьолгу наблюдать за тем, что происходит снаружи.

Несколько раз Хелгвор собирался двигаться дальше и уходить от погони, но Амхао была слишком утомлена; даже Глаава тщетно боролась с усталостью. Если бы тзохи заметили их, то настигли бы – и пришлось бы сражаться в невыгодной позиции. Защищенное каменной стеной укрытие хотя бы позволяло дать жесткий отпор. И женщины здесь могли восстановить силы для борьбы.

В глубине леса сгущались тени от крон деревьев, а солнце, опускаясь за вершины гор, становилось все больше. Глаава, Амхао и Хелгвор были молоды, и в них росла надежда: тзохи сбились со следа!

Самый быстроногий воин не успел бы пройти и десяти тысяч шагов, как небо затянулось тучами. Убежище казалось безопасным: беглецы могут провести там ночь.

Время от времени Хелгвор и Глаава обменивались жестами или словами. От повторений уже возникали очертания понятного обоим языка. Глаава была восприимчивее, чем оугмар: из глубин ее памяти все чаще всплывали слова, которые бормотал старейший Зеленых Озер, и благодаря воспоминаниям она лучше понимала то, что произносил Хелгвор.

Амхао не принимала участия в этой подготовке к дальнейшим беседам. Пассивная, ко всему безучастная, изможденная, занятая своим ребенком, она реагировала, только воспринимая энергию других. Ее малыш очаровал Хьолга, и его доброе лицо расплывалось в улыбке. Таким образом между ними рождался неосознанный навык общения, и ощущение непохожести постепенно исчезало даже у Амхао, которая, в отличие от сестры, чувствовала себя чужой этому опытному кочевнику.

За час до наступления сумерек собаки заволновались, а волк начал рыскать вокруг каменной ограды. Хотя Хелгвор, Глаава и Хьолг изо всех сил прислушивались, они различали только легкий шорох листвы или бесшумные движения зверей. Но собаки и волк не могли ошибаться: к ним приближался враг – то ли человек, то ли зверь. Глаза волка сверкнули, а собаки не отрываясь смотрели на хозяина.

Хелгвор тихонько присвистнул.

Это был приказ молчать. Без приказа оугмара его животные не лаяли и не выли, ни почуяв добычу, ни в опасности. Однако их возбуждение усиливалось; волк крался все осторожнее, собаки проскальзывали в