Рапсодия в тумане (ЛП) - МайГрид Нален

А еще мне очень нравится, когда Аман, вот так, как сейчас, обнимает меня. В такие моменты кажется, будто он может забрать все мои заморочки. Подхватить на руки и унести куда-нибудь туда, где не будет этой тяжести, что давит меня к земле, лишая возможности по-настоящему, искренне радоваться. Я знаю — это иллюзия, причем мимолетная, что нет на Земле и за ее пределами такого места, но на пару мгновений я же могу позволить себе окунуться в это ощущение?

И когда он, прямо как сейчас, проводит носом по моей шее, чтобы через секунды поймать губы, утягивая в очередной поцелуй, тоже нравится.

Только это не отменяет того, что я чертовски сильно устал.

Устал не понимать зачем двигаться дальше. Устал заглушать пустоту виски. Устал забивать ненужное время сигаретами, которые дарят иллюзию хоть какой-то деятельности. Устал молчать, ведь по факту я никому не могу об этом рассказать. Потому что если и пытаются, даже если слушают, то все равно меня никто не понимает.

И что бы ни думали отец или Аман, мысль о смерти меня совсем не пугает. Она мне чудится спасением, тем единственным, что может забрать у меня эту пустоту, подарив умиротворение. Я не прав? Я не знаю… Я совсем не хочу об этом думать сейчас.

Аман утаскивает меня обратно на берег, и я, усевшись на начинающий обжигать камень, поворачиваюсь к солнцу, чтобы, прищурившись, подставить его лучам лицо. Соленые капли сохнут, пощипывая кожу, и это мне тоже нравится. Сколько их еще, таких моментов?..

— Хочешь чего-нибудь, Царевич? — раздается сверху нежный голос, и я улыбаюсь немного грустно. Если бы я сам знал, чего хочу, было бы намного проще.

— Однажды я думал, что влюбился, — говорю вдруг, сам не знаю зачем. Может, просто хочется, пока я еще тут, рассказать хоть что-то. Правда, и рассказывать-то особо нечего, вся жизнь как один сплошной бесцветный туман. — Он был младше меня на пару лет, но при этом какой-то… будто между нами разница не в два года, а столетия. Хрупкий такой, мне иногда казалось, тронь его и расколется на тысячи осколков. Мне думалось, что я могу ему помочь, направить и сделать чуточку счастливее. Потом оказалось, что наши представления о счастье кардинально отличаются. Странная хрень, но я после него очень долго не мог ни с кем целоваться. Секс — да, без проблем, а от поцелуев будто прошибало всего. Но я ошибся. Не любовь-то была. Не знаю. Возможно, мечта о любви. А что для тебя счастье, Аман?

Я открываю глаза и встречаюсь с его, голубыми. Стоит рядом и смотрит на меня сверху вниз так внимательно, будто я чего умного сказать могу.

— Интересный вопрос… — Аман чуть подвисает, задумавшись, но я не мешаю ему, жду. И не зря. Собравшись с мыслями, он продолжает: — Если подумать… чтобы с Ашем все было в порядке, чтобы на нас перестали нападать. Чтобы близкие были живы и здоровы. А еще… дом. Я тут начал подумывать, что, возможно, хотел бы переехать куда-нибудь в горы. Дикая, нетронутая природа, тишина, горная река с чистой водой. И одна колючая конфетка рядом.

— Хочешь, я подарю тебе дом? — спрашиваю сразу, не раздумывая. Для меня это совсем не проблема, я бы и остров небольшой ему подарить мог. Просто за все те эмоции, что он даровал мне. Они намного дороже.

— Дом я и сам куплю, поработаю побольше. Лучше сам оставайся.

Он протягивает мне руку, и я, не отвечая, перехватываю его ладонь, чтобы подняться с его помощью. Не то чтобы сам не мог, но приятно.

Подарить дом намного проще, чем себя, насколько бы странно это ни звучало. Но мне действительно хочется сделать для него что-то хорошее. У меня даже на примете есть один район, что прям идеально подходит под его описание…

Аман превращается в ветер, окружив меня небольшим вихрем, и вот я, разочек оторвавшись от земли, уже одет и грустно улыбаюсь. Куда ты торопишься? Так хорошо же было…

— Пора обратно?

— Я хочу отвести тебя поесть. Позволишь?

Закатываю глаза. Какие мы вежливые стали! Раньше и о большем-то не спрашивал.

