Самшитовый лес - Михаил Леонидович Анчаров

Лекцию Барбарисов читал хорошо, а в перерыве сказал грустно:

— Идите прогуляйтесь у моря. Потом встретимся.

— Нет-нет, — сказала Вика.

И они ушли.

Это было странное, совсем другое море, плоское, серо-сиреневое от вечернего неба до горизонта. По блеклому спокойному песку прогуливались люди в пальто, и на воде, как утки в пруду, сидели белые чайки.

— Иди сюда… я соскучился, — сказал Сапожников.

Она стала перед ним и подняла голову.

— Я все равно соскучился, — сказал Сапожников. — Даже когда ты рядом, я по тебе соскучился. Мне кажется, я тебя сто лет не видел.

Они поцеловались. Потом долго стояли обнявшись, и никто им не мешал.

— Почему ты такой? — сказала Вика ему в плечо.

— Не знаю… — сказал Сапожников. — Жизнь меня дразнит, как дети мартышку. Протягивает яблоко, потом отдергивает его, и я становлюсь злым и недоверчивым. Тогда я говорю — а подите вы все, не нужен мне ваш сладкий кусок, плевать я на него хотел, обойдусь черной корочкой. И тогда поднимается вопль. Ах так, кричат дети, не хочешь нашего яблочка, ну мы тебе покажем! И показывают, между прочим. Я не доверяю детям.

— Я не ребенок, — сказала Вика. — Ты с самого начала меня не понял. Я здоровая баба. Это у меня только глаза жалобные. Зачем ты соврал, что получил телеграмму?

— Я не соврал, — сказал Сапожников.

Они перешли на шаг в сторону, потому что песок под ними все время проваливался, он только сверху был слежавшийся и твердый.

— Я же знаю, что никакой телеграммы не было.

— Неважно, что не было, — сказал Сапожников. — Важно, что я ее получил.

— Не смейся.

— Я не смеюсь. Я кричу… Неужели незаметно?

И тут диктор неугомонной радиостанции «Маяк» сообщил:

— Советский ансамбль «Березка» отбыл сегодня на родину, завершив триумфальную поездку по странам Среднего Востока.

— Знаешь, хорошо, что у нас не было романа, — сказал Сапожников.

— А у нас не было романа?

— Ну, всяких там плотских радостей.

— Мы просто не успели.

— Нет, не просто, — сказал Сапожников. — Просто это было не нужно.

Они услышали тяжелые шаги по песку, как будто шла статуя командора, но ей было трудно в темноте на Рижском взморье.

— Сапожников, — сказал Барбарисов. — Я Глаше звонил, тебе телеграмма пришла из Москвы.

— Какая телеграмма? — спросил Сапожников.

— Анна Сергеевна какая-то спрашивает о твоем здоровье. Беспокоится. Всем приветы.

Абсолютно тихо было на взморье. Ни звезд не было, ни моря, и песок не скрипел.

— А, Нюра, — сказал Сапожников. — Теперь все в порядке. Можно ехать.

— Ты считаешь, что все в порядке? — сказала Вика. — Я тебя никому не отдам, слышишь?

— Это меня и беспокоит, — сказал Сапожников.

После этого он уехал.

Глава 9

Приглашение на праздник

Учитель сказал:

— Ребята, попробуйте сформулировать, каким должен быть, по вашему мнению, самый лучший дом, даже идеальный дом, дом будущего. Ну-ка попробуйте!

— Зачем? — спросил Сапожников.

— Сапожникова я не спрашиваю, — сказал учитель. — Конечно, лучше его Калязина ничего не может быть. Это же весь мир знает.

— Весь мир не знает, — сказал Сапожников.

— Ну, значит, ты объявишь… урби эт орби… городу и миру. Сапожников, убери с парты эту гадость.

— Это насос.

— Я и говорю, убери эту гадость.

