Любимых убивают все - Сабрина Хэгг

Аксель уже собирался закрыть дверь, но Оскар схватился за нее рукой и нагнулся к другу:

– Знаешь, ты иногда ведешь себя как последняя скотина, – процедил он, враждебно глядя Акселю в глаза. – Они так старались ради тебя. Да мы все вообще-то старались.

– Раз уж я такая скотина, то не понимаю, какого хрена вы все еще здесь, – на одном дыхании проговорил Аксель и с силой дернул ручку, отчего дверь тут же захлопнулась.

– Аксель! – крикнул Оскар рассерженно. – Что, черт возьми, с тобой происходит?!

Он уже намеревался войти в дом вслед за Акселем, чтобы продолжить разговор, но Аура обняла Оскара, успокаивающе погладила его по руке.

– Не надо, – прошептала она.

Повисло молчание. Шелест моря вдруг стал казаться как никогда громким.

Йенни потупила взор, нервно затеребила браслеты на запястьях. Из всей компании она единственная знала о болезни Акселя, единственная из всех не могла и не хотела на него злиться. Йенни пыталась объяснить себе, что она испытывает теперь, почему тревожное предчувствие неистово пульсирует в животе, остервенело скребется в груди.

– И что мне теперь с тортом делать? – спросила Роми. От досады у нее задрожала нижняя губа, на которой поблескивало кольцо.

– Отнеси лучше домой, – сказала Йенни, ковыряя песок носком кроссовки. – Твой младший брат будет в восторге.

– Ты была права. Плохая эта идея с вечеринкой… – Аура виновато понурила голову.

– Хей, ты чего? – протянула Йенни добродушно, заключила Ауру в объятия. Она нежно гладила ее по спине, приговаривая: – Ты просто хотела устроить своему другу прекрасный день рождения. Ты так старалась, ты огромная молодец.

– Да какая разница теперь? – вздохнула Аура.

– То, что ты сделала сегодня, дорогого стоит, что бы ты ни говорила.

– Я тоже так думаю, – добавила Роми.

– Спасибо, – прошептала Аура, выбираясь из объятий. – Я сейчас все отменю тогда. Но Аксель… Я не понимаю, почему он так ведет себя. У него все нормально?

– А вот с этим уже разберусь я, – ответила Йенни, и губы ее изогнулись в мягкой улыбке.

– Мы вообще-то его друзья, Йенни. Я думаю, мы тоже имеем право знать, что за херня здесь творится, – проворчал Оскар. – Я его… я его просто не узнаю.

Йенни покачала головой, опустилась осторожно на крыльцо.

– Я не имею права ничего рассказывать. Он должен сам этим поделиться, когда будет готов… Прости, я правда не могу. Но ему очень… очень непросто сейчас.

Оскар устремил взгляд в сторону моря, засунул руки в карманы.

– Как скажешь. Я надеюсь, когда-нибудь он поймет, что друзья для того и существуют, чтобы в такие вот дерьмовые периоды его поддерживать. – Отвернувшись от созерцания накатывающих на берег волн, он добавил: – Раз уж мы все тут собрались, можем хотя бы сходить попить кофе или, если хотите, можем завалиться ко мне домой? Холод просто собачий!

– Я за, – сказала Аура.

– И я, – поддержала Роми.

Ребята уставились на Йенни. Та лишь заерзала на ступеньках, крепко обняла себя за плечи.

– Вы идите. Я все же останусь здесь. Он дверь не запер… Я минут через пять зайду и попытаюсь… просто поговорить. – Она вздохнула, устало потерев глаза. – Пусть только успокоится сначала.

– Ты уверена?

Йенни кивнула. Чуть приподнявшись, она передала воздушные шарики Ауре.

– Хорошо, но ты это, не сиди на таком холоде долго, ладно? – предупредил Оскар и поднял с земли ящик с пивом.

– Ребят, вы только… не злитесь на него, пожалуйста. Я знаю, что прошу о многом. Но он правда всех вас очень-очень любит. Просто сейчас в его жизни… она больше похожа на гребаный кошмар.

Аура свела к переносице идеально выщипанные брови и уже набрала в грудь побольше воздуха, собираясь задать вопрос, но Йенни быстро добавила:

– Я не могу больше ничего сказать, правда. Он мне этого не простит.

Ребята понимающе закивали и направились прочь, о чем-то переговариваясь вполголоса.

Йенни еще некоторое время провела сидя на крыльце, вперив взгляд в пепельно-чернильное небо, разрезанное на неровные лоскуты лунным светом. Мороз пощипывал кожу, глаза слезились от ветра. Йенни обдумывала, что скажет Акселю, с чего начнет непростой разговор, который назревал уже не одну неделю. Она пыталась предугадать все его ответы, и чем дольше она сидела на тех заледеневших ступенях, тем сложнее ей было встать. Но Йенни все же заставила себя подняться на ноги и, в два шага преодолев крыльцо, вошла в прихожую.

В коридоре горел свет. Из гостиной доносился монотонный звук работающего телевизора. Йенни с удивлением заметила, что в доме было почти так же холодно, как и на улице.

Только Йенни хотела позвать Акселя, как стены содрогнулись от резкого глухого шума, будто что-то тяжелое упало на пол.

– Аксель?! – вскрикнула Йенни. Ее охватила необъяснимая, но яркая, точно вспышка молнии, паника.

Йенни кинулась вглубь коридора, по пути снимая с себя пуховик. Глаза ее широко распахнулись, когда она увидела, что дверь в комнату Робби была открыта настежь. Йенни знала, что Аксель не заходил в спальню брата с тех самых пор, как того не стало. Она сглотнула, сжала холодные ладони в кулаки.

С секунду замешкавшись, Йенни прошла вперед и замерла в дверном проеме. Из груди как будто одним резким ударом выбили воздух.

То, что Йенни увидела в тот день, навсегда въестся в цветное полотно ее памяти чудовищным темно-бордовым пятном.

Аксель лежал на полу, по его шее, ключицам и плечу непрерывным потоком лилась кровь. Лужа, пропитавшая пыльный коврик, стремительно разрасталась. Тело его содрогалось в агонии, с растрескавшихся губ слетали свистящие хрипы, и взгляд – поблекший, полный муки и ужаса – был направлен на вошедшую Йенни.

Йенни открыла рот, хотела закричать, но от уничтожающего, разящего в самое сердце ужаса она не могла выдавить и звука.

Что-то невидимое глазу с оглушительным треском переломилось в ней в тот день.

Йенни подбежала к Акселю, по пути стянув с себя белоснежную толстовку, чтобы прижать ее к кровоточащему порезу на шее.

– Аксель! – выдавила она истеричным полушепотом. Ее ладонь легла на его скулу, пальцы нежно коснулись холодной влажной кожи. Пронизывающая дрожь Акселя теперь отдавалась во всем теле Йенни. – Сейчас, сейчас… я… сейчас все исправлю! Слышишь?

Толстовка стала окрашиваться в рубиновый цвет – она впитывала, вбирала, в себя стремительно вытекающую из Акселя жизнь.

Йенни первым же делом позвонила в скорую. Выслушав Йенни, доброжелательный оператор на том конце провода объяснила, как остановить кровотечение, чтобы у Акселя был шанс продержаться до