Рапсодия в тумане (ЛП) - МайГрид Нален

— Не уверен, что слышал о них до встречи с тобой. У тебя было очень нестандартное детство, работаешь наемником, Ниррай сказал, что ты не обрадуешься, если твое жилище раскроют. Как-то так.

— Негусто, — улыбаюсь грустно, вспоминая скучные уроки по секретности, на которых мы с Милом либо засыпали, либо в виселицу играли. Как выяснилось с годами, она у нас…  них, хорошо работает. — Я вырос в очень замкнутом сообществе, куда не допускали лишних людей. Так вышло, что в нашем потоке было совсем мало котят, а я в детстве не радовал физической силой. Я был юркий и быстрый, но физуха это совсем не мое. Конечно, с годами наставники это исправили, да и не самое это важное в нашей профессии, но дети любят найти тех, кто отличается от них. И как бы, учитывая, что детей в принципе было мало, что жили мы, имея возможность общаться только друг с другом, сам понимаешь, что детство мое могло пройти очень печально, если бы не Смилодон. Он всегда был рядом, всегда поддерживал, и я считал его большим, чем братом по клану. Кем-то, кто действительно дорог. Единственным, кто меня понимает.

Улыбка сама собой нападает на мои губы, стоит мне вспомнить те времена, когда мы были еще совсем мелкие  и  считали, что то, как живем, это абсолютно нормально, и что те, другие люди, что живут за пределами клана, странные и на несколько  уровней ниже нас.  Принять реальность в подростковом возрасте оказалось очень болезненно. Видимо, поэтому далеко не все мои сверстники ее приняли, предпочитая жить в мире навязанных иллюзий, что пихали нам с рождения.

— Как и в любом закрытом обществе, у нас есть свои законы. Но если у вас нарушение карается сроком в тюрьме, у нас — смертью. И один из основных законов… это даже не закон, скорее непреложная истина: если родился Кошкой, Кошкой ты и умрешь. Выйти невозможно. А сбежав, ты становишься врагом клана. Редко кто решается, и такие смельчаки долго не живут . Я знал, что на меня идет охота, я был готов к приходу любого из них, и моя рука не дрогнула бы, уничтожая охотника. Кем бы он ни был . Кроме Мила.

— Но послать его это логично. Убив тебя, он не только истребит врага, но и покажет, что клан для него важнее дружбы. Только… У вас принято целовать тех, кого собираешься убить?

— Нет, конечно, — хмыкаю я, представив, как бы это выглядело. «Эй, подожди, щас я тебя зарежу, только поцелую». Очаровательно.

Сзади нас щелкает чайник, да и печка уже закончила подогревать еду. Аман никуда не спешит, тушит сигарету и обнимает второй рукой, да и я не думаю отходить, продолжая объяснять:

— Это логично только для тех, кто не знает, чем дышат и как живут Кошки. Как бы это ни выглядело  при поверхностном взгляде, старшие любят и заботятся о младших,  и все стараются друг друга поддерживать. Понятия семьи и близости нам не чужды,  поэтому никто бы не стал кого-то ломать, заставляя убить друга. Зачем, если можно позвать другого, того, кто этого хочет, или того, кому все равно, того, для кого это не станет травмой? Отправить Мила могли только в том случае, если он сам бы вызвался. Честно говоря, я был уверен, что придет мать, — признаюсь я. Я так и не понял, как так вышло, что мое убийство Милу оказалось важнее, чем ей.

— Я бы не хотел, чтобы мои слова посеяли зерно сомнений. Я не знаю, хочет ли он на самом деле тебя убить, но ведь все может быть и, не поговорив с ним, ты ответы не узнаешь. Твоя мама так сильно тебя не любит?

— Почему? Наоборот, любит, — пожимаю я плечами. — Но она Кошка до мозга костей и свято верит в идеалы клана. Поэтому я и был уверен, что она примчится меня спасать, отправив на тот свет до того, как я окончательно опорочу свое имя. Мил не такой, он тоже предан делу, но не фанатично. Но других причин ему появляться рядом со мной нет. Конечно, я с ним поговорю, не факт, что этот разговор мы оба переживем, но если все пройдет нормально, мне придется покинуть Монтре, так как я вот совсем не хочу его убивать. Убью конечно, если придется, но хотелось бы обойтись без этого. Поэтому для начала нам надо закончить с похищением твоего брата, оставлять заказ на середине совсем низко. Да и с заказчиком на шкатулку надо будет быстро что-то решить, прежде чем сваливать.

