Маурин Ли - На краю Принцесс-парка

– Мне не следовало тебе все это рассказывать.

– Ну почему же? Я никому ничего не скажу. К тому же я скоро отсюда уеду, вы же знаете? Так что даже если вы расскажете мне все, вреда никому не будет.

– Да дело не в этом. Разносить сплетни нехорошо. – Миссис МакТаггарт укоризненно глянула на Элли, как будто та склоняла ее к смертному греху. – Не думаю, что в Крегмоссе есть хоть один человек, который не знал бы обо всех этих слухах.

– Но если об этом известно всем, то какие же это слухи?

– Ты думаешь? Ну ладно, если я тебе расскажу кое-что, никакого вреда и впрямь не будет.

Было заметно, что пожилая женщина умирает от желания поделиться тем, что знает.

– Дело в том, – сказала она, понизив голос до шепота, хотя в саду не было никого, кроме них и пары птичек, – что Нейла Кенни десять лет путалась с Иммоном Конвэем!

– Да вы что! – Элли была по-настоящему шокирована. – Вы хотите сказать, что они спали вместе?

– Сомневаюсь, что они спали, – скорее наоборот.

– Десять лет? Но ведь это Ирландия! А я думала, что здесь невозможно раздобыть контрацептивы. И как им удавалось десять лет заниматься любовью и при этом не наделать кучу детей?

Элли охватила досада. Она занималась любовью с сыном Иммона Конвэя всего лишь несколько месяцев и при этом принимала противозачаточные пилюли, но, несмотря на это, забеременела.

Миссис МакТаггарт понизила голос еще сильнее:

– У Нейлы никогда не было месячных, так что она не может иметь детей.

– Но откуда вы это знаете?!

– Здесь все всё знают, это же Крегмосс! – неодобрительно поджав губы, проговорила женщина. – Теперь ты понимаешь, что здесь произошло? Феликсу достались в наследство от отца не только дом и аптека, но и любовница. Он прочно увяз в этом болоте. Рано или поздно они с Нейлой поженятся – по крайней мере так считают все здесь. Есть люди, которые слишком хороши для этого мира, и Феликс Конвэй как раз из их числа. Он настоящий святой.

Глава 16

Заголовок в «Эко» гласил: «Местная строительная фирма получает долгожданную поддержку».

«Охваченная кризисом компания "Дойл Констракшн" была перекуплена "Мидельйен" – компанией, за последнее время построившей немало грандиозных сооружений в Лондоне и других крупных британских городах. Представитель "Мидельйен" заявил, что все существующие контракты будут выполнены вовремя. Мэттью Дойл, основатель "Дойл Констракшн", остается исполнительным директором ливерпульского филиала этой крупной компании, однако в совет директоров не войдет…»

Вздохнув, Руби отложила газету. Мэттью не стал сообщать ей лично хорошую новость – по крайней мере, ей эта новость показалась хорошей, – а предоставил возможность узнать все самой.

Женщина еще раз вздохнула, осознав, что на самом деле все не так. Мэттью просто не захотел лично рассказывать ей о происшедшем. В последнее время он заходил в дом миссис Харт очень редко, да и то только по вечерам и в выходные, то есть когда в доме были и другие люди. Прожив на втором этаже несколько недель, Мэттью купил двухкомнатную квартирку в недавно возведенном доме в Гэйтакре. Грета помогала ему вешать шторы.

Руби поморщилась. Но как же она его обидела тогда! Однако, если честно, она со дня их знакомства только и делала ему больно.

«Наверное, Мэтт и впрямь сильно меня любил – иначе не стал бы терпеть мои выходки так долго», – с грустью подумала Руби.

Но любит ли он ее по-прежнему? Возможно, у него кончилось терпение: Мэттью собирался открыть ей свою душу, а в ответ получил то, что иначе как пощечиной и назвать было сложно. Руби решила, что не удивится, если Мэттью ее возненавидит.

С того памятного утра она смотрела на него совсем по-другому, чем раньше, – не как на друга, не как на человека, который так раздражал ее когда-то, а как на мужчину. Руби осознала, что была бы совсем не прочь очутиться в постели с Мэттью Дойлом, уснуть в его объятиях, выйти за него, если бы он предложил это. Та дрожь возбуждения, которая всегда охватывала ее в его присутствии, вернулась, однако теперь она была смешана с болью. Невысказанное им чувство стало ключом к сердцу Руби – но, к сожалению, слишком поздно.

Руби поклялась себе, что рано или поздно сделает так, чтобы они с Мэттью остались наедине, и тогда она заставит его произнести слова, что он собирался сказать в то солнечное февральское утро. Возможно, Мэттью и впрямь махнул на нее рукой – но она от него отказываться не собиралась.

– Сорок один! – поморщилась Грета, разглядывая свое отражение в зеркале. – Но ведь я чувствую себя намного моложе! А на сколько я выгляжу?

