Сон о красных шарах - Леонид Семёнович Комаров

На полочке в красном углу комнаты, там, где раньше ставили иконы, хранила Мария среди ценных бумаг и документов письма от Валентины. Валя много раз приглашала в гости, просила навещать и помогать деду Василию. Иногда слала из города гостинцы. Но Мария так ни разу и не была у нее в гостях. Стыдно. Все совесть мучает, что не созналась тогда про краску.

Ох, часто Мария недовольна собой. Суетливо живет. Увидела как-то соседи новый комод привезли, сердце заныло, нет у нее такого. И всегда так: у кого что хорошее увидит — завидует.

Дмитрию, брату, пожаловалась на свои затруднения, а тот в ответ:

— Не так живешь, Мария! Без интересу. Устроил я тебя на склад попервоначалу, думал, пока присмотришься, а там и на дельную специальность. А ты застряла, трактором тебя не сдвинешь. Ведь никакого же росту. Человеку без этого нельзя, душа паутиной затянется.

…За окном проплывали выспевшие поля, засеянные хлебом и кукурузой. Среди полей зеленые острова разбросаны — березовые колки.

Автобус мягко покачивался. Шум мотора и людской говор слились в один монотонный гул. Мария задремала.

Снились ей платья. Много платьев. Мария примеряла их, смотрелась в зеркало. «Ну, как?» — спросила у Вовки. Платье из голубого шелка, и туфли на высоких каблуках… «Хорошо!» Но это отвечает не Вовка, а какой-то молодой красивый мужчина. И вот уж она идет с ним под руку. А люди кругом и говорят: «Хороша пара! Дай бог им счастья!..»

Вовка трясет Марию за руку:

— Мамка, город уже! Вон, гляди, телевышка.

Мария открыла глаза.

Сначала автобус пробирался по узким улочкам пригорода и его сильно болтало из стороны в сторону на разбитых дорогах, а потом он вырвался на асфальтированное шоссе, только что политое дождевальной машиной, и колеса липко шелестели; и как-то сразу свежее и легче стало дышать после долгой и пыльной дороги.

Проезжая по улицам города, Мария всегда волновалась. Она уже начала торопиться. Не терпелось куда-то бежать, где-то поспеть, что-то не пропустить.

Как только автобус остановился на автобусной станции, где было много машин и толпилось много народу, Мария нетерпеливо схватила Вовку за руку и потащила к выходу, перешагивая через мешки и сумки и проталкиваясь между людьми. Какой-то старик проворчал:

— Куда прешь-то? Не поспеешь, что ли?

— Не поспею, — буркнула Мария, спрыгивая с подножки на землю.

Вокруг громоздились многоэтажные дома, и люди на их фоне казались гораздо меньше, и много их, копошащихся, словно муравьи, погруженных в свои хлопоты.

Рядом с автобусной станцией был рынок, и Мария решила первым делом заглянуть туда. Она обошла все промтоварные киоски и ларьки, что-то высматривала, приценялась. Прошлась по овощным рядам, поинтересовалась, что почем.

Все цены она переводила на старые деньги (к новым не могла привыкнуть), и каждый раз сумма казалась ей значительной.

Солнце уже начало изрядно припекать.

Выйдя с рынка, Мария взяла Вовку за руку, и они пошли к двухэтажному универмагу, что был неподалеку.

Вовка с любопытством озирался по сторонам. Давно он не был в городе, больше года, и теперь многое было ему в новинку. Последние два раза мать не брала его с собой — лишние расходы.

В этот раз он очень просился, и мать согласилась.

На огромной площади было много голубей. Малыши бегали, старались поймать их, взрослые крошили голубям хлеб. Толстый мальчуган в матросском костюмчике лениво крутил педали на трехколесном велосипеде с толстыми красными колесами. Интересно, накачанные или нет?.. Вовке хотелось посмотреть, но мать сказала «нечего глядеть» и потащила его дальше. Они почти бежали по улицам и один раз даже чуть не попали под машину на перекрестке. А потом кто-то сказал по радио:

— Гражданка с мальчиком! Вы нарушаете правила уличного движения. Улицу нужно переходить только на зеленый свет!

Вовка ничего не успевал толком разглядеть. Ему хотелось узнать, откуда это про них по радио сказали. Кругом было столько интересных вещей!

В универмаге Мария останавливалась у каждого прилавка, смотрела разные товары, спрашивала цены и возвращала обратно. Вовка знал: все, что она смотрела, ей нравилось, но она почему-то ничего не покупала.

Народу в универмаге было, как груздей в кадке, и все толкали Вовку, а один дядька даже отдавил ему ногу.

Было душно и жарко. Рубашка прилипла к спине. Пот лез в глаза и щипался. Вовке хотелось всех растолкать и выбежать на улицу, но мать не велела ему никуда от нее уходить. Он был страшно злой на всех. Ему приходилось задирать голову кверху, чтобы было легче дышать.

Мария остановилась в отделе детской одежды и стала выбирать Вовке школьную форму. Напротив Вовка увидел игрушки, и ему очень захотелось посмотреть на них.

— Мама, айда, поглядим игрушки?

— Некогда нам глядеть. Стой давай!

Но Вовке надоело стоять, и он потихоньку пробрался к отделу игрушек и встал у прилавка.

Каких только игрушек здесь не было! И заводные машины, и настоящие железные самокаты, и разные игры в коробках! У Вовки даже глаза разбежались — таких у него никогда в жизни не было.

У прилавка толпились люди. Продавщица заводила ключиком желтого утенка. Туловище у него было похоже на большую желтую грушу, из которой торчали коричневые лапы, белые крылышки и красный клюв. Когда продавщица поставила утенка на прилавок, он начал передвигать лапами, шевелить крыльями и раскрывать рот. Двигался он по кругу. Очень забавная игрушка…

Вовка спохватился и вернулся назад, туда, где мать выбирала ему школьную форму, но ее там уже не было. Вовка очень испугался. Он не знал, куда ему бежать, и заплакал. Какой-то мужчина в соломенной шляпе спросил, почему он плачет, и Вовка ответил, что потерял маму. Мужчина велел ему стоять на месте и ждать.

В это время Мария пробиралась в толпе и искала сына. Она уже жалела, что взяла его с собой. Пусть бы сидел дома, и не было бы никаких переживаний. Больше всего она боялась, что Вовка выйдет на улицу и попадет там под какую-нибудь машину.

Мария растерянно металась по всему универмагу. От страшных мыслей у нее холодело в груди. И когда она, наконец, набрела на Вовку, ревущего, с грязным лицом, по которому были размазаны слезы, у нее опустились руки.

— Ну!.. гад паршивый, — беззлобно сказала она и подтолкнула его вперед.

Они вышли на улицу. Под мышкой Мария держала сверток: после долгого рассматривания она все-таки выбрала Вовке школьный костюм.

— Чтобы ни на шаг