Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

— Я понял, что ты кое-что изменил, всё-таки? Не удержался?

— Я? Мистер Лайтоллер! — рассмеялся Виктор старику, — это ведь я устанавливал правило ничего не менять! А что изменилось?

— Я помню ту историю, которую пережил я, — ответил ему, слегка усмехнувшись, Лайтоллер, — кроме того, после твоего ухода я законсервировал в хранилище все данные. А как только ты вернулся, я выгрузил их и сверил с теми, что появились в настоящем времени, как результат твоего пребывания там. И судя по всему, изменений ты особо не внёс. Появилась информация про неизвестного русского офицера, выпустившего пассажиров Третьего класса на двух выходах, и про подростка с ключами от палубных перегородок.

Виктор уселся в кресло.

— В целом, я не вмешивался в события, — сказал он, — ну, разве что пара лишних выпитых бутылок бренди. А что Сейдж?

— Сейдж? — подумал Лайтоллер, — Сейджа сейчас твой брат отогревает чаем. И мистер Сейдж готов снова вернуться на «Титаник».

— Вот как? — удивился Виктор, — почему?

— Будучи мальчиком он влюбился в твою сестру, — ответил Лайтоллер, — точнее не он, а бедняга Энтони. И теперь мы знаем подробности их гибели.

Лайтоллер замолчал и подумал.

— Это печально, — махнул рукой Лайтоллер, — что произошло из того, чего не было? — спросил он, посмотрев на Виктора.

— Капитан Смит приказал мне помогать тебе на шлюпочной палубе, — начал рассказывать Виктор, стараясь вначале не вдаваться в подробности.

— Надеюсь, у тебя хватило ума этого не сделать? — ответил строго и обернулся к Виктору Лайтоллер.

— Конечно, я не выполнил этот приказ, — успокоил его Виктор, — иначе ты запомнил бы этого «неизвестного русского офицера»!

— Правильно, — кивнул Лайтоллер, — там не должно было быть другого, за исключением Жадовского. Был ещё Кучиев, но тогда офицером он ещё не был.

— Жадовский уступил место пассажирке Третьего класса с двумя детьми, — добавил спокойно Виктор, откинувшись на спинку кресла.

— А должен был уступить француженке из Второго класса! — строго посмотрел на него Лайтоллер.

— И что та француженка? — поинтересовался Виктор.

— Была жива, здорова по прибытию «Карпатии» в Нью-Йорк, — сказал Лайтоллер и заложив руки за спину, начал прохаживаться рядом с Виктором, — что ещё ты поменял?

— Ну, как ты догадался, это я выпустил Третий класс, — ответил спокойно Виктор.

Лайтоллер помолчал и снова посмотрел на него, остановившись.

— Я догадался, — сказал он, — но количество жертв от этого не изменилось. И твоя семья погибла в полном составе. Твой старший брат, Чарли, так же, как и тогда, умер у меня на руках. И как и в неизменённой истории, просто не хватило шлюпок. Но их бы и не хватило.

Он помолчал, о чём-то подумал.

— Соболезную, Гарольд. По крайней мере теперь мы знаем как погиб Чарли, и что это был именно Чарли, — добавил Лайтоллер, — а вот зачем ты отобрал дневник у несчастного Эдгардо Эндрю, я не понимаю!

— Ах, да! — вспомнил Гарольд, — держи, — вытащил он дневник Эдгардо из кармана и отдал Лайтоллеру, — но откуда ты знаешь про дневник и что в нём такого, о чём мы не знаем?

— Это как сказать, — Лайтоллер взял дневник, аккуратно его раскрыл и переворачивал страницу за страницей.

— Несчастный юноша описывал всё своё путешествие. Он был единственный из пассажиров и членов экипажа, кто догадался вести хронику крушения во время самого крушения, описывая всё подробно.

Лайтоллер замолчал. Он показал Гарольду одну из страниц дневника, исписанную автографами Эдгардо.

— Мальчишка учился расписываться. Он готовился ко взрослой жизни. Лайтоллер подошёл к витрине и положил дневник под стекло.

— Его дневник должны были найти в 2015 году, — сказал Лайтоллер, — бумага оказалась качественной и выдержала испытание водой. Парень писал карандашом, поэтому текст сохранился. Не было у него денег на чернила. Но ты добыл его дневник целиком, а не по частям, и теперь мы многое можем узнать о событиях той ночи. А откуда я знаю? Я подслушал его разговор с твоей сестрой на палубе, когда мы опустили последнюю шлюпку. Там прозвучала фраза про тебя и дневник. В хорошем смысле. Они тебе поверили.

