Дворики. С гор потоки - Василий Дмитриевич Ряховский
Дворики. С гор потоки читать книгу онлайн
Его одобрительно поддержали:
— Слово на месте!
— Все крутют головы. Уж и так десять лет докрутили до ручки, и все неймется.
— Скоро наперед пятками заставят ходить!
Сальник сказал бесстрастно, ни на кого не глядя:
— По науке, оно, может, и сбудется по-вашему, а по природе не думается.
— Вот-вот! Природа науку одолевает!
К Сальнику подскочил Таганок, взъерошился и каркнул во все легкие:
— Хорошо, у те пупок с жиру отвис, о природе-то бубнить! Она, природа-то, вот, лопатки источила. Ишь, о природе голову ломает!
И сразу все притихли: встал Федот. Он расправил усы и окинул вокруг себя повеселевшими глазами:
— Ну вот, мужики. Все мы выслушали слово товарища. Точка. Теперь надо прежде всего сказать ему спасибо. Это — первое. А второе: давайте без кагаканья обойдемся. Ведь о чем речь идет? Колхоз создавать надо, так если у нас есть к тому расположение, надо спрашивать по существу дела. А нет желания, ругаться нечего. Мы никого не тянем, потом же некоторых мы и не пустим к себе. Это тоже помнить надо. Колхоз только для трудового элемента, а с жирным пупком нам не ко двору. Внятно?
Лица мужиков вытянулись, посерели. Выходило так, что и поругаться им не придется. Тимофей недоуменно оглядел своих сторонников и вдруг покраснел, набух злобой и во весь голос крикнул:
— Тогда на какой черт вы нас вытащили сюда, когда мы, выходит, ни при чем? Удумали раз, так и дери вас черт!
Федот усмехнулся в ус, опустил глаза, а Гопкин задышал часто-часто и визгливо бросил поверх голов:
— Все надеемся, храп-то с вас сойдет. А выходит…
Тимофей затолкался плечами, дернулся вперед, но его удержал Садок. Они переглянулись и затихли.
— Так вот… — Федот повертел между пальцев карандаш и направил острие его против себя. — Разговор-то в чем? В том, как мы согласимся — ломать мир или общими силами возьмемся за дело, всем селом пойдем по этой дорожке. Добром кончим или за грудки возьмемся? Ведь, — он с силой ударил себя кулаком в грудь, и голос его звякнул разбуженной силой, — ведь наболело уж! Нагрубло! Для многих настала точка. Мы все ждем хорошей жизни, кусаем пальцы, а боимся стронуться с места. Как жили отцы, так и мы. Никто за нас не будет о нашем деле думать. И, посмотрите, вся земля из края в край шорохнулась, закисла, как пирожная опара, все крестьяне поняли, что так жить больше нельзя. Тьма у нас, нищета несусветная! Понимаете вы хоть чуточку-то, головы? И нам больше невтерпеж! Агроном верно говорит. Довольно корябать землю в одиночку, надо всем сразу взнуздать ее, поднять на дыбы, тогда у нас будет всем по горло! Колхоз мы организуем! Понятно? На вас, — он ткнул карандашом в Тимофея, — на вас не поглядим. Только кабы вы не взвыли после.
— Не взвоем! Ты не заплачь вперед. Все взнуздывать собираешься, а у самого лошадь ног не таскает. Говоруны!
— Нас не пугай! Мы к тебе обедать не пойдем!
Теркин взялся за колокольчик. Федот проглотил подпершие к горлу слова, задохнулся и сел.
— Прошу говорить по делу. Вопросы к докладчику есть? Нет? Ну, кто слово просит? — Теркин переглянулся с Коротковым и раздельно, упирая на слова, сказал: — Я должен поставить вас в известность, что колхоз может организовать и любое количество хозяйств. Они по закону берут лучшую, по их усмотрению, землю, а остальная вновь разделяется по единоличникам.
Матюха заметил, как Садок подмигнул Тимофею, пошушукался с Сальником и решительно протянул вперед руку:
— Я хочу сказать несколько. Видите ли, граждане, вопрос будто ясный. Советская власть сейчас уперла на колхозы, и она их, надо думать, создаст. Раз к тому пошло, то она всех закрутит в эту коляску. Вот видите уж какой закон вышел? Колхозу любую землю. Они возьмут у нас первые поля, а много мы хлеба соберем на запольных клоках, раз там нет навозу, а собака не наложила?
Слушали Садка: одни в надежде получить от него выход из тупика, другие — выискивая в его словах червоточину, подвох. Садок то поднимал глаза к потолку, то опускал голову вниз, и на его монгольском, почти безволосом лице с толстыми губами трудно было найти отражение его сокровенных дум.
— Я, по своему усмотрению, устанавливаю, что раз власть от нас того хочет, мы ей не перетчики. Работали всяк для себя, попробуем в один карман складывать. Я первый изъявляю желание. Прошу меня записать.
За столом встала неловкость. В искренность речи Садка ни у кого не было веры. Матюха глянул на недоуменно вытянутые лица Теркина и Федота и почувствовал, что Садок их перехитрил.
— Только я, — Садок повернулся к столу и посверлил воздух пальцем, — от себя предлагаю зачитать список тех, которые уже записались раньше. Нам желательно знать, с кем нам работать придется. Так, что ли, граждане?
Его поддержали из разных углов:
— Будут ли там работники?
— Да, а то, может, все вроде Тюхи-Матюхи?
Пока Федот спешно рылся в поисках списка в папке бумаг, слово попросил Коротков. Он сдвинул густые черные брови, покусал отросшие прямые усы и решительно выбросил в нависшее молчание:
— Только не хитрить! Предупреждаю, хитрить не надо! Зачем этот товарищ просит зачитать список? Он думает кого-то обмануть, но только этот приемчик уж очень ясен. В списке значится, я заранее скажу, беднота. Что ж, он думает сыграть на этом, обработать собрание, — дескать, это дело пустое, раз там нет крепких мужиков? Этого сделать не удастся. Я должен сказать, — это не входило в мой доклад, но этого не следует упускать, — должен сказать, что если в колхоз идут маломощные крестьяне, то это и великолепно. Вам смешно, но смеяться еще рано. Голытьбе колхоз не страшен, она знает, что ей поможет и власть и партия. Она получит на свою социалистическую единицу и машины, и семена, и средства. Голытьба нужна нам, ибо только она по-настоящему чувствует свою кровную связь с пролетариями города. И вашему колхозу будет оказана помощь.
