Маленький книжный магазинчик в Тегеране - Камали Марьян

Он поднял голову, на его лице мелькнула паника, но тут же сменилась обычной улыбкой. Он вежливо спросил, как поживают ее родители и сестра, Зари-ханум, как поживает вся их обширная родня, все ли хорошо у их соседей, да будут все они здоровы и живут много лет. При этом господин Фахри много раз повторил персидское слово «тароф» – непременное выражение вежливости при любом общении.

– Вы слышали что-нибудь про Бахмана? – спросила она.

– Нет, Ройя-ханум.

– Совсем ничего?

– Ни одного слова.

– Но ведь он совсем недавно, на днях, приносил вам письма. Правда?

Господин Фахри вздохнул и посмотрел на потолок.

– Мой совет вам, милая девушка: забудьте этого парня. Живите своей жизнью. Выходите замуж. Растите детей. Радуйтесь жизни.

– Что, простите? – У Ройи учащенно забилось сердце. – Я как раз и собиралась выйти замуж. Я помолвлена с ним.

– Да, но иногда помолвка не ведет к свадьбе. Вы знаете об этом? – Он произнес эти слова осторожно, словно они могли обидеть ее, если бы он сказал их другим тоном.

– Я хочу знать, все ли у него в порядке. О нем никто ничего не слышал. Просто я подумала, что, может, вы с тех пор…

Господин Фахри поднял руки.

– Мы не всегда получаем то, что хотим, Ройя-ханум. События не всегда происходят так, как мы планируем. Молодые люди часто видят в этом трагедию, несчастье, но пули судьбы их минуют. Молодые люди живут с наивной надеждой и энергией. Они ошибочно думают, что молодость, желание или даже любовь способны превозмочь руку судьбы. – Он вздохнул. – Правда в том, моя милая, что судьба пишет сценарий жизни человека у него на лбу еще при рождении. Мы не видим эти письмена. Но они там. И молодые, страстно влюбленные люди даже не подозревают, как безобразен этот мир. – Он положил ладони на прилавок. – В этом мире нет сострадания.

Ройе показалось, что ее окатили ледяной водой.

– Непременно запомните это, – сказал господин Фахри и почему-то резко свистнул, сжав зубы. Потом снял очки, потер глаза и наконец сказал: – По-моему, он никогда вас не любил. Для него это была игра.

После этого Ройя просыпалась в холодном поту.

Но даже проснувшись, она видела господина Фахри в его «Канцтоварах» таким, каким он был. Он проводил инвентаризацию товаров, договаривался о переводе книг с разных языков. Она видела, как он протирал пыль на столе, где лежали сборники поэзии, в том числе и те, в которых она и Бахман обменивались письмами. Он открыл для нее мир новых возможностей, показал место, где ее мечты оформились и нашли реальную дорогу, где она спасалась от политического хаоса. Наконец, где она нашла свою любовь.

Она до сих пор помнила жесткие ребра полок, впившиеся в ее спину, когда Бахман обнял ее и шептал жаркие слова.

Но в ее снах господин Фахри всегда говорил, что Бахман никогда не любил ее. Убеждал ее открыть новую главу в жизни. Пусть даже в этой осталось без ответа столько вопросов.

Взрослый мужчина, он был их союзником, их снисходительным компаньоном. Он вытирал пыль на полках, раскладывал школьные тетрадки и учебники, разговаривал с молодежью и помогал им тайно получать политические брошюры и обмениваться любовными посланиями.

Он покинул этот мир. Он погиб, но Аллах милостив – на его месте могла оказаться она. Очень просто могла оказаться. И память об этом она пронесет через всю свою жизнь, словно шрам, как холодную правду, как раскаленные угли на пожарище, где прежде был магазин «Канцтовары», как невидимое тело господина Фахри, которое она будет вечно нести над головой на вытянутых руках.

Теперь, когда господина Фахри не стало, она думала о нем больше прежнего. Она не знала, какую личную боль он носил в своей груди.

Часть вторая

14. 1916. Дочка торговца дынями

Молодой парень Али бродит по извилистым коридорам Большого базара. Вскоре после рождения ему нашли будущую жену – Атиех, его троюродную сестру. «Атиех» означает «будущее», но она – не то будущее, которое нужно ему. Он влюблен в юную девушку, которая торгует на базаре, кладет каждое утро в ящики дыни и гордо стоит рядом с отцом, пока он обслуживает покупателей. Али не может забыть ту бедную девушку. Он приходит на базар только ради того, чтобы посмотреть, как она очищает дыни от семян, чтобы еще разок увидеть ее.

