Ратниковы - Анатолий Павлович Василевский


Ратниковы читать книгу онлайн
Для героев книги Анатолия Василевского нет легких дорог. Они постоянно оказываются перед выбором, чаще всего нравственным, когда поступок человека подсуден лишь его собственной совести.
Эта особенность характерна для всех рассказов и повестей, и особенно для повести «Ратниковы», давшей название сборнику. Повесть эта, драматичная по содержанию, исполнена жизнеутверждения, во имя которого и преодолевают трудности жители селения Лихая Пожня.
По одну сторону от возвышения с гробом сидели на стульях родные покойного — у всех были мокрые и красные, опухшие, обезображенные горем, бессонницей, духотой и слезами лица; а по другую сторону возвышения, вдоль гроба, в течение трех часов шли и шли люди. Прощались с покойным и те, кто хорошо знал его, работал с ним, и те, кто только слышал о нем. Смерть сразу вырвала его из цепи людских отношений, и слезы текли по лицам тех, кого он выделял из всех, премировал, награждал, и по лицам тех, кого он нередко распекал, лишал прогрессивки, кому в приказе объявлял выговор. У ног и в изголовье гроба, часто меняясь, в почетный караул становились другие люди, те, которые сами устраивали Платону Алексеевичу разносы и сами же представляли его к премиям и наградам.
Выходя из зала, люди переговаривались:
— Эх! Человек был!
— Работяга.
— Казалось, двужильный.
— Износу, думалось, не будет.
— И на тебе, в один миг не стало…
Прощанию, казалось, не будет конца, но вот распорядители с красно-черными повязками на рукавах закрыли дверь в зал, и, после того как к гробу еще раз припали родные, в вестибюле раздались звуки похоронного марша, и потянулись на улицу, в толпу, один за другим люди, которые несли красные подушки с боевыми и трудовыми орденами и медалями Платона Алексеевича и бессчетные венки, оплетенные черными лентами с золотыми и серебряными надписями. Гроб установили в закрытый, душный катафалк, и катафалк поплыл от палат через сквер, мимо древних соборов; и по городу за катафалком на добрый километр вытянулась вереница легковых машин, автобусов, грузовиков, заполненных провожающими.
4
Пятеро Ратниковых не вернулись с войны, теперь ушел из жизни еще один, и остался в живых последний Ратников.
Только бы жизнь продолжалась на земле. Только бы росли и влюблялись и рожали детей другие — будут ходить среди них и Ратниковы. Пусть не прямые его потомки, но все-таки…
Пройдут сотни лет, и люди так же, как сейчас, будут вглядываться в прошлое, и мы им, этим людям, будем такими же далекими, как для нас те, кто похоронен в безвестных курганах и могильниках. Но сколько бы ни прошло дней после нас, в наш век будут вглядываться с особой пристальностью, потому что жили мы в особенное время — время, от которого зачиналось новое их будущее…
А что дали мы этому будущему? Что дал ему он, Ратников? Что успел сделать?..
Быть может, он умрет завтра, вдруг, неожиданно и легко, а быть может, смерть придет к нему еще не скоро, и жизнь его, которая, возможно, была нужна будущим поколениям, станет уходить от него медленно, и угасать он станет постепенно, все больше теряя свою человеческую ценность, превращаясь незаметно в нечто слабое, беспомощное и жалкое…
Глава XIII
1
После похорон деверя тетка Настя осталась в городе, а Ратников уехал.
К деревне на этот раз он вышел из леса в другом месте, и приблизился к избам с другого конца, и очутился возле старой полуразрушенной церкви — проломы вместо окон и дверей, ободранная кровля, полуосыпавшиеся фрески. Рядом, под вековечными кленами и липами, истоптанный и изгаженный скотом погост, на котором еще сотни лет назад хоронили предков Ратникова. Проходили годы, кресты на могилах гнили, менялись на новые и опять гнили, заваливались, и люди забывали, кто лежал когда-то под этими крестами, и выкапывали на том месте новые могилы, и, может быть, закапывали в них других, более близких его предков…
На погосте он разглядел несколько свежих могил, обнесенных деревянными и металлическими оградами, за оградами стояли кресты — деревянные и металлические, а на двух могилах — обелиски с пятиконечными звездами. Ни на обелисках, ни на крестах не было никаких надписей, значит, люди хорошо знали, кто где похоронен, и думали, что будут об этом вечно помнить.
Ратников посидел в тени, под липами с толстыми потрескавшимися, дупляными стволами и усыхающими верхушками, а когда услышал приближающиеся голоса, поднялся и, чтобы ни с кем не встречаться, пошел задами к своему дому.
В избе было прохладно, тихо и пусто. И на душе было пусто. Пусто, одиноко и тоскливо. Но ничем он не мог заполнить эту пустоту, ничто не могло избавить его от одиночества и тоски — впереди у него не было ничего.
Три дня Ратников прожил один. Он понимал, что ему надо каждый день бывать в городе, утешать Ираиду Васильевну, вновь осиротевших Люду и Надю, но никак не мог пересилить себя, преодолеть охватившее его безразличие ко всему на свете.
Перед выпиской из госпиталя, в котором они с Хуцишвили пролежали так долго, ему подробно объяснили, как будет протекать его болезнь и как ему должно жить, что можно делать и что нельзя, что можно и чего нельзя есть и когда и куда обращаться за помощью. Он знал, что ход его болезни вот-вот изменится и ему придется сразу же уехать отсюда. Быть может, его опять ждет тот же госпиталь, а быть может, и не потребуется госпиталя…
Ему была предписана калорийная щадящая диета. Каждый день он лазил по лестнице к насесту, снимал свежие, теплые еще яйца, ходил в лавку за привозным хлебом и маслом и с бидоном в руке стоял в очереди старух и детей, когда в деревне останавливался молоковоз и шофер, сверяя фамилии со списком, разливал молоко по бидонам и кастрюлям — лил каждому столько, сколько значилось в списке.
В деревне стояло более семидесяти дворов, но в списке, по которому выдавали молоко, значилось всего шестнадцать фамилий. Это были люди, которые все перетерпели, все выдержали, да так и не ушли из колхоза, состарились в колхозе, а теперь получали от него пенсию.
Список начинался с Уколовой Марии Яковлевны, второй в списке была Настасья Ивановна Ратникова, его мать. Обе старухи и теперь еще хаживали иногда по нарядам колхозного бригадира в поле и гордились этим.
— В страду, чай, каждые руки дороги, — говорила тетка Настя. — Разве усидишь на печи, разве утерпится…
Односельчане с уважением и любопытством поглядывали на Ратникова, заговаривали с ним. Он неохотно, сухо отвечал и скрывался от всех у себя в доме.
2
Как рано ни выходил из дома