– Моложе, конечно, – уверила ее сидящая на кровати Хизер. Ей вдруг вспомнилось, что прошло ровно двадцать лет с тех пор, как она точно так же сидела на постели и следила за тем, как ее сестра наносит макияж ко дню рождения. Но тогда Грете исполнялся двадцать один год.

– А я выгляжу на сорок? – спросила Хизер. До ее дня рождения оставалось две недели.

– От силы на тридцать. Эта помада подойдет?

– Темновата. У тебя слабость к помаде темного цвета. С такой внешностью тебе нужно что-нибудь посветлее.

– Ты всегда это говоришь.

– Если тебя не интересует мое мнение, зачем ты спрашиваешь?

Грета стерла помаду салфеткой и нанесла более светлую.

– А такая годится? – спросила она.

– Намного лучше.

– А что мне надеть? – проговорила Грета, встав и рассматривая свою половину гардероба.

Хизер пожала плечами:

– Что угодно. Мы всего лишь идем в ресторан.

– Надо было устроить вечеринку.

– И кого бы мы пригласили?

– Не знаю… Может, сотрудников?

– У всех семьи, – ответила Хизер. – Мы одни не замужем.

Грета вытащила из шкафа цветастое платье из шифона, критически его оглядела и решила, что оно будет неплохо смотреться с черным бархатным жакетом.

– Странно, что Джеральд не приезжает на Пасху, – заметила она. – Осталась неделя. Приедет Мойра из своего Норвича, придут Мэттью и Дэйзи с Клинтом. Мы бы устроили старомодное семейное торжество, и маме было бы приятно.

– Я больше не встречаюсь с Джеральдом.

– Что? – Грета повернулась так резко, что едва не упала, и изумленно посмотрела на сестру. – Я знаю, что сначала это была всего лишь дружба, но мне казалось, что потом ваши отношения переросли в нечто более серьезное.

– Было дело, – спокойно произнесла Хизер. – Он предложил мне выйти за него.

– И что ты ответила?

– Сначала я не знала, что и сказать. Я подумала, что мне придется жить в чужом городе, уехать из этого дома… – Хизер окинула взглядом комнату, в которой она прожила почти всю жизнь. – Я попыталась представить себе, как это – лишь изредка видеть маму, тебя, мою Дэйзи. Еще я задала себе вопрос, полюбят ли меня дети Джеральда и смогу ли я их полюбить.

– И что ты решила? – спросила Грета, усаживаясь на свою постель. Сестры в тысячный раз посмотрели друг другу в глаза через разделявшее их кровати узкое пространство.

– Я решила, что смогу справиться со всем этим, – покивала головой Хизер. – Так что я ответила Джеральду «да».

– Но ты же сказала, что больше не встречаешься с ним?

– Я и не встречаюсь. – Суровые черты лица Хизер на миг исказила невеселая улыбка. – Я никому не рассказывала о предложении Джеральда – наверное, просто ждала подходящей возможности. Как-то вечером, вскоре после объяснения, Джеральд позвонил мне. Мы стали обсуждать совместное будущее, и он сказал, сколько зарабатывает в своем банке. Его зарплата намного меньше, чем моя, и я предложила ему такой вариант: я найду работу в какой-нибудь юридической фирме в Нортгемптоне, а он будет смотреть за детьми.

– И что он ответил?

– Он буквально взбесился, – округлив глаза, сказала Хизер. – Заявил, что это самая глупая мысль, которую он когда- либо слышал, и что я его ужасно огорчила. Мужчины должны работать, а женщины – сидеть дома и заниматься хозяйством. Как будто если все пойдет иначе, цивилизация рухнет.

– Вот дурень! – только и смогла выговорить Грета.

– Ты тоже так считаешь?! – возмущенно произнесла Хизер. – Я ответила, что ничего плохого не будет, если мы обсудим этот вопрос, и он окончательно вышел из себя. Мне это очень не понравилось, и я сказала ему, что не хочу выходить замуж за мужчину, у которого не хватает смелости просто обсудить важный вопрос. Потом я бросила трубку, и после этого мы не разговаривали ни разу.

– Он обязательно должен перезвонить и извиниться.

– Это ничего не изменит. Между нами все кончено.

– Да ты что? Вот так просто?

– Вот так просто, – Хизер щелкнула пальцами. – Да, я любил а Джеральда, но после этого разговора у меня пропало всякое желание его видеть.

– Поверить не могу.

– Я понимаю тебя. Если честно, эта ситуация немного меня напугала. – Глаза Хизер вновь расширились. – Что если бы я вышла за него и лишь после этого узнала, какой он человек? – Она вскочила на ноги. – Давай быстрее, Грета, а то мы опоздаем. Надеюсь, ты не собираешься надевать это платье? Оно очень тонкое, а на улице холодно.