Рапсодия в тумане (ЛП) - МайГрид Нален

А еще минут через десять, когда половина пути пройдена, чувствую дуновение ветра, и вот перед нами похорошевший Аман. По сравнению с тем, как он в том доме выглядел, прям колоссальная разница, будто лет десять сбросил.

— Давай помогу, — предлагает и, сделав шаг ко мне, обнимает аккуратно, чтобы Мила не задеть, и приподнимает.

— Ты удивительно вовремя, — вздыхаю, к его груди прижимаясь, и чувствую короткий поцелуй на виске.

Уже совсем привычный ветер, мельтешение красок, и вот мы в центре моей съемной квартиры. Облегченно выдыхаю. Удивительно, как быстро люди привыкают к хорошему, вроде часок всего Аман без сил был, а я уже успел соскучиться.

Он помогает стянуть со спины Мила, и мы вместе укладываем его на пол, после чего Аман стягивает с него повязку и, задрав одежду, интересуется:

— У тебя есть пинцет или щипцы?..

— Нет. Но есть кое-что получше.

На самом деле пулевое ранение — одна из тех вещей, к которым я готов всегда. Не переживай я в том дурдоме, что минута промедления — лишний шанс на то, что один из «трофеев» взбесится и на фиг всех сожрет, то занялся бы всем этим не откладывая. Ну а в дороге просто решил не бередить рану, пока нет возможности спокойно Мила уложить.

— Ты случайно рентгеновским зрением или чувствительностью не обладаешь? Не в курсе, где пуля и что задела? — спрашиваю, отстегивая от пояса походную аптечку.

— Нет, только этого не хватало. Доставай, если не помрет, смогу подлечить. Наверное… Я не пробовал этот фокус с пулевыми ранениями.

— Да, конечно. Ты ж ученый, про медицину знать хоть что-то ж должен…

Я достаю один стерильный жучок и, подпустив его на рану, сверяюсь с экраном часов.

— Вот я всегда знал, что ты удачливая сучка, — не сдерживаюсь от высказывания Милу, довольно улыбаясь. Ничего непоправимого пуля не задела, да и достать можно, что сильно облегчает задачу. Убираю жучка и, прислонив к ране портативный магнит, включаю. Одна из не такого уж огромного списка вещей, что я прихватил с собой, сбегая из клана. Обычно пули не прилипают к магниту, так как в их составе свинец и иногда вокруг медная оболочка, но этот прекрасно вытягивает, даря миллион приятных ощущений. Знаю, проверено на себе. Зато так не травмируются органы, как если бы пришлось ковыряться пинцетом.

Вместе с пулей выходит и кровь, прям рай для вампира. Я уже представил картинку, как Аман, встав на четвереньки, как собачка, с удовольствием вылизывает Милу бок, но стоит убрать магнит, как вампир меня удивляет: пальцами раскрывает рану пошире, натягивая кожу, и… плюет в кровящую полость!

— Я не знаю, как скоро заживет, тут теперь только ждать, но у меня на это нет времени, дома сейчас очень неспокойно. Ты ведь позаботишься о себе?

— Может, тебе его все же полизать?.. — предлагаю задумчиво, рассматривая бледно-голубого Мила.

— Не хочу я его лизать. Сам его потом пооблизывай.

— Че, невкусно пахнет?

— Вкусно. Не соблазняй, я и так хочу прекратить сдерживаться.

— Иди уже, пока твоего ненаглядного не сожрал кто-нибудь, — немного обиженно буркаю я. Значит, как всех подряд лизать, чтобы поесть, мы можем, а как человеку помочь, так «не хочу, не буду, сам лижи».

— Нормально все будет с твоим сородичем. Не переживай. И, спасибо, Мур.

— Даже не думай от меня отделаться простым «спасибо», я еще припрусь за вознаграждением. Погоди минуту.

Лезу в сумку, что на поясе спрятана, и отдаю Аману все, что нашел в том карцере. Надеюсь, еще раз туда идти не понадобится. Мне не понравилось.

— Я всегда тебе только рад.

Аман меня обнимает и, ткнув зачем-то в бок, испаряется, обдав ветерком, а я глазею на рану Мила. Мне кажется, или она меньше стала? Кровищи столько, хрен разберешь.

Вновь тянусь к аптечке, но меня отвлекает вибрация часов — уведомление. Глянув, обнаруживаю, что на счет упала приятная сумма с пятью нулями. Вот и рассчитались.

