Михаил Салтыков-Щедрин - СКАЗКИ

Вместе с тем нельзя не признать, что запоздалое желание Крамольникова быть с теми людьми, которые «шли вглубь и погибали», свидетельствует и о заметном сдвиге в понимании самим Салтыковым значения нелегальных форм борьбы. В горьких самокритических размышлениях Крамольникова Салтыков с предельной ясностью, какая только была возможна в легальной печати, выразил свою неудовлетворенность литературной формой борьбы с легальной трибуны и призывал к революционной работе непосредственно в массах, звал туда, «откуда раздавались стоны». Таким образом, общая идея сказки заключается в сравнительной оценке практической революционной борьбы и борьбы литературной с точки зрения их роли в социальных судьбах человечества.

В конце 1886 г. в переписке между Г. З. Елисеевым и Салтыковым возникла полемика по поводу сказки «Приключение с Крамольниковым». Елисеев, скатившийся на позиции либерализма, пришел к выводу о бесполезности всякого антиправительственного протеста и заявил о своем несогласии с идеями Крамольникова-Щедрина. Активной борьбе Елисеев противопоставлял «теорию» сотрудничества общественных деятелей с самодержавием, в результате чего будто бы удастся «вести» правительство по пути реформ. На это Салтыков 30 октября 1886 г. отвечал: «…взгляда Вашего на Крамольникова не разделяю и теории вождения Дворникова за нос за правильную не признаю. Дворниковы и до и по Петровские одинаковы, и литературная проповедь перестает быть плодотворной, ежели будет говорить о соглашении с Дворниковыми. Для этого достаточно Сувориных и Краевских… Оттого у нас и идет так плохо, что мы все около дворниковских носов держимся» (XX, 296, 297). Эта же мысль развивается и в письме от 16 декабря 1886 г., несомненно свидетельствуя о том, что и после 1884 г. писатель оставался на революционно-демократических позициях, либеральную теорию сотрудничества с самодержавием решительно отвергал, к разного рода либеральным компромиссам с официальной идеологией относился не менее, а даже более, чем прежде, непримиримо.

note_216

Он понял, что все оставалось по-прежнему,– только душа у него запечатана.– Тяжелые переживания Крамольникова, лишившегося возможности «огнем своего сердца зажигать сердца других», представляют собою художественно объективированное выражение переживаний самого Салтыкова, вызванных закрытием в 1884 г. журнала «Отечественные записки».

note_217

Чурова долина – заколдованная долина (чуром заколдованная).

note_218

подопытного существа

ХРИСТОВА НОЧЬ

---

Впервые: Р. вед. 1886, 7 сентября. № 245. С. 1-2; в качестве первого номера, вместе со сказкой "Путем-дорогою". Подпись: Н. Щедрин.

"Христова ночь" писалась в марте 1886 г. для пасхального номера "Русских ведомостей". 23 марта 1886 г. Салтыков сообщал Михайловскому: "Пробовал я вчера писать сказку: едва могу держать перо; пробовал диктовать сказку жене, но выходит банально. Боюсь, что к Святой не поспею" (XX, 247-248). Сказка или не была своевременно закончена, или по каким-то причинам задержалась в продвижении и была напечатана только в сентябре.

Сохранились черновой автограф первой (незаконченной) редакции под заглавием "Христова ночь. I" ("Равнина еще цепенеет ~ укажу вам путь ко спасению") и полный беловой автограф под заглавием "I. Христова ночь. Предание" (первоначально: "Народное предание") (ИРЛИ). Первый из них отличается от публикации в "Русских ведомостях" отсутствием ряда фрагментов, введенных в текст на более поздних этапах работы, второй идентичен ей, за исключением трех случаев.

С. 177, строка 19 снизу. Вместо: «ты скоро сознал свой позор» – в автографе: «ты скоро осознал охвативший тебя со всех сторон позор».

С. 178, строка 6 сверху. Вместо: «и прошипит» – в автографе: «и скажет».