— Я обещал ему вернуть дневник в Нью-Йорке, — проговорил с сожалением в голосе Гарольд.

— В этом нет необходимости, — подошёл к нему Лайтоллер, — Эдгардо погиб.

— Но я же отправил его и Лилли к шлюпкам, — изменился в лице Гарольд, — они были вдвоём!

— Они и пришли вдвоём. Но не сели в шлюпку, — ответил, покачав головой, Лайтоллер, — я помню как они подошли, постояли, помогали усаживать детей. А потом, когда я отдал команду спускать последнюю, он и Лилли просто сели на лавку, обнялись и… — Лайтоллер помолчал, что-то вспоминая, — я их больше не видел. Решили погибнуть вместе. И остаться вместе навсегда…

Он снова помолчал…

— Я помню как погиб Чарльз, твой старший брат. Он запомнился тем, кто выжил. Неизвестный герой «Титаника»… Так его назвали те, кто спасся благодаря его помощи… Что ещё было? Только не говори, что ты спас себя. Ты и не умирал. И не важно, как тебя вытащил из воды Гарольд Лоу. Он вытащил тебя из воды, в свою шлюпку.

— Но этого не может быть! — ещё больше удивился Гарольд, — я отправил себя маленького к шлюпкам, вместе с Фрэнки и Эмили Браун! И мы должны были сесть в шлюпку все вместе! Как я оказался в воде?

— А в неизменённой истории? Ты как оказался в воде? — невозмутимо спросил Лайтоллер.

— В неизменённой истории Фрэнки и его мама сели в шлюпку, а я вырвался и убежал спасать нашего третьего друга… — Гарольд подумал, — и не спас. Не сумел… У меня просто не хватило сил его удержать.

— Ты не изменил истории… — так же невозмутимо ответил ему Лайтоллер, — произошло то, что и должно было произойти. Может чуть иначе. Но что-то, очевидно, всё-таки изменилось.

— Иди сюда, мой мальчик, — позвал он Гарольда за собой.

Гарольд поднялся из кресла и Лайтоллер подвёл его к фотографиям.

— Смотри, — указал Лайтоллер на одну из них.

Гарольд взглянул на фото.

— Этого не может быть, — замер он, — но это я снимал! Мой фотоаппарат утонул вместе с этой плёнкой! Я даже не подумал о том, чтобы спасать свой фотоаппарат! Всё произошло так внезапно, что я просто не успел схватить его! Не до этого было!

— Твоим фотоаппаратом, Гарольд, — посмотрел Лайтоллер на Гарольда, — были сняты и другие фотографии, которые ты просто не мог сделать. Почти пять дней все считали что ты умер. Я помню, как тебя маленького уносили в трюм, накрыв простынёй. Фактически, у тебя остановилось сердце, а то что это был пост-травматический шок, просто никто не подумал. А про такое явление как спинальный шок, ещё не знали в 1912 году. Но, половина плёнки была отснята на «Карпатии»! Кто-то забрал твой фотоаппарат, и этот кто-то знал кому этот фотоаппарат принадлежит!

— Может какой-нибудь пассажир? — предположил Гарольд, посмотрев на Лайтоллера, и перевёл взгляд обратно на фотографию, где Уильям и Генри дерутся подушками, — вещь ценная для 1912 года, согласитесь!

— Правильно, ценная! — согласился Лайтоллер, — только я не припомню, чтобы воры орудовали в каютах Третьего класса! Есть два момента, которые покажутся тебе странными, если ты любишь думать и анализировать. Первый, это если предположить, что вор забрался в каюту Третьего класса, увидел фотоаппарат и решил его украсть. Но в таком случае, вор сам имел минимальные шансы спастись? Правда? Он ведь тоже ехал в Третьем классе? Но даже если бы и спасся, то ему пришлось бы прыгать за борт. Выжил бы он или нет, я не знаю. Но техника, по крайней мере плёнка, просто бы погибла в воде. Но мы видим фотографии, а это значит, что его похититель сел в шлюпку.

— Ты же не хочешь сказать, что фотоаппарат взяла женщина, или ребёнок? — удивлённо спросил Гарольд, продолжая рассматривать свои фотографии.

— Не будем исключать это, — ответил ему и продолжал говорить Лайтоллер, — это можно было бы утверждать, если бы не второй момент.