Сыновья профессора - Бруно Саулит

покрутиться малость. Ты не пойдешь?

— Не то настроение,

Виктор налил себе и выпил, потом отыскал глазами в толпе танцующих фигуру своего собутыльника.

Артура Нейланда бог не обидел ростом; танцуя, он слегка пригибался, желая, наверно, сравняться со своей партнершей, которая не отличалась особой стройностью. Хотя девушка явно была ему незнакома. Артур по-приятельски ухмылялся и болтал без умолку. Видно, в таких делах у него был опыт.

— Эх, — Виктор отвернулся и опять налил водки. Ему было хорошо, губы сами насвистывали ноющую мелодию танго.

— Добрый вечер! — послышался рядом знакомый голос.

За ближайший столик грузно уселся коренастый мужчина. Виктор взглянул на него и нахмурился. Опять Делвер! Этот человек следует за ним повсюду как тень.

Стол, за которым сидел Делвер, помещался на полметра ниже ниши, и доктор, если смотреть сверху, казался еще мельче. Подперев голову ладонями, Делвер мрачно уставился на копошившегося в конце прохода официанта.

Виктор наклонился к нему.

— Доктор! Не хотите ли к нам? Есть местечко!

Делвер молча поднялся ступенькой выше.

— Один? — спросил он садясь рядом с Виктором.

— Нет, напротив друг. Он сейчас танцует.

— А я думал, подруга, — пошутил Делвер, тщетно пытаясь улыбнуться.

— Разве нужна подруга? — спросил Виктор.

— Да нет! Друг всегда лучше подруги, особенно если хороший.

Оркестр умолк. Танцоры поаплодировали, но напрасно — музыканты отправились ужинать.

Артур Нейланд вернулся в нишу.

— Вон как, — удивился он. — Оставил одного, а нашел сразу двоих!

— Хорошо, что не троих, — сострил Делвер.

— Твой знакомый? — спросил Артур Виктора.

— Угу. Врач, с отцом в больнице работает.

— А, в больнице! Ну, знаете, доктор, я вам не завидую.

«И я вам тоже!»- вертелось у Делвера на языке, но он благоразумно смолчал, вовремя вспомнив, что в гостях неприлично затевать ссору.

— Этот труд у нас плоховато оплачивается, — продолжал Артур. — Сколько вы получаете, если не секрет?

Он налил водки в стакан из-под лимонада и придвинул его новому соседу. Делвер сделал вид, будто не заметил этого.

— Жить можно! Если работаешь, деньги платят. Официант! — крикнул он. — Я бы хотел поужинать. Ясно?

Официант кивнул, подтверждая, что ему это ясно.

— Вот и прелестно. — Доктор уселся поудобнее. — Не будете ли вы столь любезны принести мнe люля-кебаб? С луком, естественно. И бутылку нарзана. Только не боржома — его пьют один сердечники. Ясно?

Артур Нейланд насупился: новый сосед по столу пришелся ему не по вкусу.

— Доктор, надо отметиться! — Виктор указал пальцем на налитый стакан. — Опрокипьте-ка!

— Это? — переспросил Делвер.

— Что, много? — ухмыльнулся Артур.

— Не в том суть. В газетах пишут, будто в ресторане можно поужинать и посидеть без выпивки. Я сегодня хочу просто попробовать.

— Значит, наотрез? — переспросил Артур Нейланд. — А а как раз слышал, что врачи хлещут водку как воду…

— Не надо слушать все, что болтают люди, — прищурился Делвер.

На сей раз официанта пришлось ждать дольше — то ли в ресторане прибавилось народу, то ли заказ Делвера не вызвал столь молниеносной реакции, как недавнее приказание Артура.

Наконец, люля-кебаб все же был подан.

— Может быть, все-таки одну-единственную? — попытался уговорить Делвера Виктор. — А то как-то неудобно…

— Ничего, ничего! Пейте, на этот раз я погляжу.

