Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

— Вы позволите, господа?

— Конечно, — прикурил ей капитан.

— А кто же это у нас такой? — посмотрела Маргарет Браун на Гарольда.

— Я не знакомил Вас со своим племянником? — извинился перед ней Виктор, — миссис Браун, познакомьтесь, это Гарольд, он очень серьёзный и очень скромный молодой человек.

— Какой милый мальчик, — улыбнулась Маргарет Браун.

— Официант! — окликнула она белую фигуру у стойки, — быстренько малышу лимонад и мороженое, за мой счёт! И будьте добры, чтобы мороженое было самое вкусное, что у вас есть!

— Когда мне было столько же лет, сколько этому мальчику, я и не знала, что на свете есть мороженое и лимонад, — посмотрела Маргарет Браун на Гарольда.

— Почему? — удивился Гарольд, — их не было?

— Да уж, Гарри, — вздохнула она, — в трущобах Ганнибала, в штате Миссури мы думали, что чёрный хлеб с ломтиком сахара это самое вкусное лакомство на белом свете. По крайней мере, у родителей только на это и хватало.

— Разве Вы… — удивился Гарольд.

— Ты думаешь я всегда была такой богатой и ужинала в дорогих кафе? — рассмеялась Браун, — мальчик мой, когда я родилась, родители только что приехали из Ирландии и у них из всех вещей была одна сковородка и дырявая крыша в конуре, где ютились они и мы, шестеро голодных детей! Я читать училась по обрывкам газет, а писать — углём на старых ящиках.

— Вы из Ирландии? Вы… — Гарольд замолчал, его губы задрожали, а в глаза набежали слёзы. Он перехватил дыхание чтобы не заплакать.

— Католичка, — кивнула ему, улыбнувшись, Браун.

— Но… этого не может быть, — не поверил мальчик.

— Может, — погладила его по голове Маргарет Браун, — вижу тебе тоже довелось хлебнуть горя?

— Угу… — кивнул Гарольд.

— Ты главное верь, что ты лучше тех, кто тебя обижает, — сказала Браун, — и у тебя всё на свете получится!

Принесли мороженое и лимонад.

Гарольд не вникал в разговор взрослых. В кафе пришёл оркестр и заиграла музыка. Гарольд любил слушать красивую музыку. Не с граммофонных пластинок, а настоящую. В Мелкшаме он часто прятался за дверью в зал и слушал, как мама играет на рояле. А после того, как из Мелкшама уехали, Гарольд скучал за маминым роялем и мелодиями, которые мама наигрывала детям, или просто так, каждый вечер. Особенно Гарольду нравились спокойные и грустные вальсы. Под них можно было мечтать.

Но оркестр играл что-то весёлое.

— Ну, господа, разрешите откланяться? — встал Виктор, глянув на часы, — нам уже пора!

— Очень жаль, барон, — поднялась Маргарет Браун, — я думаю, что мы в скором времени с вами увидимся? Вы часто очень внезапно исчезаете!

Она посмотрела на вставшего следом Гарольда.

— И с Вами, молодой человек, тоже буду очень рада увидеться, — сказала Маргарет Браун.

— Благодарю Вас, миссис Браун, — вежливо ответил ей Гарольд.

— «Осень», господа! — крикнула Маргарет Браун музыкантам.[136]

Оркестр на мгновение затих, Хартли поклонился, потом опустил на струны смычок и послышалась мелодия.

Гарольд на минуту остановился в дверях кафе и обернулся в зал, услышав эту музыку. Он её раньше никогда не слышал. Ему показалось, что она была самой красивой из тех, что он когда-либо слышал.

— Это Штраус? — спросил он, посмотрев на Виктора.

— Арчибальд Джойс, — ответил Виктор, — правда красиво?

— Да, сэр, — согласился мальчик.

— Мой любимый вальс, — сказал ему Виктор.

— Мой тоже… наверное… теперь, — заслушался Гарольд.

Маргарет Браун подала руку капитану Смиту, приглашая старого капитана на танец. Гарольду захотелось тут остаться, он поднял глаза на Виктора и увидел, что тот тоже стоит, глядя на Смита и Браун, так же слушая музыку.

Миссис Браун посмотрела в сторону мальчика и улыбнулась. Гарольд улыбнулся ей в ответ и приветливо помахал рукой.

Вальс был красивый, торжественный, и мальчик совершенно забылся. Шли минуты…

Виктор положил ему руку на плечо.

— Идём?

— Идёмте, сэр, — взглянул на него Гарольд.

