Ответственный представитель - Борис Захарович Фрадкин

быть! — вспыхнул Владимир. — Ключ работает нормально.

— Нормально? Что ж… Наденьте ключ на штуцер.

Владимир взял со стола одной рукой ключ, другой — штуцер. Он поднес ключ к шестиграннику штуцера и… не поверил своим глазам. Ключ не надевался на штуцер; он не годился ни для завертывания, ни для отвертывания штуцера.

Владимир растерянно поглядел на Конькова.

— Странно, — произнес он, — я ничего не понимаю. Может быть, штуцер…

— …изготовлен не по чертежу? — подхватил Коньков. — Или не по чертежу изготовлен ключ? Вот, пожалуйста.

Снова открыв ящик стола, Коньков один, за другим выложил на стол еще четыре ключа и высыпал из картонной коробки с дюжину штуцеров. Как ни перебирал Владимир ключи и штуцеры, в каких сочетаниях он их ни пробовал, результат был один: ключ не годился.

— Что же случилось? — пробормотал окончательно сбитый с толку Владимир. — Что могло случиться?

— Это я вас спрашиваю, что случилось, — сухо ответил Коньков.

— Но… я же своими глазами…

— А не своими руками! Понимаете? Не своими руками! Сейчас же позвоните на инструментальный завод и потребуйте, чтобы там немедленно прекратили изготовление этих ключей, пока мы не выясним, в чем дело.

Коньков еще долго говорил с Владимиром по этому поводу, так что вся история с ключами стала приобретать необычайно важное значение. Можно было подумать, что речь идет о крушении пассажирского поезда, взрыве порохового склада или еще о чем-нибудь подобном.

В течение всего следующего дня Коньков ни на шаг не отпускал от себя Владимира. Прежде всего они достали в архиве чертежи ключа и штуцера. Сопоставление размеров показало, что ключ удовлетворяет всем требованиям.

— Ну вот и все, — облегченно вздохнул Владимир, — чертеж правильный.

— Нет, далеко не все, — ответил Коньков. — Чертеж — это только первая стадия в изготовлении ключа. Он родился на вашей чертежной доске, но это еще не значит, что мы должны забыть о его существовании после того, как пустили его в массовое производство. Мы должны…

И опять Коньков говорил, говорил без конца, наводя смертную тоску на Владимира. И досадней всего было то, что он, как всегда, оказался прав и на этот раз.

Коньков не поленился вместе с Владимиром отправиться в авиашколу. Попутных машин не оказалось. До школы они шли пешком. Всю дорогу молчали. Оказалось, что Конькова очень хорошо знают в школе. Его встретили как старого знакомого и желанного гостя. В техническом кабинете, куда провели Владимира и Конькова, сразу же начал собираться народ: мотористы, техники, курсанты, инструкторы. Конькова засыпали вопросами. Ответы его выслушивались с глубоким вниманием.

Владимир удивился: Коньков отвечал на все вопросы. Казалось, он знает абсолютно все: конструкцию мотора, конструкцию самолета, электрооборудование, болезни агрегатов, ремонт в полевых условиях и многое другое.

Наконец, пришел техник второй эскадрильи, которого долго разыскивал дежурный по школе.

— Я хотел бы поговорить с вами о ключе для штуцера бензопомпы, — объяснил ему Коньков цель своего прихода. — Его приносил вам два дня назад инженер моей группы… — Коньков взглянул на Владимира, — товарищ Тупиков.

— Ключ-то я помню, — улыбнулся техник второй эскадрильи, — но товарища инженера я не видал. Ключ мне передал младший лейтенант Плешков…

Коньков нахмурился. Владимир густо покраснел.

— Ключ отличный, — продолжал техник, — и вообще должен сказать, что ваш бортовой инструмент вне конкуренции.

Коньков утвердительно наклонил голову, принимая похвалу как нечто должное.

— Ну, а ключ, торцовый ключ, — спросил Коньков, — вы пробовали им завертывать или отвертывать штуцеры бензиновой помпы?

— Пробовали. Хорошо получается, ключ отличный. Раньше в бортсумке такого ключа не было, и как снимать помпу — так одно мучение. Приходилось специальные приспособления изготавливать. Ключ торцовый своевременно придумали. Правда, на первый штуцер он почему-то не полез…

— Слышите? — повернулся Коньков к Владимиру.

— Так мастерская-то у нас рядом, — улыбнулся техник второй эскадрильи. — Два раза напильником шаркнули и все. После этого дело пошло гладко.

«Два раза напильником шаркнули, — подумал Владимир, — а разговоров воз, трактором не вытянешь».

— Почему же вы не сообщили товарищу Тупикову о произведенной доделке ключа? — спросил Коньков.

— Да какая же это доделка, — махнул рукой техник. — Это мелочь. О ней и говорить не стоит. Напильник на каждом аэродроме найдется.

— Нет, это не мелочь, — возразил Коньков. — Кто нам разрешил допускать изготовление негодных вещей? Кто?

Из школы Коньков потащил Владимира за собой на инструментальный завод, который находился на противоположном конце города. Завод размещался в новых, только что отстроенных кирпичных корпусах. Владимиру часто приходилось бывать здесь для решения различных вопросов, связанных то с использованием заменителей вместо дефицитных материалов, то с расширением допуска на изготовление, то с изменением обработки. Здесь Владимира знали не хуже Конькова. Хотя он и относился к «ключикам» с явным пренебрежением, но мастера уважали его за умение быстро и всегда правильно находить выход из любого затруднительного положения.

Владимира и Конькова принял начальник цеха. Тотчас же был вызван старший мастер участка, где изготовлялись торцовые ключи для штуцера бензопомпы.

— Действительно, неприятная история, — согласился начальник цеха с Коньковым. — Хорошо, что вы нам об этом во-время сообщили. Если, по вашим словам, чертежи не имеют ошибки, то причину брака следует искать где-то у нас. Принесите-ка чертеж ключа, — обратился он к старшему мастеру.

Старший мастер вышел и вскоре вернулся с промасленным от долгого употребления чертежом в руках. На полях его виднелись грязные отпечатки пальцев, края уже были надорваны.

— Давайте посмотрим, в чем тут дело, — сказал начальник. — Если ключ не надевается на шестигранник, стало быть зев его выполнен меньше необходимого размера. Не так ли?

— Совершенно верно, — согласился Коньков.

— Мы делали точно по чертежу, — заметил мастер, — отступлений никаких не было.

— И зев был в допуске?

— Конечно.

— Плюс двадцать четыре сотых?

— Нет, зачем же плюс, минус двадцать четыре.

— Как минус?! — вскричал Владимир. — На чертеже нет никакого минуса.

— Что такое? — удивился начальник цеха. Все четверо, почти касаясь друг друга головами, принялись рассматривать чертеж.

— Вот, смотрите, — мастер ткнул пальцем на зев ключа, — минус.

— Это плюс, — возразил Владимир.

— Нет, минус, — возмутился мастер, — я еще покуда не ослеп.

— Тише, тише, — остановил их Коньков, — вы оба правы. Такое противоречивое мнение становится возможным лишь потому, что чертеж неудачно сложили в светокопии. Сгиб попал на перекладину знака «плюс».

— Неужели? — удивился мастер. — Взяв чертеж со стола, он поднес его почти к самому лицу. — А ведь и в самом деле… ну, да… не то плюс, не то минус… Экая нелепость!

— Чтобы впредь такой нелепости не происходило, вы получите выговор по заводу, — сказал начальник цеха, — а если еще повторится нечто подобное, я вас уволю. Идите.

Мастер ушел. Простившись с начальником цеха, ушли и Коньков с