Антон Чехов - Том 4. Рассказы, юморески 1885-1886

При жизни Чехова рассказ был переведен на венгерский, немецкий, румынский, сербскохорватский и финский языки.

Стр. 354. Чечевица Исава, казнь Содома и бедствия маленького мальчика Иосифа…— Исав, по библейскому сказанию, старший из двух близнецов, родившихся у Ревекки, жены Исаака; за миску чечевичной похлебки он продал второму брату, Иакову, право первородства. О казни Содома см. примеч. к стр. 282*. Иосиф, младший сын и любимец Иакова, возбудил ненависть своих братьев; решив избавиться от Иосифа, братья продали его в рабство.

Впервые — «Осколки», 1886, № 7, 15 февраля (ценз. разр. 14 февраля), стр. 4. Подпись: А. Чехонте.

Сохранилась журнальная вырезка с авторской пометой: «NB. В полное собрание не войдет. А. Чехов» (ЦГАЛИ).

Печатается по журнальному тексту.

Стр. 356. …консоме~пашотом…— бульон с яйцом (франц. consommé — крепкий бульон и œuf pochée — яйцо, сваренное в мешочек).

Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 49, 19 февраля, стр. 2. Подпись: Рувер.

Печатается по тексту газеты.

Впервые — «Осколки», 1886, № 8, 22 февраля (ценз. разр. 21 февраля), стр. 6. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

Впервые — «Осколки», 1886, № 9, 1 марта (ценз. разр. 28 февраля), стр. 4. Подпись: А. Чехонте.

Сохранилась журнальная вырезка с авторской пометой: «NB. В полное собрание не войдет. А. Чехов» (ЦГАЛИ).

Печатается по журнальному тексту.

Об этом рассказе Чехов сообщал Н. А. Лейкину 16 февраля 1886 г.: «Рассказ ‹…› который уже наполовину написан, пошлю с курьерским…» Но 20 февраля рассказ еще не был окончен: «Я Вас надул, но Вы простите… Так я утомлен, очумел и обалдел в последние недели две, что голова кругом ходит… В квартире у меня вечная толкотня, гам, музыка… В кабинете холодно… пациенты… и т. д. Недописанный рассказ будет дописан и своевременно прислан…»

Поскольку Цензурный комитет разрешил, с купюрами, рассказ «Анюта», пошедший в № 8, срочность в новом рассказе отпала; отправленным, очевидно, не позднее 23–24 феврале, он успел к следующему номеру.

Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 60, 3 марта, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.

Включено в первое издание сборника «Пестрые рассказы» (СПб., 1886).

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. I, стр. 340–346.

Для «Пестрых рассказов» Чехов, видимо, совсем не правил текст (были устранены лишь ошибки газетного набора: «расскажите» вместо «расскажете» и «бить ею» вместо «бить ей»).

Когда готовилось издание А. Ф. Маркса, литератор П. П. Перцов обратился к Чехову с письмом (24 марта 1899 г. — ГБЛ) от имени читателей. Он просил включить в собрание сочинений несколько рассказов, входивших в первое издание «Пестрых рассказов», но затем исключенных из сборника. В их числе был назван и «Иван Матвеич» («Очень хорош!»).

Готовя текст для собрания сочинений, Чехов сократил рассказ, изменил профессию персонажа (в первоначальном тексте «ученый» именовался «одним из достаточно известных русских писателей») и провел большую стилистическую правку.

М. П. Чехов вспоминал: «Самый герой этого рассказа, Иван Матвеич, списан с моего же брата Ивана, когда тот еще до поступления своего в учителя, нуждаясь в заработке, ходил через всю Москву к жившему тогда в Сокольниках писателю П. Д. Боборыкину записывать под его диктовку» (Вокруг Чехова, стр. 103).

При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, немецкий и сербскохорватский языки.

Впервые — «Новое время», 1886, № 3600, 8 марта, стр. 2, отдел «Субботники». Подпись: Ан. Чехов.

Включено в сборник «В сумерках», СПб., 1887; печаталось во всех последующих изданиях сборника.

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 256–270, с исправлениями по «Новому времени»:

Стр. 377, строка 24: И метель эта — вместо: И метель это

Стр. 379, строка 20: в Дядьково — вместо: в Дьяково. Ср. на стр. 381: Дядькинский отец Никодим…

М. П. Чехов вспоминал, что недалеко от Бабкина «близ Дарагановского леса стояла одинокая Полевщинская церковь, всегда обращавшая на себя внимание писателя. В ней служили всего только один раз в год и по ночам до Бабкина долетали только унылые удары колокола, когда сторож звонил часы. Эта церковь, с ее домиком для сторожа, у самой почтовой дороги, кажется, дала Чехову мысль написать „Ведьму“ и „Недоброе дело“» (М. П. Чехов. Антон Чехов и его сюжеты. М., 1923, стр. 34–35).

