Остин Райт - Тони и Сьюзен

3

Сьюзен Морроу откладывает страницу. В ее жилище возвращается покой — гудит холодильник, негромко переговариваются и смеются за игрой в «Монополию» дети в соседней комнате. Здесь, в этом зеленом анклаве извилистых улочек, все мирно, все тихо. Здесь безопаснее. Она выгибается дугой, потягивается; порыв пойти на кухню за еще одной чашкой кофе. Не поддавайся. Возьми лучше мятную конфету — на столе, под Мартиным хвостом.

Однажды она тоже ехала всю ночь — Сьюзен, Арнольд и дети — на Кейп-Код. Арнольд умнее Тони Гастингса, попал бы он в такую передрягу? Он уважаемый человек, он мог бы сделать этим людям шунтирование за починку колеса — помогло бы это ему? Еще он — мальчишка с широкой улыбкой и светлыми волосами, который двусмысленно шутит и ждет, что будет. Сегодня Арнольд в гостинице — она совсем забыла про это, беспокоясь за воображаемого Тони, — в тропическом бамбуковом баре, в темном подвальном этаже, выпивает с врачебной братией. Не смотри.

Кошка Марта разглядывает ее, тихо недоумевая. Каждый вечер Сьюзен вот так сидит, карауля освещенные плоские белые страницы, как будто там что-то есть, но Марта видит, что там ничего нет. Караулить — это Марта понимает, но что можно караулить у себя на колене и как можно караулить с таким расслабленным видом? Марте самой случается караулить часами, и тогда шевелится только ее хвост, но она всегда караулит что-то: мышь или птицу, настоящую или примстившуюся ей.

Мужчина с треугольным лицом по имени Рэй — рот маловат для подбородка, волосы на полулысой голове зачесаны наверх — стоял, держа руки в карманах, и смотрел, как другие работают. Он притопывал ногой, как в танце. Я должен помнить, что этот человек столкнул меня с дороги, сказал себе Тони Гастингс и помнил. Мужчина все приговаривал «блядь», как под музыку. Притопывал ногой и приговаривал «блядь», глядя то на жену и дочь Тони, стоявших рядом у задней двери машины, словно говорил это им, то на Тони — глядел, приговаривая, на Тони, словно — ему. Напевал так, чтобы было слышно, не громче: блядь, блядь, блядь.

— Чего смотришь? — спросил мужчина.

— Чего вы там добивались, на дороге? — спросил Тони.

Появился грузовик, проехал, шумя. Если мужчина и ответил, Тони его не услышал. Легковушки и грузовики проезжали раз в три-четыре минуты, может, чуть реже. Пока мимо едут машины, с нами ничего не случится, подумал Тони, не представляя, чего именно с ними не случится.

— Ишь ты, — сказал мужчина.

— Что?

— Законопослушный водитель.

— Что?

— Других слов не знаешь, кроме «что»?

— Послушайте…

— Я слушаю.

Пойманный врасплох, он не мог говорить, он не заготовил под свои переживания речи.

— Чего вы там добивались, на дороге? — через некоторое время спросил мужчина.

— Мы просто едем, куда нам надо.

— А куда вам надо?

Тони не сказал.

— А куда вам надо?

— Мы едем в Мэн. Мы просто едем в Мэн.

— Зачем вам в Мэн?

Тони не хотел отвечать.

— Зачем вам в Мэн?

Он чувствовал себя мальчиком перед задирами. Мужчина шагнул к нему:

— Я спросил, зачем вам в Мэн?

Мужчина был так близко, что Тони слышал запах лука и чего-то сладкого и спиртного, они стояли лицом к лицу, и, хотя мужчина был худой, Тони знал, что тот может стереть его в порошок. Он отступил назад, но мужчина придвинулся. Это все разница в возрасте, сказал себе Тони, но не добавил, что не дрался с детства, а тогда — ни разу не победил. Я живу в другом мире, едва не сказал он себе.

Он не хотел говорить, что в Мэне у них летний дом.

Мужчина подался вперед, и Тони пришлось податься назад. Лучше ему меня не трогать, сказал он себе. Мужчина взял Тони за грудки и слегка тряхнул.

— Так зачем вам в Мэн?

Пустите меня, должен был сказать Тони.

— Пустите меня, — сказал он. В его голосе была беззащитность ребенка под пыткой.

В ночи зазвенел голос Хелен:

— Отстань от моего папы!

— Пошла на хер, детка, — сказал мужчина. Он отпустил Тони, хохотнул и направился к женщинам. Перепуганный, дрожащий, силящийся разогреть свою заячью кровь до нужного градуса, Тони пошел за ним.

— Зачем вам в Мэн? Твой папа мне не говорит, так что ты мне скажи, хорошо? Чего там у вас в Мэне?

