Юсупов. Право на выживание - Новикова Анна

— А эмм…

— Ты правда хочешь это знать? — перебил князь.

Софья замерла, прикрыла рот рукой. Черт, конечно, она хочет это знать!

— И как он за убийство жены тебе голову не открутил? — спросила Софья.

Юсупов потушил сигарету и ответил:

— Может именно поэтому и не открутил. Спроси у него при первой возможности.

С минуту они пялились друг на друга, каждый размышляя о своем. Софья прижала ладони к щекам и сказала:

— Теперь мне точно пора в отпуск.

Глава 17

Приманка

Игорь Шамильевич не спит. Скорее пребывает в полудреме. Старая армейская привычка не раз спасала в горячих точках. Он и не помнит, когда вообще глубоко погружался в сон.

Знаете, как это бывает? Сознание частично отдыхает, при этом воспринимает все, что происходит извне. Все звуки, разговоры, даже запахи.

Перед глазами возникают какие-то неясные очертания, образы. Слышится мерное гудение вентилятора. За стенкой голос диктора, рокот автоматной очереди, рык бронетехники.

— А-апчхи!

Этого парнишку еще учить и учить. И нет, дело не в воспитанности, умении преподнести себя в обществе. До этого Игорю Шамильевичу дела нет. А вот в случае опасности, напряженной ситуации способность сдерживать свои физиологические позывы увеличивает шансы на выживание.

Матвей, конечно, глуповат и суетлив, но быстро учится. Он скорее наивен, зато не пуглив. Отчасти даже самонадеян, но это в силу возраста. Кто в свои девятнадцать не считает себя героем своего двора? На днях вон упражнялся в метании ножей, да так поранился, что чуть пальца не лишился. Пришлось накладывать несколько швов, что парнишка выдержал с мужеством, хоть и с побледневшим лицом. Ребята похлопали его по плечу и поздравили с боевым крещением.

Большинство считают мальца недалеким, что, впрочем, соответствует действительности. Но не выкидывать же его теперь на помойку, откуда сам же вытащил в прошлом году. Игорю Шамильевичу запали в душу эти большие светло-карие глаза, что смотрят с щенячьей преданностью. За столько лет службы чего он только не навидался, но Матвея бросить не смог. Зато теперь преданнее человека и не найти. Безусловно, Игорь Шамильевич уверен во всех своих бойцах. Но это скорее дело чести. В то время как пацан ловит каждое его слово, верит в высший смысл грядущей зачистки города от вампиров.

И хоть парнишка пороху еще не нюхал, положиться на него можно. По крайней мере поручения выполняет беспрекословно. Велено два часа не беспокоить сон начальника, отвечать на звонки фразой «как освободится — перезвонит». И только в случае крайней необходимости докладывать четко, коротко и без эмоциональных порывов.

За такими размышлениями Игорь Шамильевич упустил момент, когда звуки новостей сменились бубнежом и долгими паузами. До его ушей донеслась только фраза:

— Понял, я вас встречу.

Сначала скрипнул диван, затем створка шкафа, клацнула дверная ручка, а потом раздались звуки удаляющихся шагов. Игорь Шамильевич не пошевелился, не открыл глаза и не разволновался. Чего ему переживать? Парень знает свое дело, а что не знает — научится. Если не нарушил сон начальства докладом, значит, справится и сам.

Старая военная привычка все же подвела. Полудрема накрыла чернотой без сновидений. Казалось, прошло-то всего ничего, секунда-другая, как в дверь постучали.

— Игрь Шамильич, тут к вам это… Гостья, — сказал Матвей.

Игорь Шамильевич открыл глаза, поднялся и вышел в основную комнату. На табуретке вся скукожилась та самая журналистка. Светлые волосы спутались, одежда явно выбрана в спешке — совсем уж узкая и явно неудобная лиловая юбка до колен, темно-серая футболка с абстрактным принтом. Ткань пропиталась бардовыми пятнами в районе правого плеча.

Девушка дышит, будто пробежала шесть кварталов. Зажимает ладонью правую сторону шеи и смотрит так, как если бы хотела сказать «знаю, знаю, вы предупреждали, а я не послушала». Но она не из тех, кто будет биться в истерике и слезах, и уж тем более не из тех, кто признает свою неправоту. Такого бойца как раз не хватает.

— Передумали? — спросил Игорь Шамильевич.

