Ответственный представитель - Борис Захарович Фрадкин

— Ну, вот, — произнес Коньков в раздумье, рассматривая вычерченный Владимиром чертеж ключа. — Ключ для штуцера бензопомпы… и здесь все?

— А что же должно быть еще? — Владимир пожал плечами.

— Разве вам не приходили на ум другие варианты? Скажем, два, три варианта, из которых путем сопоставления можно бы выбрать наиболее удачное решение?

— Варианты ключа, — усмехнулся Владимир, — обыкновенного ключа! Разве спроектированный мною ключ не выдерживает вашей критики?

— Вполне выдерживает.

— Вот видите!

— Да, но ведь дело не только в критике, — возразил Коньков, покачивая головой. — Ключ, действительно, самый обыкновенный. Но представьте себе, что вы держите его в своих руках и вам предстоит самому завертывать или отвертывать штуцеры. Пусть этот ключ существует давным-давно, а все-таки в нем можно найти незамеченные прежде недостатки, сделать его лучше. Я веду речь к тому, что в вашей работе совершенно нет жизни. Вы работаете как на похоронах.

— Остроумное сравнение, — вспыхнул Владимир. — Ведь не моя вина, что я попал в похоронное бюро, именуемое группой бортового инструмента.

Теперь очередь возмущаться была за Коньковым, но к удивлению Владимира он остался совершенно спокоен.

— Мне слишком много приходилось работать ключами, — сказал он, — и я прекрасно представляю себе роль хорошего ключа в руках опытного моториста или бортмеханика. Попробуйте и вы осознать это, тогда ключи перестанут быть для вас мелочью, а с вашей доски повеет живой, свежей мыслью. За год своей работы в отделе вы достигли уровня только самого посредственного конструктора. Этого слишком мало для советского инженера.

Целый день в ушах Владимира звучали слова «свежая мысль» и «самый посредственный конструктор». Коньков унизил Владимира в его собственных глазах, подчеркнув то, что Владимир и сам уже замечал: его однокурсники, вместе с ним приехавшие из Москвы, занимали командные должности, работали мастерами, начальниками участков, старшими технологами. Владимир же как поступил конструктором, так им и остался, и перспектив на будущее у него никаких не было.

В этот день Владимир с трудом дождался конца рабочего дня. Домой он пришел в самом отвратительном настроении. А дома его ждало очередное письмо от Семена. Друг сообщал о первом полученном им ордене Красной Звезды за то, что в воздушном бою им были сбиты два «Мессершмидта-109».

На следующий день с утра Коньков подозвал к себе только что вошедшего Владимира.

— Не так давно, — сказал он, — мы ввели в бортовую сумку торцовый ключ для завертывания и отвертывания штуцера бензиновой помпы. Помните?

— Да, — ответил Владимир, вспоминая одновременно разговор, после которого он долго не мог прийти в себя. — Да, помню, разумеется.

— Нужно срочно проверить этот ключ.

— Позвольте, — усмехаясь, удивился Владимир, — разве не вы его проверили до самых мельчайших подробностей? И вдруг снова проверять?

— Я имею в виду другую проверку.

— А именно?

— Ключ необходимо проверить в работе, то есть своими руками отвернуть и завернуть им штуцер. Для этого вы возьмете ключ на складе завода и отправитесь с ним в авиашколу. Я договорюсь, чтобы вас допустили к машинам. А заодно познакомьтесь с особенностями конструкции винто-моторной установки. Это облегчит вам работу по проектированию ключей. Посмотрите все, что успеете. Но, главное, проверьте ключ для штуцера бензиновой помпы. Вы поняли меня?

— Нет, — возмутился Владимир, — ничего я не понял. Я вполне доверяю своим глазам. Чертеж ключа точно соответствует чертежу штуцера. Вы и сами в этом убедились. Ошибки быть не может. Для чего, спрашивается, тащиться мне с ним за десять километров?

— Действительно, вам трудно втолковать самые простые вещи. Я надеюсь, что вы поймете, когда сами попробуете отвернуть штуцер. А поэтому не будем продолжать ненужный разговор. Мое задание считайте приказом.

Коньков склонился над столом и начал внимательно рассматривать лежавшие перед ним чертежи. Этим он дал понять, что разговор окончен.

Владимир и в самом деле не видел необходимости такой проверки. Он понял Конькова в том смысле, что тот ему просто не доверяет. А между тем у Владимира не было таких ошибок, которые делали бы ключи непригодными для работы.

На другой день, захватив с собой ключ, Владимир отправился в Бойленскую авиашколу. Школа находилась за городом, в степи. От заводского поселка ее отделяло расстояние в три-четыре километра. К ней вел широкий укатанный тракт.

Попутная машина довезла Владимира до самых ворот школы. В комендатуре ему выписали пропуск. И первое лицо, которое увидел Владимир, пройдя через проходную будку на территорию школы, был Федор Плешков. Федор почти бежал навстречу Владимиру.

— Привет, привет, привет! — кричал он еще издалека, а подбежав, схватил обеими руками руку Владимира и крепко потряс ее. — Сколько лет, сколько зим не виделись! Разрешите представиться: младший техник-лейтенант Плешков. По приказанию начальника школы явился в ваше полное и неограниченное распоряжение. Можете извлекать из меня корни любой степени.

«Заработала мельница», — подумал Владимир, с неприязнью разглядывая офицерскую форму, хорошо сидевшую на Федоре и очень шедшую ему.

— А зачем ты мне нужен? — спросил он вслух.

— Какой-то мистер звонил из проектного отдела. Просил оказать всяческое содействие прибывающему в наше летное царство богу-конструктору. Но, уважаемый маэстро, отчего вы не спросите, как я очутился в чине офицера? Это чрезвычайно поучительный случай для всех юношей, стремящихся в заоблачные высоты. Нужно обладать моей твердостью и настойчивостью, всеми качествами моей всесторонне одаренной натуры. Да, да, не усмехайтесь, любезный! Перекочевать из преисподней литейного цеха на зеленый простор аэродрома не так-то просто Если бы не мое исключительное красноречие…

— Послушай, — сухо перебил его Владимир, — мне нужно проверить вот этот ключ, — он повертел ключам. — Если уж тебя выделили в мое распоряжение, веди меня, куда следует, а слушать твою болтовню у меня нет никакого желания.

Обидевшись, Федор насупился, но не прошло и пяти минут, как лицо его опять прояснилось.

— Мы все-таки старые друзья, — сказал он, — мы вместе с тобой мечтали проектировать моторы-гиганты. Наша мечта почти сбылась.

— Мне очень хочется испытать ключ на твоей голове, — с трудом удерживаясь от того, чтобы не привести свои слова в исполнение, сквозь зубы процедил Владимир. — Куда ты меня ведешь?

— К своим самолетам, то есть к тем машинам, которые обслуживают подчиненные мне механики и мотористы. Не забывай, Володя, что я младший техник-лейтенант, офицер.

— Я крайне поражен этим, — признался Владимир. — Я верю в истину, что тот, кто много говорит, мало работает. А здесь все-таки военная школа, подготовляющая летчиков.

— Что же мне сказать в свое оправдание? Я отвечу тебе стандартной фразой, принятой здесь, в школе, подготовляющей летчиков.

— А именно?

— Звено, обслуживаемое техником-лейтенантом Плешковым, не имеет ни одного срыва вылета по причине неисправности материальной части. Вот пойдем-ка, пойдем.