Они вышли из кафе и направились к выходу на палубу Третьего класса. А Гарольду казалось, что он до сих пор слышит мелодию вальса и видит перед собой благородного и доброго капитана Смита и ту богатую леди, что была родом из городских трущоб незнакомого ему городка.

Августа и Лилли возвращались с вечерней службы. Они остановились недалеко от входа на палубу Первого класса, как раз когда Гарольд и Виктор выходили оттуда.

— Нас заждались? — громко спросил Виктор, заметив их первый.

— Мама! А угадай где я сегодня был? — подбежал Гарольд к Августе, обнял её и, улыбаясь, обернулся к Виктору.

— И где же ты сегодня был? — спросила мама, тоже обняв сына.

— Мы слушали красивую музыку, и я познакомился, знаешь с кем? С самим капитаном! — радостно сообщил мальчик.

— С самим капитаном? — рассмеялась Августа сыну в ответ, в начале не поверив ему.

— Да! — не мог угомониться от радости Гарольд, — и ещё с одной леди! Она мне такие слова сказала! Она сказала такое!

— И что же она тебе сказала? — Она сказала, сказала… в общем, теперь мне не стыдно за то, что я католик!

— Сынок… — прижала к себе Августа сына и благодарно посмотрела на Виктора.

— Здравствуйте, леди, — медленно подошёл Виктор, остановился и вдруг почувствовал, что замер, когда Августа приветливо улыбнулась.

— Спасибо Вам за нашего мальчика, — сказала она, — очевидно, прогулка в Первый класс дорого обошлась?

— Не берите в голову, — выдавил из себя Виктор и перевёл взгляд на Лилли.

— Моё почтение, мисс.

— Вы рисковали, очевидно? — спросила его Лилли.

— Нет, вовсе нет, — ответил Виктор, — мы знакомы с капитаном.

— Давно?

— Относительно, — сказал Виктор, — но там никто, ни о чём не догадался, кроме этой самой леди, о которой говорит Гарольд.

— Она не выдала вас?

— Зачем? Она ирландка, родом из семьи бедных эмигрантов, — улыбнулся Виктор, — да и капитан не из лордов.

Он поправил фуражку.

— Позвольте оставить Вас, дамы? Не буду докучать своей компанией.

— Вы не докучаете, — ответила Августа, — и ещё раз, спасибо за Гарольда.

Виктор, по-военному кивнул на прощание и направился на нос «Титаника». Там он постоял у борта и послушал тишину.

Ночь была как никогда спокойной и тихой. На верхней палубе продолжал играть оркестр. Звуки вальса доносились даже сюда. Тут же, кроме влюблённой пары, приютившийся на противоположной стороне, больше не было никого.

Виктор перевёл взгляд обратно на океан и закрыл глаза.

— Сэр… — услышал он позади себя голос Лилли и обернулся.

Лилли стояла и казалась немного растерянной.

— Сэр, кто Вы? — спросила удивлённо она.

— Полковник Виктор фон Готт, — ответил девушке Виктор, — а что именно Вас интересует, мисс?

— Но ещё Вас зовут, насколько я знаю, так же как и Гарольда. Отчего такое совпадение? Может, я что-то не знаю про своего брата?

— Да ну бросьте, мисс, — неловко рассмеялся Виктор, — что Вы можете не знать про него?

— Ну, например, я не знаю, почему вы с ним внешне так похожи. Невольно даже напрашивается мысль, что…

— Мисс, — остановил её Виктор, — я сегодня впервые увидел вашу матушку, поверьте мне.

— За… много лет? — уточнила девушка.

Виктор опустил глаза.

— Кое-чего не скрыть, — сказала Лилли, — и это кое-что — ваша реакция на встречу с матушкой.

— Но тогда реакция должна быть обоюдная, если Вы подумали что-то нехорошее, — усмехнулся Виктор.

— Именно. Мама тоже растерялась. И растерялась вовсе не немного. Очевидно только я рассмотрела и Вас и Гарольда в профиль, и заметила родинку на Вашей левой щеке.

— Ну… может, — поправил фуражку Виктор.

— Не нервничайте, — улыбнулась Лилли, — вы хотите сказать, что это просто совпадение?

— Именно, — ответил ей Виктор.

— Нет, — покрутила головой девушка, — это не родинка. У Гарольда лопнул сосудик на щеке, когда ему было два годика. Потом синячок превратился в маленькую звёздочку. А потом стал родинкой. Вы этого не знали?