Но у меня нет настроения язвить и спорить. Просто сокращаю расстояние между нами, обхватив его шею и прижавшись к груди. Тащи уже, куда собирался, все равно магия момента рассеялась.

Он подхватывает меня, и мы несемся сквозь пространство, прорезая воздух. Я ничего не вижу и не чувствую, кроме ветра да запаха его одеколона, но, как выяснилось, это мне тоже нравится. А сколько, интересно, еще таких вещей, мгновений, на которые я внимания не обращал, не сумев получить от них положенных впечатлений? И смогу ли это изменить, если останусь, или все так и дальше будет туманным?

Дорога длится дольше обычного, а еще мне кажется, что Аман будто прыгает, перескакивая через дома и холмы, но я не уверен, все слишком смазано, да и не смотрю я никуда, в его грудь уткнувшись.

Останавливаемся среди деревьев, и, приглядевшись, я с удивлением понимаю, что это персиковый сад. Плодов еще нет, цветение только закончилось, но я хорошо знаю эти удлиненные, узнаваемые листики. Аман берет меня за руку и ведет по посыпанной песком дорожке, и через пару минут нам открывается вид на бескрайний цветущий луг. Тут и там высятся небольшие шатры радужных расцветок. Кажется, их называют «шамаханскими», но я не уверен. Туда-сюда степенно ходят люди в тогах, с подносами. Скептически оглядываю наш с Аманом прикид:

Мы оба босиком, я в шортах на пару размеров больше, что держатся на честном слове и резинке. Хорошо, зад прикрывает футболка с чужого плеча. Короче, вид жалкий. Как побирушка какая. Но Амана, похоже, все устраивает, он и не думает тормозить, ведет меня дальше за руку, пока не заводит в один из шатров. Внутри ковер и подушки вокруг столика низенького, и птичка желтая в клетке. Сам того не желая, я вдруг расстраиваюсь. Вроде мелочь, но… Чувствую себя такой же птичкой. Она родилась и выросла в этой, либо другой клетке, и, по идее, это хорошо для нее. Все знают, что в неволе животные и птицы при правильном уходе живут дольше: тут не надо пытаться достать еду, нет хищников, болезней, никаких опасностей. Идеально подобранный, сбалансированный корм, выверенный ветеринарами размер клетки, лучшие условия. Еще небось в определенном возрасте и пару ей подберут, чтобы все инстинкты реализовать. Живет она так и не знает, что где-то там, в небе, ее свободные собратья, чей жизненный цикл намного сложнее и короче, прорезают облака, наслаждаясь каждым мгновением.

Только, в отличие от нее, мою клетку нельзя увидеть или потрогать. Но это не отменяет того факта, что я ее ощущаю каждый день. И особенно ночью.

— Царевич, ты чего? Не нравится? Давай уйдем тогда, — как-то немного испуганно, что ли, говорит Аман, и тут птичка, на радостях, что слушатели пришли, начинает мелодично чирикать. Какой интересный эффект… Совсем тебе тут одиноко, да, мелкая?

Встряхиваю свои мысли и, обернувшись, пытаюсь улыбнуться. Не хочу я никого сегодня расстраивать.

— Нет. Если тут кухня такая же хорошая, как и интерьер, то это место обещает попасть в топ-лист идеальных ресторанов для завтрака. Где мы? Мне кажется, или тут теплее, чем дома?

Подняв руку, он забирается пальцами в волосы у моего виска и внимательно в глаза смотрит, будто пытается не только мысли мои понять, но и в душу заглянуть. Иногда мне жаль, что это так не работает. Глажусь о его ладонь, и он, нагнувшись, касается моих губ своими, а через миг уже подхватывает и на подушки меня усаживает, сам сзади устроившись так, чтобы я меж его ног оказался. Ну и пусть. Расслабляюсь, на него спиной облокотившись, а Аман со столика электронное меню берет и, включив, говорит:

— Не кажется. Мы к юго-западу от Монтре. Как-то я делал заказ для владельца этого места, но видел все только на фото в интернете.

— Расскажешь, что делал? Или это коммерческая тайна?

Мне действительно любопытно, но если он подписывал контракт о неразглашении, допрашивать я не собираюсь.

— Вообще тайна, да. Но документами я не связан, поэтому могу рассказать по секрету. Жена владельца ребенка выносить не могла, четыре выкидыша. Много денег, куча врачей, и ничего не помогало. Очень долго работал над этим заказом, по моим меркам, но все получилось. Персии одиннадцать месяцев уже.