Маурин Ли - На краю Принцесс-парка

В шесть часов новобрачные уехали в двухдневное свадебное путешествие в Нью-Брайтон. На самом деле это путешествие представляло собой пересечение реки Мерси на пароме, но это было лучше, чем ехать куда-то далеко и тратить драгоценные выходные на ожидание поездов, которые могли и не прийти.

Атмосфера в доме стала более спокойной. Воздух немного остыл, и гости вышли в сад и стали наблюдать, как по неухоженной траве, усыпанной яркими точками маргариток и одуванчиков, крадутся вечерние тени. Все надеялись, что налета не будет. Впрочем, после того как в мае город целую неделю подвергался непрерывным бомбардировкам и казалось, что он будет стерт с лица земли, Гитлер, похоже, сдался. С тех пор количество налетов можно было сосчитать на пальцах одной руки.

Руби и Марта Квинлан сидели на ступеньке заднего крыльца. Внезапно Марта вскочила на ноги.

– Джим! Это Джим! – воскликнула она.

– Привет, мама. Отец сказал, что ты здесь.

Его голос стал каким-то невыразительным, а глаза утратили свой обычный блеск. Куда-то пропал неизменный загар, кроме того, Джим сильно похудел. Громко выражая свою обеспокоенность видом сына, Марта стала гладить и ощупывать его, как будто хотела убедиться, что он из плоти и крови.

– Я и не думала, что ты приедешь, сынок. Я так рада, что в любую секунду могу заплакать.

Джим криво улыбнулся:

– Мама, ты сама себе противоречишь. Меня переводят на другой корабль, вот почему я здесь. Мне просто захотелось хоть на мгновение почувствовать, что такое обычная жизнь. Когда ты на корабле, об этом так просто забыть. Привет, Руби, отлично выглядишь.

– Привет, Джим, как ты? – ответила Руби, также озабоченная его изможденным видом. Но одновременно ее сердце радостно колотилось. С тех пор как она видела Джима в последний раз, прошел почти год, но она вспоминала о нем чуть ли не каждый день. «Интересно, он вспоминал обо мне так же часто, как я о нем? – подумала она. – Или не вспоминал вообще?»

– Да все нормально, – пожал плечами Джим. – Прими мои соболезнования по поводу гибели мужа.

Марта вмешалась, не дав Руби возможности ответить:

– Она держится просто великолепно, и Бет тоже. Вдов и сирот все больше и больше. Во что превратился этот мир?! – воскликнула Марта и заплакала.

Миссис Уоллес, бабушка Конни, – единственная ее родственница, которая смогла приехать на свадьбу, – попросила внимания и заявила, что уходит и хотела бы напоследок еще раз поблагодарить Руби за чудесно организованный прием. Вскоре начали расходиться друзья Чарльза. Проводив их, Руби вернулась в сад и увидела, что Джим Квинлан о чем-то увлеченно беседует с Бет. Она уже собиралась присоединиться к ним, но вдруг обратила внимание на выражение их лиц и остановилась на полпути, ощутив болезненный укол ревности. «Интересно, о чем они говорят? И когда они успели так подружиться?» – подумала Руби.

До этого момента Руби хотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался, теперь же она желала, чтобы он как можно быстрее ушел в прошлое. Разговаривая с дочерьми, она с трудом сдерживала свое раздражение – от возбуждения они забыли обо всем на свете и теперь катались по траве прямо в нарядных платьях. Тигр сидел на кухне и доедал белорыбицу из открытой консервной банки, а свидетель со стороны жениха изрядно опьянел от пива – и теперь все это действовало Руби на нервы.

А Бет и Джим все болтали и болтали. Подавляя гнев, Руби подумала, как все же это несправедливо. Когда стали расходиться остальные гости, у нее появилось ощущение, что она мать невесты, – все жали ей руку и благодарили за великолепный вечер. «Вам пришлось приложить к этому столько усилий!», «Большое спасибо. Это был чудесный день!»

В конце концов из гостей остались лишь трое – миссис Виннер. Марта и Джим. Все зашли в дом и сидели, слушая радио. Бет наконец поняла не слишком тонкий намек Руби и пошла укладывать детей в постель – что было не такой уж простой задачей, судя по визгу и воплям, которые доносились со второго этажа. Миссис Виннер должна была переночевать в комнате Чарльза, а утром вернуться в Данстейбл. Пожилая женщина призналась, что едва стоит на ногах, но все равно заявила, что будет мыть посуду.

– А утром я помогу убрать в доме, – сказала она.

Марта зевнула:

– Ну что, сынок, пошли домой? Завтра мне рано вставать – надо убирать этот чертов паб. Руби, спасибо за все! Сегодня ты превзошла сама себя. Я давно не получала столько удовольствия!

Джим кивнул:

– Я тоже – правда, последние несколько месяцев я провел в море.