Пока обрабатываю кожу Мила, отмечаю, что действительно ранка становится все меньше и меньше. Успеваю закончить к тому моменту, как меня вновь обдает ветром, и на полу, рядом с нами, оказывается термопакет. Прям как тогда, после ночи с Аманом, только на этот раз больше и кофе два стаканчика. Улыбаюсь, почувствовав на щеке мимолетный поцелуй, и тут слышу тихий голос:

— Ты в порядке?

Резко перевожу взгляд на Мила. Очнулся. Прям волшебная слюна! А можно, интересно, как у змеи, яд с клыков вампира собрать? Мне бы пригодилось.

— В отличие от некоторых драных кошек, — хмыкаю и поднимаюсь, чтобы дойти до холодильника и достать бутылку воды. В блистере находится таблетка, которую сую Милу прямо в рот, к нему же и открытую бутылку прислоняю, чтобы запил. Он не сопротивляется и не спорит, безропотно выпивает, но, сделав глоток, перехватывает руку.

— Рана чешется жутко… Теперь ты поговоришь со мной?

— О чем?

Не отстраняюсь и руки не убираю, так и сижу с зависшей в воздухе бутылкой.

— Я так и не придумал, как начать. Думал об этом, но отметал все варианты.

Мил другой рукой забирает бутылку, отставляя в сторону, а я так и сижу, жду. Не уверен, что смогу ему до конца поверить, у нас любят говорить правду не до конца, так, чтобы человек сделал неправильные выводы, но ты при этом не врал. Но мне все равно любопытно, что он скажет.

— Я злился на тебя… Отказывался верить, что ты ушел. Я никогда не думал, что это произойдет, хотя это и неудивительно, если знать тебя. Ты ушел, а мир перевернулся у меня — краски словно поблекли, делая все серым и неважным. Намного позже злость сменилась пониманием, и я вызвался найти тебя. Но, наверное, это уже не важно… Он тебе нравится?

— Кто? — спрашиваю про последнее, игнорируя все сказанное до, потому что… Да, блин, я знал, что он разозлится, и знал, что будет до последнего пытаться отговорить, потому и ушел тихо, не предупредив. Это даже не догадки, четкая уверенность, так как эту тему я неоднократно поднимал лет так… с семи вроде. И каждый раз на это был один и тот же ответ.

— Вампир. Ты давно с ним… общаешься.

— Сравнительно недавно, но да, больше, чем с другими. При чем тут вампир?

Я пытаюсь найти ответы в его глазах, а в голове пробегают тысячи вариантов идей про заговор с Аманом или против него, но ни одна из них не находит отклика. Такое чувство, что ответ совсем-совсем близок, манит, шаловливо помахивая ручкой, но я не могу его поймать. И не потому, что тупой и не вижу как, просто не могу. Не укладывается. Не может быть такого.

— Раз есть он, то у меня не выйдет остаться…

— Вообще не вижу связи, — я выпутываю руку из несильной хватки и еще раз оглядываю ранение. Такое ощущение, будто оно недельной давности. — Если ты считаешь, что мы работаем вместе, ты ошибся. Это был единичный заказ. Но я все равно не понимаю, на что ты рассчитывал и чего пытался добиться.

— Тебя… Я пытался добиться тебя, Мур. Знаю, как-то все глупо получилось. Оказывается, я совсем не понимаю, что мне делать.

Мил, не отрываясь, смотрит на меня, и я, не выдержав этот взгляд, поднимаюсь, отходя к окну. Это все могло бы звучать достаточно мило, если не знать подоплеки, если не понимать, что ничего в этой жизни не бывает просто так, и уж тем более с Котом. Проще поверить в то, что это какой-то слишком мудреный план по поимке мышки, чем в искренность его слов. Но то тепло, что всегда между нами было, не дает этого сделать. Не хочу взвешивать за и против.

Не поворачиваясь к Милу, я спрашиваю прямо:

— Ты готов покинуть клан?

Вслух эти слова звучат еще более дико, чем в мыслях. Мы оба знаем, что вернуться я не смогу, так для чего это все тогда?..

— Да.

Короткий ответ, как выстрел — пулей влетает в меня,  убивая что-то очень важное. Веру в непоколебимое, может?

В жизни каждого есть истины, незыблемые аксиомы, которые, какой бы ураган ни шумел вокруг, никогда не сдвигаются, не меняются. То, что снег холодный, а огонь — горячий, то, что кролики мягкие, а кофе — лучшее изобретение человечества. То, что для меня нет ничего ценнее свободы действий, и то, что для Мила клан — вся его жизнь, весь смысл и вся любовь.