Это было как раз в ту зиму, когда Сапожников против Ньютона пошел. И потому они с учителем были в ссоре. Вся школа про это знала, и даже из районо приезжал инструктор, расспрашивал учителя и завуча.

— Все нормально, — сказал учитель. — Пусть спотыкается. В науке отрицательный результат — очень важное дело. Он сам поймет, что на этой дороге тупик.

— При чем тут наука? — воскликнула завуч. — Сейчас ему надо запомнить основные законы природы! Парень уже здоровый, шестой класс, а ему ничего втолковать нельзя. Я буду ставить вопрос перед районо.

— Ну и что же он утверждает? — спросил представитель районо. — Что закон всемирного тяготения — это ошибка?

— Нет, — сказал учитель, — этого он не утверждает… Он говорит, что закон правильный, по вычислениям все сходится. Сила действительно убывает пропорционально квадрату расстояния. Только он говорит, что это не притяжение.

— Как же так? — спросил представитель районо. — Закон правильный, а притяжения нет… А что же есть?

— Просто хулиганство какое-то, — сказала завуч.

— Погодите, — сказал представитель. — Это забавно. А что же есть?

— Он еще этого не знает, — сказал учитель.

Представитель районо засмеялся.

— Ну, слава богу, — сказал он. — Я думаю, ничего страшного… А откуда у него такая странная идея?

— Из-за насоса! — воскликнула завуч. — Из-за проклятого велосипедного насоса… Я запретила ему приносить насос в школу… Но если вы попустительствуете…

— Да вовсе я этого не делаю, — сказал учитель.

— Он молится на этот насос! Как вы не понимаете? Он часами тупо на него глядит! Это фетишизм какой-то, тотемизм! Религиозное извращение, вы понимаете или нет? Сектантства нам еще недоставало!

— Погодите, — сказал представитель.

— Я за ним с третьего класса наблюдаю… С самого прихода я заметила ненормальность… Вы помните, как он заставлял просить прощения у бутерброда?! Помните?

— Не у бутерброда, — сказал учитель.

— Он упрямый как осел! Он спорщик! Ему ничего втолковать нельзя!

— А доказать пробовали? — спросил представитель районо. — Ну вот вы, например? Вы же преподаватель математики.

— Во-первых, строго говоря, я физик.

— У нас вы преподаватель математики, — сказала завуч. — И кроме того, вы классный руководитель.

— Увы, руководитель я далеко не классный…

— Что верно, то верно, — сказала завуч.

— А во-вторых? — спросил представитель.

— А во-вторых, строго говоря, наличие в природе силы тяготения не обнаружено.

— Та-ак… — сказала завуч. — Договорились…

— Обнаружено только взаимодействие между телами, подчиняющееся формулам, которые вывел Ньютон.

— Мило, очень мило, — сказала завуч.

— Сам же характер этого взаимодействия еще не изучен, и потому слово «тяготение», или, иначе, «гравитация», является рабочей гипотезой, удобной для вычислений.

— Это действительно так? — спросил представитель. — По образованию я гуманитарий.

— Да… — сказал учитель. — Это действительно так.

— Мне об этом ничего не известно! — вскричала завуч. — И не ему об этом судить! Не Сапожникову! Какой-то Калязин! Какой-то монастырь, какое-то чудо Святого Макария! Вы чуете, откуда ветер дует?

— Но Сапожников как раз утверждает, что никаких чудес не бывает, что все рано или поздно объясняется… А это, простите, чистейший материализм, — сказал учитель.

— Это действительно так? — спросил представитель.

— Конечно… Можете с ним поговорить.

— Я вам верю… А как учащиеся ко всему этому относятся?

— Смеются, конечно.

Представитель районо засмеялся.

— Я думаю, ничего страшного, Екатерина Васильевна, — сказал представитель. — И кроме того, этот мальчик занял первое место на районном конкурсе изобретателей…

— Это ему и вскружило голову, — сказала завуч. — За это ему надо дать по