– Приходи завтра! – решительно произнесла Руби. – Получше вспомнишь, что такое обычная жизнь. Приходи на чай – у нас еще остались консервированные фрукты.

– Спасибо, но мой завтрашний день уже расписан по минутам.

– Тогда приходи в следующий раз, когда приедешь в Ливерпуль.

Сколько же месяцев пройдет, прежде чем это случится! И, возможно, они всего лишь перекинутся парой слов – как сегодня. Руби вдруг захотелось плакать. Ее обрадовало лишь то, что, когда мать и сын прощались с ней, Джим не выказал желания попрощаться с Бет, которая все еще была на втором этаже.

Спустя несколько минут после того, как дверь за ними закрылась, Бет спустилась вниз.

– Что с тобой такое? – спросила она у Руби. – Я вижу, что ты на что-то злишься, но не могу понять, на что. Мне казалось, что сегодняшний праздник удался.

– Я устала, вот и все, – бросила Руби.

– Обычно, когда ты устаешь, ты держишься более приветливо.

– Значит, я устала сильнее, чем обычно. Я иду спать – завтра с утра надо будет все здесь вычистить.

Когда она уже поднималась по лестнице, Бет сказала:

– Завтра днем я иду кое-куда. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Куда? – резко спросила охваченная ужасным подозрением Руби.

– В кино с Джимом Квинланом, а после этого – куда-нибудь в кафе.

– Но это нечестно! – вскричала Руби, сама понимая, как глупо она себя ведет. Наверное, если бы на месте Бет была другая женщина, она не чувствовала бы себя такой уязвленной.

– Конни не только моя, но и твоя подруга, – немного спокойнее продолжала Руби. – Ты могла бы помочь мне убрать в доме.

На лице Бет отразилось раскаяние, и Руби стало стыдно за себя. Она подумала, что на месте Бетона не потерпела бы такой наглости.

– Извини, Руб, но я просто не могла отказать ему, – сказала Бет.

– И почему же?

– Если честно, Джим в ужасном состоянии. – Глаза Бет наполнились слезами. – Он может погибнуть буквально в любую минуту.

В воскресенье в полдень, тепло попрощавшись с хозяевами дома и выразив надежду, что вскоре они встретятся вновь, миссис Виннер уехала в Данстейбл. Бет поехала проводить ее на вокзал, после этого она должна была встретиться с Джимом Квинланом.

Руби была рада, что Джим не зайдет за Бет, – увидеть их вместе было бы для нее слишком тяжелым испытанием. Она задумалась, какие качества Бет заставили Джима довериться ей. Быть может, он подумал, что она, Руби, просто рассмеялась бы в ответ на его слова, не приняла бы его страхи всерьез? Хотя, по словам Бет, это были не просто страхи, а скорее твердая уверенность Джима в том, что вскоре он погибнет.

– Его больше беспокоит не сама смерть, а то, как она произойдет, – продолжала Бет. – Против быстрой смерти он не возражает, но ему постоянно снятся кошмары, в которых он медленно замерзает насмерть в Северном Ледовитом океане или горит заживо.

– Но с чего вдруг ему представлять себе все это? – спросила Руби.

– После окончания школы десять его одноклассников пошли служить в торговый флот. Все они погибли, остался один Джим. Он не понимает, почему Бог должен пощадить его, убив всех его друзей. По словам Джима, это было бы неправильно. – Бет содрогнулась. – Руби, я бы на его месте чувствовала то же самое! Смерть буквально ходит за нашими моряками по пятам. Что-то подобное я чувствовала, когда мы сидели в подвале и вся земля содрогалась от взрывов. Я думала: «Почему Господь должен сохранить нам жизнь, когда вокруг погибает так много людей?» Ливерпуль больше не бомбят, но в море сейчас все также опасно, как раньше.

Когда Бет и миссис Виннер ушли, Руби прошлась по опустевшему дому. Дети спокойно играли в саду – похоже было, что во вчерашнем буйстве они растратили недельный запас энергии. При мысли о том, что ей не надо никому готовить ужин, Руби охватило странное чувство. Чарльз и Конни уехали, а Бет пошла в кафе с Джимом. Достаточно было сделать к чаю что-нибудь простенькое для себя и детей – скажем, тосты, любимую еду Джейка. А на десерт после свадьбы осталось немало консервированных фруктов.

Руби зашла на кухню и сделала себе чашечку кофе «Кэмп» – отвратительного напитка, который принес на свадьбу кто-то из гостей. Сев на крыльцо, она медленно выпила кофе, морщась при каждом глотке.

Дети играли в школу – Хизер была учителем, а Грета и Джейк учениками. Тигр и Флоппи лежали на траве и делали вид, что происходящее им интересно. При виде этой невинной игры к горлу Руби подкатил ком, и она в очередной раз поблагодарила Бога за то, что миссис Харт уехала в Америку, предоставив им возможность поселиться в этом доме.