Судя по замечанию Чехова в письме к Д. В. Григоровичу от 28 марта 1886 г., «Ведьма» была написана за одни сутки.

Отправляя рассказ в «Новое время», Чехов писал 21 февраля 1886 г. А. С. Суворину: «На этот раз шлю рассказ, который ровно вдвое больше предыдущего и… боюсь, вдвое хуже…» (до «Ведьмы» в газете «Новое время» был напечатан рассказ «Панихида» — стр. 351 этого тома).

Однако опасения Чехова были напрасны. В письме от 6 марта 1886 г. Лейкин сообщал ему: «Рассказывал мне Суворин, что Вы прислали ему большую повесть. Хвалил» (ГБЛ).

После выхода «Нового времени» Чехов писал В. В. Билибину: «„Ведьма“ многим ‹…› не понравилась… Но что делать! Нет тем, да и чёрт толкает под руку такие штуки писать…» Билибин отвечал 14 марта: «Говорят (NB. Лейкин), что Суворину очень понравилась „Ведьма“ Ваша, что он просто в восторге. О себе этого не скажу. Прочитал я с истинным удовольствием по поводу мастерства, с которым написан рассказ. В нем много таланта. Описание природы превосходно. Но, я думаю, не вполне достойно употреблять талант на воспроизведение крайне чувственных картин, граничащих… с „заграничными картинками“ ‹…› „Реальность?“ А Тургенев не был разве реалистом? Так ли бы он написал эту тему? Я поклонник реализма, но меня коробит от описания грязных ног дьячка. Потом, рядом с такой реальностью — чисто фантастический элемент в образе дьячка, который серьезно считает свою жену ведьмой. Это не вяжется» (ГБЛ).

Ф. О. Шехтель писал Чехову 12 марта, что натуралистические подробности в описании дьячка «круче всякого золаизма» (ГБЛ).

Высоко оценил рассказ Д. В. Григорович, указав, однако, на те же погрешности: «Правдивость, реализм не только не исключают изящества, но выигрывают от последнего. Вы настолько сильно владеете формой и чувством пластики, что нет особой надобности говорить, например, о грязных ногах с вывороченными ногтями и о пупке у дьячка. Детали эти ровно ничего не прибавляют к художественной красоте описания, а только портят впечатление в глазах читателя со вкусом. Простите мне великодушно такие замечания; я решился их высказать потому только, что истинно верю в Ваш талант и желаю ему ото всей души полного развития и полного выражения» (письмо от 25 марта 1886 г. — Слово, сб. 2, стр. 200–201). В этот же день в письме к А. С. Суворину Григорович сообщил о Чехове: «Я сегодня написал ему длинное письмо. Думаю, оно будет ему приятно и не совсем бесполезно» (ЦГАЛИ).

Отвечая Д. В. Григоровичу, Чехов писал 28 марта 1886 г.: «Я с Вами во всем согласен. Циничности, на которые Вы мне указываете, я почувствовал сам, когда увидел „Ведьму“ в печати».

«Ведьму» другому рассказу — «Тина» противопоставила М. В. Киселева в письме 18 января 1887 г.: «Рассказ Ваш „Ведьма“ весьма реалистичен, но меня он подкупает правдой ‹…› Брезгливости во мне нет, что я и доказываю непритворным восхищением той самой „Ведьмой“, за которую Вас ругнули люди более меня компетентные, но и более чопорные. Вся обстановка в „Ведьме“, сама она, ее муж и приезжие изображены мастерски; читая, я могу, пожалуй, немного покраснеть, но сказать, что Вы солгали, — я не в состоянии» (ГБЛ).

Натуралистические подробности в портрете дьячка были опущены при подготовке сборника «В сумерках». Для собрания сочинений Чехов сделал всего две поправки: опустил иноязычное слово «ансамбль» и заменил глагол «езжай» на «поезжай».

Выход в свет сборника «В сумерках» вызвал противоречивые отзывы о рассказе.

Рецензент «Петербургской газеты» считал, что описание метели в рассказе «Ведьма» напоминает лучшие из описаний Диккенса: «Г-н Чехов несомненно поэт, хотя и пишет прозой, — более поэт, чем иные патентованные стихослагатели…» («Петербургская газета», 1887, № 248, 10 сентября).

А. М. Скабичевский писал: «По поводу первого сборника очерков г. Чехова („Пестрые рассказы“) в „Северном вестнике“ было уже упомянуто о том газетном много- и скорописании, которое не доведет талантливого автора до добра. Мы, может быть, уже присутствуем при начале исполнения этого печального предсказания. Взять хоть бы ту же „Ведьму“. Полежи она лишнюю неделю в письменном столе у автора, дай он себе потом труд перечитать ее с карандашом в руках, — и, конечно, гневные речи дьячка не резали бы ухо своим спокойствием и вместе деланностью» («Северный вестник», 1887, № 9, стр. 83).