— Мне с этим заказчиком тоже нужно будет пообщаться. Когда пойдем? Я так понимаю, теперь время поджимает?

— Да. Скажи Нирраю, пусть подкинет в дом то, что я ему дам, в идеале сегодня-завтра, и в ту же ночь пойдем. На обычную разведку времени нет.

— Хорошо, — Аман гладится щекой о мои растрепанные волосы и, отстранившись, идет доставать еду и делать чай, а я вздыхаю, вспомнив недопитый раф. Почему все всегда мешают мне пить любимый кофе?!

— Дождусь курьера и схожу к Нирраю, — уточняет, садясь на стул, и я, скинув рюкзак на пол, достаю из заднего кармана жестяную синюю коробку. Водрузив ее на стол, сажусь напротив, поясняя:

— Одну липучку на любое окно, одну на дверь и букашек просто раскидать. Ничего сложного.

— Хорошо.

— До окончания операции я поживу у тебя. Мне надо знать что-то насчет того типа сверху?

— Его осудили за мои преступления, год лечили в психушке, ну и теперь… Там пока не совсем человек.

— Завел себе питомца? — усмехаюсь и, подвинув к себе еду, принимаюсь за запоздалый завтрак. Ниче, прорвемся.

Глава 13. Ну и вкусы

Аман

Накормив Фредрикссона детским пюре, что привез курьер, прям как маленького, с ложечки, и пообещав Муру, что я быстро, я взял коробочку, что он дал, и отправился на поиски Ниррая. Искать пришлось чуть дольше, чем обычно, потому что именно сегодня он отправился на благотворительный бал, по крайней мере так гласил огромный плакат рядом с входом.

Выследить человека, хоть и со знакомым запахом, не совсем легко, когда он в толпе, поэтому пришлось забраться повыше и спрятаться в темном, неосвещенном углу, чтобы осмотреться. На большом табло показано кто и какую сумму пожертвовал, на сцене выступают с концертной программой, а люди прохаживаются неспешно и беседуют друг с другом, попивая разнообразные напитки. Ниррай обнаруживает ся  у одной из колонн, подпирая ее плечом и держа в руке стакан с виски.

Мой внешний вид не соответствует месту, поэтому просто влиться в толпу и подойти — не вариант. Обдумав свои дальнейшие действия, как бы к нему лучше подобраться, я решаюсь все же не привлекать внимания и постараться действовать быстро.

И уже в тот момент, когда я хочу рвануть за колонну рядом с ним и позвать его оттуда, именно там тормозит человек в форме и с пустым подносом, явно официант. Оглядываю зал еще раз, но место, где бы можно было спрятаться вблизи от Ниррая, не нахожу. Дурная какая-то ситуация получается.

Не найдя других способов, я насылаю на него ступор. Другие точно не заметят, что он застыл. Чувствую, как он хочет обернуться, значит понял уже, и освобождаю его от своей Силы. Я дал ему знать, что здесь, только как бы его теперь вывести из толпы?!

Ниррай оглядывается, пытаясь меня отыскать, осматривает людей вокруг, даже голову вверх задирает, но меня не находит, и я не знаю, как ему дать понять. Он смотрит на прессу, что занята другим человеком, и идет к одной из дверей, что ведет из зала.

Нагоняю его, проскальзывая   следом в безлюдную комнату с диваном, шкафом, столиком и зеркалом. Зачем вообще это тут?

— Мне нужен твой номер телефона, — говорю я, запирая за нами дверь, пока Ниррай отставляет стакан на столик.

— Не делай так никогда! — рычит, явно бесится. Не знал, что его так это раздражает, в предыдущий раз он так не реагировал.

Он достает телефон и протягивает мне, и я быстро касаюсь его своим, добавляя в контакты.

— Что случилось, что за спешность?

— У нас время поджимает, не мог ждать конца этого представления и не знал, как тебе еще дать понять, что я тут, — говорю, убирая телефон в карман. — Нужно чтобы ты сходил в тот дом.

— Сегодня? — удивляется Ниррай.

— Сегодня, завтра. Не затягивай, у нас тут проблемы образовались. Поэтому я уже должен идти, не хочу надолго оставлять Мура, — я достаю коробочку и передаю ее Нирраю, передавая слова Мура что и куда нужно деть. Он с любопытством заглядывает в коробочку и, закрыв, убирает ее. Мне так нравится, когда он испытывает эмоции, кто бы мог подумать, что для меня это окажется настолько важным.