— Горе какое-нибудь, что ли? — с ехидной усмешкой спросил Артур.

— Нет, радость! — отрезал Делвер, хватаясь за нож и вилку.

Музыканты вернулись на эстраду. Смуглый черноволосый парень подошел вплотную к микрофону. Аккордеонист извлек из своего инструмента несколько протяжных, жалобных звуков.

Трудно с тобой расставаться, —

запел чернявый.

— Вот эго вещичка! — восхитился Артур.

— Да? — удивился Делвер. — Вы про эту песенку? Разве вам тоже когда-нибудь приходилось расставаться?

— Сколько угодно! — хихикнул Артур. — Труднее всего было мне расставаться с университетом. Боялся, как бы предков не хватил инфаркт. Ну, Виктор, поехали! Пусть доктор тянет свою минералку.

O, поцелуй меня! —

шептал в микрофон певец.

Пары, шурша, скользили по паркету.

Артур Нейланд с упоением подтягивал мелодию.

— Как дела у вас в больнице? — спросил Виктор только для того, чтобы что-нибудь сказать.

— Спасибо. Идут на полный ход! Режем, кромсаем, ставим заплаты. Да, кстати, что касается расставанья, я полагаю, что мне пора домой. Официант, сколько с меня? Девять двадцать? Получите, пожалуйста.

Простившись кивком, Делвер встал и направился к дверям.

— Ну и тип! — скорчил гримасу Артур. — Чего лезть в ресторан, если не хочешь пить?

— Кто его разберет, — процедил Виктор. — Этот доктор вообще чудак. Сам не знает, чего он хочет!

— А ты знаешь? Ну, будь здоров, старина. И к черту сентиментальность!

Виктор не притронулся к рюмке. Он глядел в зал, но почти ничего не видел. Яркие огни, пестрые платья сливались в неразличимый хаос. Музыка смолкла, танцоры уселись за столики. В ресторане было множество женщин, да что толку — ведь ее здесь нет. Наверное, сейчас она возвращалась из анатомички, порывистая и, как всегда, немного paзpyмянившаяся. Идет и не остановится, даже если он, Виктор, попадется ей на дороге. Лето миновало, никакая сила не воротит его. Время мчится вперед, люди заняты своими делами, что им до глупца, который сам разрушил свою любовь? Ее больше не будет, все рухнуло, миновало, остались лишь горькие воспоминания, от которых не скроешься ни в каком кабаке.

Виктор глубоко вздохнул:

— Ты чего это? — Артур, наконец, что-то заметил. — Глотни малость, пройдет. И давай бросай ты это ученье! Пиши лучше рассказы. а если нужны копейки, заходи ко мне, потолкуем. Что-нибудь придумаем. Ты свой парень. Ты же единственный защищал меня, когда эти сволочи налетели. Будь здоров, старый черт! Не вешай носа, мы с тобой еще сварганим не одно дельце!

— Ты думаешь, я тоже займусь коммерцией? — Виктор сдвинул брови. — Вряд ли.

Наполнив рюмки, Артур искоса посмотрел на ноги.

— Гордыня, — усмехнулся он. — Гордыня, дружочек! Ну, да она испаряется гораздо быстрее, чем кажется вам, интеллигентам. Такие парни, как ты, не могут жить без денег! С писательством у тебя вроде сорвалось, кишка тонка оказалась. В науке тоже не светит — значит, придется переключиться хотя бы на коммерцию.

— У каждого своя звезда. — Виктор поднял рюмку.

— Ха! — Артур опять ухмыльнулся. — Не обижайся, старик, ты еще совсем желторотый! Нынешние времена вам не по зубам. Бывало, в университете только и слышишь: «Вецапини, Вецапини, славный, могучий род…» Из тебя еще вышел бы граф или герцог, но уж строитель новой жизни — извиняюсь!

— Что ты хочешь этим сказать? — Виктор поставил рюмку.

— Да ничего особенного, кроме того, что ты так никогда ни к чему и не