Самшитовый лес - Михаил Леонидович Анчаров

призыва. Тоня обернулась с улыбкой и быстро начала читать стихи о духовной жизни и стройности мира.

Все сходилось. Не хватало только подтверждения моей мысли о сказке, что в основе самых мощных последствий лежит сказка о чьем-то забытом личном уникальном опыте, который вдруг вспоминают, когда у всех подперло.

Представьте, тут же подтвердилось и это.

По улице мчалась машина, которую вел Ефим Палихмахтер. А рядом сидел муж Тони с возбужденными глазами. Когда Тоню спрашивали, кто ее муж, она отвечала: «Работник интеллектуального труда», потому что не знала, что это такое. Но поскольку и я не знаю, что это такое, то оставим все как есть.

Машина догнала нас как раз тогда, когда Апостол вынул руку. Хотя и успел подтвердить, что красота явно начала работу по спасению мира.

Теперь оставалось только подтвердить мою оригинальную мысль о сказке.

— А знаете… — сказал работник интеллектуального труда, — а ведь я совершил великое открытие.

— Какое? — живо поинтересовался я.

— Я открыл, что все персонажи ваших произведений — вымышленные.

— Ну и что? — спросил я грубо и увидел торжествующее лицо Ефима Палихмахтера.

Было понятно, кто рассказал ему об этом. Я было хотел сказать «работнику», что Ефим Палихмахтер тоже выдуманное лицо, но пожалел их обоих. Меня интересовало открытие.

— Ну и что? — сказал я. — Гоголь тоже утверждал, что…

— Знаю-знаю, — сказал «работник», — что Коробочка и Ноздрев — это он сам… Знаю… Слыхали… Но дело в том, что Гоголь-то был, а я открыл, что вы даже не родились.

И у меня отлегло.

Все сходилось. Сказка начала свое движение.