Среди какофонии и хаоса базара он смотрит на нее. Она всегда носит небольшой шарф на голове. У нее бедная старая одежда, но лицо подобно луне. Она юная, пожалуй слишком юная, но поразительно красивая. Ножом, похожим на саблю, отец девушки ловко вырезает мякоть дынь и продает тонкие и толстые ломти страдающим от жажды покупателям. Некоторые из них берут целую дыню и кладут ее в корзины; другие хотят немедленно вкусить ее сладость и полакомиться охлажденным на льду ломтем. Лед так же ценится, как и дыня, и торговец каждое утро приходит на базар с драгоценным куском льда. Девушка бдительно охраняет лед и стоит рядом с ним, положив руки на бедра.

Мать Али уже готовит вещи для его софрех – свадьбы.

– Разве я не ждала, когда она подрастет? – удивляется она. – Твоей кузине уже шестнадцать, она созрела и готова стать твоей женой. Вы оба назначены друг другу с рождения. Это всем известно.

Мать весело смеется, словно рассчитывает получить что-то необычайно ценное. Она велит служанкам натолочь много корицы, чтобы украсить десерт шолехзард – рисовый пудинг – для свадебного стола.

– В конце лета, Али-джан. Свадьба станет лучшим подарком к твоему восемнадцатилетию.

Али считает, что Атиех похожа на водянистую простоквашу – такая же пресная и скучная. В его снах бедно одетая девушка с базара угощает его ломтиками дыни, и он касается губами ее облитых соком пальчиков.

Однажды в пятницу Али, как обычно, идет в центр Тегерана на Большой базар, чтобы посмотреть на нее. Он стоит за фонарным столбом возле прилавка с пряностями, а девушка укладывает дыни пирамидами. Он смотрит, как она нарезает дыню ломтями разной толщины.

– Бадри, давай-ка, иди сюда! – зовет беззубым ртом ее отец. Его лицо коричневое, как пергамент, от долгого пребывания под безжалостным солнцем.

Бадри, Бадри, Бадри! Али тихонько повторяет это имя, словно боится забыть его. Словно не будет страдать много-много лет, услышав его.

Покупатели снуют мимо прилавков, толкаются; женщины в чадрах несут корзины с зеленью и баклажанами; младенцы орут, лотошники нахваливают свой товар. Бадри, Бадри, Бадри. Али, сыну одного из самых уважаемых в Тегеране ученых, предстоит вскоре отправиться в Кум, священный город мусульман, для изучения религии и классической литературы. Сейчас он даже не должен думать об этой девушке. Она трудится с отцом на рынке. Она – дахати, деревенская, из нищей семьи, как слуги в доме его родителей.

Когда по базару проплывает призыв к полуденной молитве, торговцы берут молельные коврики. Базар пустеет, покупатели уходят. Один за другим торговцы покидают свои прилавки. На площади перед мечетью, построенной на краю базара, они совершают свое полуденное омовение – смачивают водой локти и запястья. Потом встают на колени, касаются лбом коврика и замирают в молитве. Распрямляются и снова наклоняются – все как один.

Пойдет ли на молитву Бадри? Али испытывает укол разочарования, когда она уходит от своих дынь. Конечно, он не может пойти за ней на женскую половину мечети. Ему остается лишь смотреть, как она снимает у входа обувь (матерчатые шлепанцы, изношенные и дырявые). Потом ее проглатывает дверной проем мечети. Все.

После ее ухода Али остается один на базаре. Внезапно его охватывает ощущение неловкости, словно он стоит за фонарным столбом совершенно голым. Толпа разошлась, и теперь он привлекает к себе внимание; ему неуютно без людского щита, загораживающего его наблюдательный пункт.

Шаги. Медленное шарканье обуви по жесткой земле. Он поднимает глаза и не верит своей удаче: она вернулась. Он жадно глядит на девушку, надеясь, что его не видно, а Бадри передвигает что-то возле отцовской лавки. Она поднимает большой оловянный бак. Пару мгновений борется с его тяжестью, но потом ставил его себе на бедро. Вскоре бак уже балансирует там, словно часть ее тела, словно там его постоянное место.