Сесилия - Фанни Берни

матушке, в котором умолял ее как можно скорее отправляться в Маргит, надеясь успеть туда одновременно с ней, если не раньше.

– Но почему вы не вернулись в столицу, как обещали, чтобы сопровождать ее? – спросила Сесилия.

– У меня было еще одно дело. Я поехал к вам.

– Сразу?

– Нет, но вскоре.

– А куда же вы отправились перед тем?

– Любимая, теперь вам придется призвать на помощь мужество. Я оставил отца, не рассказав ему о свадьбе… Но еще до того он невольно выдал своего осведомителя. Коварный клеветник – ваш давний мнимый друг, мистер Монктон!

– Этого я и боялась! – отозвалась Сесилия, у которой от внезапного предчувствия кровь застыла в венах.

– Я во весь опор поскакал в Гроув и ранним вечером уже был у него. Меня проводили к нему в библиотеку. Я сообщил о цели своего визита… Вы побледнели, любовь моя? Вам нехорошо?..

Сесилия, не в силах ответить ему, опустила голову на стол. Несколько времени спустя она вновь подняла голову и слабым голосом произнесла:

– Простите, что прервала вас, но конец мне известен: мистер Монктон погиб!

– Нет, не погиб, – возразил Делвил. – Опасно ранен, но, хвала небесам, жив!

– Не погиб? Значит, не все еще пропало! Если он жив, то может поправиться! А теперь расскажите мне все: я могу выдержать что угодно, кроме известия об убийстве.

– Я не собирался так далеко заходить. Мне ненавистны дуэли. Но, приведенный в ярость его подлыми наветами, я не владел собой. Я обвинил его в вероломстве; он это отрицал. Я настаивал на том, что он должен опровергнуть клевету; он спросил, по какому праву я этого требую. Я гневно ответил: по праву мужа! И тогда выражение его лица объяснило наконец причины его предательства: он тоже любит вас! Вероятно, он планировал препятствовать вашему замужеству, покуда не умрет его жена, а затем жениться на вас. Но как только я сказал, что мы женаты, он разъярился куда сильней меня… Короче говоря, мы оба вышли из дому. Мои дорожные пистолеты были уже заряжены. Я позволил ему выбрать один из них, и, поскольку вызов исходил от меня (его высокомерие и подлость вывели меня из себя), он выстрелил первым, но промахнулся. Тогда я спросил, согласен ли он дать опровержение. Он крикнул: «Стреляйте! Я не стану торговаться». Я выстрелил… И, к несчастью, оказался более меток! Секундантов у нас не было, все произошло в порыве слепого бешенства, но я быстро привел к нему на помощь людей и помог доставить его домой. Сначала думали, что он умер, и его слуги схватили меня, но после он подал признаки жизни, я послал за своим другом Биддальфом, и меня отпустили. Вот о каком печальном происшествии я приехал вам сообщить.

Делвил замолчал, но так и не дождавшись ответа, грустно промолвил:

– Если моя судьба еще хоть сколько-нибудь заботит вас, помогите мне советом. Я почти не способен думать. Вы говорили, мне надо поехать к отцу? Вы еще желаете этого?

– Полагаю, да! – ответила Сесилия, опасаясь вновь задеть его долгим молчанием.

– Тогда я без колебаний отправлюсь к нему. Теперь мне и впрямь есть что сообщить ему, но как бы он ни разгневался, я мало беспокоюсь об этом! Что следует делать далее?

– Далее? Но я не знаю!

– Я должен немедленно следовать в Маргит? Или вначале заехать к вам?

– Если желаете, – смутилась Сесилия.

– Я желаю лишь следовать вашим повелениям. Так говорите, любовь моя, приказывайте мне… Но отчего вы молчите? Вам тяжело давать советы?

– Нет, вовсе нет! Я отвечу вам через несколько минут. – Сесилия побледнела и, прижав руки к сердцу, промолвила: – Что-то давит вот здесь, стесняет грудь… Трудно дышать!

– Не пугайте меня! Очнитесь от этой ужасной нечувствительности! Скажите хотя бы, что узнаёте меня!..

Его неистовые призывы вернули девушке восприимчивость, и она разразилась слезами, но немного погодя успокоилась и сурово осудила себя за то, что проявила так мало мужества.

– Который теперь час? – спросила она.

– Боже мой! – воскликнул Делвил, взглянув на свои часы. – Уже десять! Вам следует выставить меня за дверь, ведь клевета не дремлет, даже если Монктон угомонился.

– Но скажите, что вы намерены делать дальше и куда направитесь?

– Это решите за меня вы. Или в замок Делвил, чтобы закончить одну историю и сообщить о другой, или в Маргит, чтобы отвезти матушку за границу еще до того, как новость об этой беде достигнет ее ушей.

– Отправляйтесь в Маргит, выезжайте прямо сейчас! Вы можете написать отцу из Остенде. Но умоляю, оставайтесь на континенте, покуда мы не узнаем, выживет ли этот несчастный, а если нет, спросим у знающих людей, что должно за этим последовать!

– За этим должно последовать судебное разбирательство, и оно состоится, но, очевидно, в мое отсутствие. Вызов исходил от меня, все его слуги могут свидетельствовать, что это я пришел к нему, а не он ко мне… Моя опрометчивость столь противоречит моим принципам, что, если его смерть будет на моей совести, хотя он и негодяй, не знать мне больше покоя.

– Он выживет, выживет! – ответила Сесилия, подавляя ужас. – А что до его страданий – он заслужил их за свое коварство. Поезжайте в Маргит; думайте только о миссис Делвил и, по возможности, не дайте ей узнать о случившемся.

– Я сделаю все, что вы велите; но если то, чего я боюсь, все же случится – то есть если матушка не выздоровеет, отец будет упорствовать, а этот несчастный умрет… Согласитесь ли вы последовать за мной за границу?

– Разве я не ваша жена? Скажите только одно: должна ли я ехать с вами прямо сейчас?

– Нет, моя Сесилия, я не такой себялюбец. Поверьте, ничто не заставит меня причинить ущерб вашей незапятнанной репутации, превратив вас в особу, бежавшую с дуэлянтом!

Они снова принялись обсуждать свое будущее и пришли к заключению, что при нынешнем запутанном положении дел предпочтительнее держать брак в тайне даже от мистера Делвила, для которого известие о дуэли и плачевном состоянии мистера Монктона станет жестоким ударом.

Остальным, кто уже был посвящен в тайну, Делвил решил написать из Остенде, чтобы снова призвать их к молчанию. Сесилия пообещала с каждой почтой отправлять ему отчет о здоровье мистера Монктона.

Делвил распрощался с нею и ушел.

Глава III. Визит

С рассветом Сесилия первым делом послала в Гроув, но новости оттуда пришли самые плохие. Мистер Монктон был еще жив, но на выздоровление почти не надеялись; он непрерывно бредил, говорил о мисс Беверли и ее свадьбе с