Дом из парафина - Анаит Сагоян

Дом из парафина читать книгу онлайн
Бывшая огромная страна, лишенная иллюзий, разрушается, кровоточит, спекается по краям. Сандрик и Мария, выросшие на разных концах постсоветского мира – он в Тбилиси, она на острове Беринга, – казалось бы, никогда не должны встретиться. Но все-таки пути их однажды пересекаются в Берлине, в случайной болевой точке черно-белого города, которому так не хватает любви. Два взрослых человека заново переживают детские воспоминания девяностых, а незатянувшиеся раны воспаляются с прежней силой, и каждая отдельная боль становится общей болью.
Присутствует ненормативная лексика
Я представила, как надавила Сандрику на грудь и отпустила руки. И как его медленно перекинуло через борт, он упал в ледяную воду, и волна тут же накрыла его. А зверь, издав последний нестерпимый стон, полный боли и терзаний, в один миг погрузился в океан и поплыл за Сандриком. Черный, необъятный его силуэт под водой постепенно рассосался, и шторм стал медленно стихать.
В космосе. Я как будто нахожусь в космосе, где больше никого и ничего нет, где больше никто мне не поможет. А когда непогода неожиданно стихла и туман немного рассеялся, я встала за штурвал и развернула дрифтер назад, к острову.
Ω
Медный Алеут ожидал нас у себя, но, вернувшись из плавания, я добралась до своего старого, покинутого дома, чтобы устроиться и перевести дух. Покрутив ключами в замочной скважине, я вошла в темную прихожую и замерла: дом все еще пах нами – отцом, матерью и мной, которая никогда отсюда не улетала.
Уложив Сандрика на кровать, я откопала в его рюкзаке маленький скомканный клочок, вырванный из дневника. Клочок завалялся на самом дне, и я его нащупала случайно. Сандрик давно забросил компьютер, перейдя на бумажный дневник и шариковую ручку. И только месяцами позже он навсегда бросил писать. Это было еще в Берлине, когда он мог что-либо помнить в общих чертах хотя бы час. Развернув листок, я обнаружила полностью перечеркнутый текст. Видимо, берлинский, последний из написанных им.
«У тебя кашель. Ты виновато улыбаешься. Занавешиваешь окно от ярких лучей. Это времена, когда помидоры всё еще те, а фильмы и песни уже нет. Отец замер в темной прихожей, молчит, ботинки надеты, куртка тоже, и он вдруг оглядывается на меня. Я стою, смотрю: он не отводит глаз. Между нами пролегла четверть века – и всего пять шагов, но если их преодолеть, то отец куда-то исчезнет. Так обычно бывает. Важно стоять и смотреть. Если отвернуться, он исчезнет тоже. И говорить нельзя. Это тоже против состряпанного кем-то сценария. Просто стой и смотри. Прощай, если так невмоготу. Смотри и прощай. Это все про любовь. Ведь кому мало прощается, тот мало любит. И дай уйти. Человеку нужно уйти.
Я касаюсь рукой осколка креста под футболкой и пытаюсь вспомнить твои глаза. Золотой осколок будто раскаляется, обжигая мне грудь. Ты говорила, что Бог – это про любовь. Но ты верила, что распятая фигура сильнее любого другого талисмана. Когда я хотел носить у груди твою фотографию, ты, умирающая, сказала, что фотография не будет иметь той силы. Что нужен крест. А теперь это просто осколок, мам. Неважно, чем он был раньше. В нем осталась только ты. И только через тебя – Бог».
Сандрик, уложенный на мою старую кровать, спал и временами тяжело заглатывал неберущийся воздух. Я стояла в своей прежней комнате лицом к запыленному окну, и мне вдруг ясно послышалось, что кто-то отворил незапертую дверь, а потом позади меня скрипнул паркет. Снова скрипнул. И еще. Пара неуверенных, приближающихся шагов. На пол тяжело опустили большую сумку. Так знакомо выдохнули. Мне внезапно захотелось припасть к страницам какой-нибудь книги, но призрачная книга тлела в руках, стоило поднести ее к лицу. Ноги приросли к полу, и я невольно продолжила читать записку вслух, как вырванный на свободу глубинный выкрик:
– Я могу взять тебя за руку? Чтобы не на расстоянии вытянутой руки. Гораздо ближе. Плечи упали, голова склонена набок. Молчишь. Вот и сейчас стоишь у окна, глядишь из-за плотной занавески на голые кроны деревьев и ждешь. Своевременности. Исполненности. Обернись. Мама.
Примечания
1
Спальный район Тбилиси, известный высоким уровнем преступности. (Здесь и далее примеч. автора.)
2
В грузинском языке используется как вежливая форма обращения к мужчине, аналогично слову «господин».
3
Имеется в виду консольная игра Battle City, известная под неофициальным названием «Танчики».
4
Цитата из композиции «Закрой за мной дверь» советской рок-группы «Кино». Автор музыки и слов Виктор Цой.
5
Хлам (тбилисский жаргон).
6
Тупак Амару Шакур – американский хип-хоп-исполнитель, популярный в 90-х годах XX века.
7
Цитата из песни «Все не так, как надо» Владимира Высоцкого.
8
Сцена из российского художественного фильма «Брат» (1997) режиссера Алексея Балабанова.
9
Имеется ввиду композиция «Зверь» рок-группы «Наутилус Помпилиус».
10
Spati, производное от Spatkauf (нем.) – дословно «поздняя покупка», киоск (в частности, в Берлине), открытый в часы, когда крупные сети магазинов уже закрыты.
11
Currywurst, Pommes (нем.) – сосиска с соусом карри и картофель фри, символ немецкого фастфуда.
12
Angebot (нем.) – специальное, выгодное предложение.
13
Здесь и далее цитируется песня «В землянке» на стихи Алексея Суркова.
14
Отвали, засранец! (нем.)
15
Извините (нем.).
16
Я же сказал! (нем.)
17
Свобода (нем.).
18
Пожалуйста (нем.).
19
Цитата из композиции «Крылья» рок-группы «Наутилус Помпилиус», стихи Ильи Кормильцева, музыка Вячеслава Бутусова.
20
Кульминационный пункт дня – забыть сам день (нем.).
21
Приветственный жест, распространенный на Гавайях, а также в среде серфингистов.
22
Имеется в виду S-Bahn (нем.), пригородно-городской поезд, один из видов общественного транспорта в Германии.
23
Персонажи американского приключенческого анимационного сериала «Чип и Дейл спешат на помощь» студии Walt Disney Television Animation.
24
Район Шарлоттенбург в западной части Берлина.
25
Spotify – интернет-сервис потокового аудио.
26
В чем проблема, парень? Хочешь драться? А? Хочешь драться? (англ.)
27
Разговорное производное от Bruder – брат (нем.).
