Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

— Папа, я хочу у тебя серьёзно спросить, — сказал Гарольд посмотрев на отца.

— Да, сынок, — ответил Фредерик.

— Пап, а почему мы католики? — спросил Гарольд с серьёзным видом.

— Ой, у него точно с мозгами будут проблемы! — рассмеялся Чарли, но строгий взгляд Августы заставил его замолчать.

— Ты шотландец, сынок, — ответил сыну Фредерик.

— И?

— И это значит, что ты католик. Так получилось.

— Почему так получилось?

— Наши предки в Шотландии остались верны апостольской церкви в Риме, — Фредерик отставил чашку с чаем, — а королевская семья решила сама править церковью в Англии. А потом Шотландию…

Фредерик подумал. — Шотландия и Англия стали одним королевством, — добавил он.

— А почему из-за этого со мной не хотят дружить? — снова посмотрел Гарольд на отца, совсем отодвинув от себя чашку вместе с блюдцем и отложив печенье.

— Не все люди понимают, что ты ничем не отличаешься от протестанта, — попытался объяснить Фредерик, — многие думают, что ты хуже чем они. Но на самом деле это их заблуждение.

— Ой, папа! Да скажи ты ему правду как есть! — раздался возмущённый голос Чарли, и все посмотрели в его сторону.

— Чарльз, — спокойно произнёс Фредерик, останавливая сына, — я не знаю, где ты нахватался лейбористских убеждений, но я попросил бы в нашем доме не проводить агитации среди младших братьев и сестры.

— Да я и не агитирую, — спокойно сказал Чарльз в ответ, — и что такого, если Гарольд узнает, что Англия, на самом деле, захватила Шотландию и южане к нам и к ирландцам относятся как к неполноценным людям? Он же уже столкнулся с этим!

— Не думаю, что ему стоит об этом напоминать, — не согласился Фредерик.

— Да он и без нас это помнит! — громко продолжал, не обращая внимания на отца, Чарли, — а разве ты, инженер, окончивший Сорбонну, не работаешь простым электриком? А нашей маме разве не указали на дверь в городском совете? А всё почему? Да потому что Англия не просто гниёт, а уже воняет!

— Простите, — Чарли тут же осёкся и посмотрел на маму и Лилли, которые только испуганно переглядывались между собой.

— Я работаю электриком, чтобы обеспечить будущее вам, — спокойно ответил Чарльзу отец, — это называется бизнес. А мама сидит дома с Сиднеем. А все эти католики, протестанты и прочие — суеверные условности для неграмотных людей.

— Суеверные условности избили Гарри в первый же день в школе. И теперь он не учится нигде, — со злостью и обидой словно выстрелил словами Чарльз, — а все эти пэры, лорды и король только и рады, когда мы бьём друг друга. Они от этого становятся сильнее и им легче выжимать из нас последний шиллинг. Чем они лучше нас? Мы трудимся по двадцать часов в сутки лишь ради того, чтобы они разъезжали на шикарных тильбери и бездельничали в своих офисах и дворцах. И ещё указывают нам, кто из нас католик, кто протестант, а кто еврей, и кто кого и когда должен бить! Лучше бы я родился евреем! Евреи, хотя бы, не бьют друг друга!

— Чарли, нужно хоть немного быть патриотом, — спокойно выслушал его Фредерик, — если все мы будем говорить как ты, то ничего хорошего не произойдёт с Британией.

— А что плохого произойдёт? Революция? Да я первый на баррикады пойду, как тогда рабочие в России![115] — усмехнулся Чарльз, — патриотизм? Да я патриот больше чем любой протестант! Только для меня патриотизм — это когда мама счастлива, ты счастлив, Гарри и Джесси счастливы, а не тогда, когда счастлив гладкий дядька в орденах и лентах, который считает себя хозяином всех людей вокруг, как будто мы его личные вещи!

— Чарли, — отставил чашку Фредерик, — революция это кровь, часто безвинная и напрасная. Следом за ней придёт война. Зачем нам нужна тут война? Ты представляешь судьбу своих братьев и сестёр, если на улице начнут стрелять и убивать всех подряд?

— Вот как раз благими намерениями пацифистов и выстелена дорога в ад войны, — ответил Чарли.

— Кто тебе вбил в голову эти идеи? — спросил, вздохнув, Фредерик, — и хотя ты в целом прав, но всё же я не хочу увидеть своего сына в полицейском участке и в зале суда.