— Отчаянно захотелось жить, — ответила журналистка, даже глазом не моргнув.

Стальной характер. Из таких выходят отменные шпионы, что не боятся боли и пыток.

— Почему я должен вам поверить? — спросил Игорь Шамильевич.

Журналистка стиснула зубы, сглотнула и сильнее придавила ладонь к шее.

— Я бы и сама себе на вашем месте не поверила, — сказала она. — Я расскажу все, что знаю. Только разрешите мне самой его прикончить.

Игорь Шамильевич приблизился к девушке, отнял руку от шеи и приказал:

— Матвей, аптечку и ампулу сыворотки.

— Есть! — отчеканил парнишка и испарился.

На шее гостьи рваный след от укуса и большое, еще влажное кровавое пятно.

— Или он вас пощадил или, наоборот, обрек на медленную смерть, не задев артерию, — сказал Игорь Шамильевич.

Журналистка отвела взгляд и разве что не скрипнула зубами. Боец.

Одним движением Игорь Шамильевич придвинул стул, уселся напротив и спросил:

— И что вы с ним не поделили?

Девушку начал бить мелкий озноб. Плечи трясутся, мучают спазмы, но та по-прежнему сохраняет лицо. После недолгой паузы она наконец ответила:

— Меня.

Матвей ворвался с теплым сквозняком и принес аптечку. Клацнул, откинул крышку и зашуршал бинтами, звякнул пузырьком с йодом и ампулой с прозрачной жидкостью. В спешке все расставил на столе. Раскупорил упаковку с ватой, тут же уронил. Вспомнил про перекись, смочил кусок ваты и приблизился к журналистке. Отняв руку от шеи, замер. Краска спала с лица, зрачки сузились.

Игорь Шамильевич вовремя придержал парня за локоть, когда у того уже подкосились колени. К виду крови привык, а вот к рваным ранам — еще предстоит.

— Иди умойся, я сам, — скомандовал Игорь Шамильевич.

Матвей испарился, а начальник начал оттирать кровавые потеки с шеи гостьи. Та дернулась, поморщилась, но скорее от озноба, чем от боли. Если сейчас не соврет, то можно пойти навстречу.

— Вы не первый год знаете господина Юсупова, — издалека начал Игорь Шамильевич. — А значит, имеете на него какую-никакую управу. И все же вместо того, чтобы приструнить его, вы пришли сюда. Какую версию вы мне изложите?

— Приструнить не вышло, — процедила сквозь зубы Софья. — Я замуж собралась. Влад — хороший парень, мы уже полгода вместе. Юсупову это не понравилось. Не знаю, за каким чертом ему понадобилось вести задушевную беседу с моим женихом и чем он его запугал. Но после этого Влад просто исчез. До сих пор не вышел на связь. Я понятия не имею, где он сейчас.

— И вы решили выбить признание у господина Юсупова, но вместо ответов напоролись на его клыки, — закончил за нее Игорь Шамильевич.

Софья медленно выдохнула, продолжая трястись как лист на ветру. В дверях показался Матвей и не спешил приближаться. Игорь Шамильевич скомандовал тому принести воды, хотя ведь мог и сам догадаться. Ох, учить его еще и учить. Парнишка смотался к кулеру, наполнил стаканчик до краев и поднес гостье. Та приняла дрожащими руками и сделала несколько глотков.

Тем временем Игорь Шамильевич обработал укус йодом, привычными движениями наложил несколько швов, приложил бинт, сложенный в несколько слоев, и закрепил пластырем. Да, тем самым бабусичьим, который только вместе с волосками отдерешь.

На этот раз Матвей сообразил быстрее — собрал остатки бинта, окровавленной ваты, шуршащей упаковки и отнес в урну. Встал позади начальства, разве что не вытянул руки по швам.

— Как складно у вас выходит, — сказал Игорь Шамильевич. — Сначала вы противитесь, слышать ничего не хотите о вампирах и о нашей идее по их зачистке. Потом сами же являетесь с предложением о сделке, обосновывая это стремлением жить нормальной жизнью. А как только конфликт с господином Юсуповым вышел из-под контроля, вы вместо того, чтобы последовать примеру жениха и удалиться из города, приходите ко мне. Да не просто так за помощью, а с непреодолимым желанием совершить самосуд. Вы ведь журналист с большим стажем — не можете не понимать, как это выглядит.