— А тебе что? — сказала она.

— Да ладно, милая, мы хорошие. Колесо вам чиним. Мне сказать можно. Зачем вам в Мэн?

— В летний дом, — сказала она. — Все? Доволен?

— Твой папа думает, что он лучше меня. Как тебе это?

— Так и есть, — сказала она.

— Твой папа меня боится. Он боится, что я ему просраться дам.

— Ты вшивая жалкая дрянь, — сказала она. — Ты подонок, гад. — Она говорила высоким, громким, исступленным голосом, почти кричала.

Мужчина злобно шагнул к ней. Лора встала у него на пути, и он ее оттолкнул. Он схватил девочку за плечи, прижал к машине, и в ту же секунду Лора накинулась на него — била, царапала, оттаскивала, пока он не развернулся и не толкнул ее, свалив с ног. Прошипел: «Сука!» Как-то встрял Тони, к которому пришли силы, но мужчина махнул рукой, как ломом, и отбросил его. Как от удара ломом, засаднил его нос. Мужчина посмотрел на них троих и сказал:

— Смотрите, сукины дети, нечего со мной так говорить.

Мужчины при колесе глядели, прервав работу. Когда Тони Гастингс увидел, как его жена Лора упала, когда услышал, как она вскрикнула от потрясения и боли своим самым своим голосом, который он так хорошо знал, и увидел, как она — в дорожных слаксах и темном свитере — садится, и смотрел, как она с трудом встает на ноги, то подумал: плохо, плохи дела, — словно объявили о начале войны. Как будто до сих пор, за всю его счастливую жизнь, с ним никогда не случалось ничего действительно плохого. Он вспомнил, как подумал, когда его заячья кровь ударила ему в голову, он бросился на мужчину и тот отшвырнул его кулаком, как ломом: это не юнец-задира. Тут бьют по-настоящему.

Мужчина посмотрел на него недовольно.

— Боже ты мой, мы же вам колесо чиним, блядь, — сказал он. Он отошел к остальным. Они уже заканчивали — затягивали болты. — А как сделаем, скажем копам про эту аварию, которую вы устроили.

— Нам надо будет найти телефон, — сказал Тони.

— Правда? Ты хоть один телефон тут видишь?

— Какой впереди ближайший город?

Двое надели колпак. Они откатили спущенное колесо к машине Тони и положили его вместе с домкратом в багажник.

— Зачем тебе город?

— Сообщить в полицию.

— Ага, — сказал мужчина. — И как ты собираешься это сделать?

— Поедем в участок.

— Уедем с места аварии?

— А вы как хотите, — дожидаться, пока опять поедет полицейская машина?

Одна из-за тебя уже проехала, припомнил он.

— Папа, — сказала Хелен, — у дороги есть телефоны. Аварийные, я видела.

Он вспомнил: да.

— Не работают они, — сказал Рэй.

— Они только для аварийки, — сказал мужчина в очках. Бородатый ухмылялся.

— В Бэйли надо ехать, иначе никак, — сказал Рэй. — С этих телефонов копов все равно не вызовешь.

— Ладно, — сказал Тони решительно. — Поедем в Бэйли и там сообщим.

— И как ты предлагаешь туда добираться?

— На наших машинах.

— Да? На какой?

— На обеих.

— Не, мистер. Ты меня не разводи, блядь.

— В чем дело?

— Откуда я знаю — вдруг ты умотаешь, а я на бобах останусь?

— Вы думаете, что мы не поедем в полицию?

— Откуда я знаю, что поедете?

— Не беспокойтесь. Я намерен сообщить об этом.

— Ты даже не знаешь, где Бэйли.

— Показывайте дорогу, мы поедем за вами.

— Ха! — Мужчина посмеялся. Потом вроде бы задумался, глядя в ночной лес, будто у него явилась мысль. Он подумал еще, и на секунду показалось, что он забыл всех вокруг, замечтавшись о чем-то своем. Он сумасшедший, подумал Тони; это прозвучало новостью. Потом мужчина вернулся. — А если ты отвалишь и где-нибудь там развернешься?

— У вас хорошо получается не давать другим оторваться, — сказал Тони. Мужчина посмеялся снова. — Ладно, мы поедем первыми, а вы — за нами. Так у нас не очень-то получится от вас сбежать.

Теперь улыбались все трое, словно все это говорилось в шутку, и даже Тони слегка улыбнулся.

— Хер тебе, — сказал мужчина. — Ты поедешь в моей машине.

— Что?

— Ты поедешь с нами.

— Нет уж.

— Твою машину может повести Лу. Он законопослушный гражданин. Он будет с ней осторожен.

Стон Хелен:

— Нет.

— Так не пойдет, — сказал Тони.

— Почему это?