— Думаешь, что меня будут судить за мысли Томаса Мора? — усмехнулся отцу Чарли.

— Нет, — ответил Фредерик, — я не хочу чтобы ты окончил свои дни так же, как и Томас Мор.[116]

— А в Америке не бьют за то что ты католик? — влез в их разговор Гарольд.

— В Америке? — посмотрел на него Фредерик.

— Ну, да! Там, куда собирается Эннис! Он был так рад! Вот я и подумал, что там католикам хорошо.

— Везде люди одинаковы, — ответил, подумав, Фредерик, — в Америке меньше обращают внимание на то, кто ты и откуда. Там ценят твои руки и твои знания. Но это вовсе не значит, что богатство посыпется на тебя с неба, а ты будешь сидеть и ничего не делать.

— Мне кажется, что дядя Томас должен был тебя пригласить к себе, — сказал уверенно Гарольд, — разве ему не нужен инженер на его электростанции?[117]

— Впервые слышу, сынок, что дядя Томас, которого ты, к слову, никогда не видел, — улыбнулся Фредерик, — вообще нуждается в моей помощи.

Он налил себе чая и снова посмотрел на Гарольда.

— Да и вообще, вряд ли он обрадуется от появления нашей большой семьи в своём доме.

Гарольд тяжело вздохнул.

— Но папа… Если дядя Томас живёт в Америке и очень богатый, то значит католикам там хорошо! И он бы мог нам купить новый дом! И мы бы тут не мучились!

— Никогда не считай чужие деньги, сынок, — строго посмотрел на Гарольда Фредерик, — дядя Томас, конечно, вас всех очень любит. На расстоянии. Но не настолько, чтобы делать нам дорогие подарки.

В дверях зазвонил колокольчик.

— Ну, мне пора, — извинился Эннис, поблагодарив за чай и попрощавшись кивком головы со всеми, — до завтра, мистер Гудвин, — пожал он руку Фредерику и указал на перевязанную щёку, — думаю мы успеем закончить этот грузовик до того, как «Титаник» прибудет в Саутгемптон?

— Определённо! — ответил рассмеявшись Фредерик, — я провожу тебя, дружище, а заодно гляну, кто там к нам пожаловал.

Эннис ушёл. Отец вернулся воодушевлённый и показал огромный конверт.

— Письмо от дяди Томаса, из Америки! — радостно сообщил он.

— Давайте прочитаем его после чая? — предложила Августа.

— Давайте! Давайте! — подхватили дети, а Чарльз глянул на Гарольда.

— А что думает наш Гарри Гудини?[118]

— Почему ещё Гудини? — обиделся Гарольд.

— Ну ты заговорил про дядю Томаса, и от него сразу принесли письмо! — рассмеялся Чарли, — давай признавайся, что ты ещё и фокусник!

— Я не фокусник! — обиженно крикнул Чарльзу Гарольд.

— Гарри, ну, пожалуйста! Ну угадай, что там! — начала просить Гарольда Джесси.

— Мне всё равно, — ответил Гарольд, посмотрев на Джесси, — но для тебя я попробую угадать.

— Ура! — захлопала в ладоши девочка, — ну давай, Гарри, я знаю, что у тебя получится!

Гарри закрыл глаза и, улыбнувшись, рассмеялся.

— А чего ты смеёшься? — услышал он голос Джесси.

— Колдует, — усмехнулся Уильям и толкнул Чарли ногой.

— Не толкайся! — не удержался от смеха Чарльз и чуть не подавился печеньем.

— Ну, я так не играю! Вы мешаете! — обиделся Гарольд и открыл глаза.

— И что же ты видел? — присел на своё место Фредерик, стараясь казаться серьёзным.

— Он предлагает тебе работу, — ответил Гарольд, — вот увидишь!

— Почему ты так думаешь?

— Потому что он жадный!

— Почему жадный?

— Ну, ты сам сказал, что он не любит делать дорогие подарки? Нанимать другого инженера дорого, а тебе можно меньше платить. Ты же его брат?

— Ну… — подумал Фредерик, — кто тебе сказал, что мы вообще собираемся куда-то ехать? Тебе что-то приснилось? И причём тут дядя Томас? Он давно запустил свою электростанцию и вообще мы с ним не виделись с тех пор, когда он бросил Шотландию. Думаю, что он просто хочет узнать как у нас дела. Не более. Вот вырастешь и поедешь к нему. Смышлёные помощники всегда нужны. А ты парень умный, и в политику не лезешь, как твой старший брат.