С. 178, строка 7 сверху. Слова: «на время судьба сжалится над тобою» – в автографе отсутствуют.

В сказке «Христова ночь», посвященной моральным проблемам, Салтыков использует евангельские мифы и форму христианской проповеди. Однако, несмотря на обращение к мифу о предательстве Иуды и воскресении Христа, по своему пафосу сказка прямо противоположна проповеди религиозного смирения. В ней отвергается идея прощения предателя и звучит призыв беспощадно карать его. Перспектива грядущего освобождения от социального гнета рисуется в сказке как победа познавшей себя народной силы над богатеями и жестокими правителями.

Содержание сказки – это и страстная речь в защиту загубленных нуждою и эксплуатируемых людей, и грозное обличение богатеев, мироедов, жестоких правителей, душегубцев, ханжей, лицемеров, неправедных судей, и гневное проклятие предателям как самым омерзительным выродкам рода человеческого, и горячая пропаганда веры в близкое наступление светлого будущего.

Либерально-народническая критика заявляла, что в последние годы своей литературной деятельности Салтыков склонялся к идее религиозного смирения и всепрощения, и при этом обычно ссылалась на слова Христа эксплуататорам из сказки «Христова ночь» (см. с. 176-177). Однако в этих словах нет ничего, что свидетельствовало бы в пользу гипотезы о проповеди смирения и всепрощения и противоречило бы высказанной в сказке идее преобразования человеческого общества. Салтыков отдавал себе полный отчет в том, что источник социальных бедствий, охвативших миллионы людей, заключается не в злой воле отдельных лиц, а в общем порядке вещей. Именно этот смысл и выражен в словах, относящихся к характеристике мироедов: «Вы – люди века сего и духом века своего руководитесь». И отсюда неизбежно следовал вывод: не возлагать напрасных надежд на милость и перерождение мироедов, а бороться за полное искоренение мироедского «духа века».

Для обличения предательства Салтыков по-своему использовал в «Христовой ночи» евангельский миф об Иуде и «бродячий» легендарный сюжет об Агасфере, или Вечном жиде. Гневный моральный пафос этого обличения продиктован несомненно конкретно-исторической обстановкой 80-х гг., когда в связи с разгромом народовольческого движения и усилением общественно-политической реакции в стране факты предательства и отступничества стали обычным явлением.

note_220

Равнина еще цепенеет… – Пейзажная экспозиция сказки, точно воспроизводящая предвесеннюю ночь, вместе с тем символизирует бесправие задавленного грозной кабалой русского народа, пребывающего в глубоком безмолвии ночи. О художественном впечатлении, производимом этим пейзажем, Л. Ф. Пантелеев писал: «Раз я дал В. В. Верещагину (…) прочитать «Христову ночь». Ему, как художнику, особенно понравилось самое начало – картина природы, а маленький штрих – «на темном фоне ночи вырезались горящие шпили церквей», положительно привел его в восторг. – Вот никак не думал, что у сатирика была такая способность к художественному восприятию внешних явлений!» (Пантелеев Л. «Христова ночь» М. Е. Салтыкова (По воспоминаниям) // Солнце России. 1914, апрель. № 219. С. 8-9).

note_221

…он видел с высот Голгофы… – т. е. с холма в окрестностях Иерусалима, где, согласно евангельскому преданию, был распят Иисус Христос.

ВОРОН-ЧЕЛОБИТЧИК

---

Впервые: Памяти В. М. Гаршина. Художественно-литературный сборник. СПб., 1889 (ценз. разр. 29 ноября 1888). С. 321-330. Подпись: Н. Щедрин. Автографы и корректуры не сохранились.

Сказка "Ворон-челобитчик" написана осенью 1886 г. "На днях пришлю Вам новую сказку…" – сообщал Салтыков Соболевскому 12 ноября 1886 г. Сказка была отправлена в редакцию "Русских ведомостей" 17 ноября, а уже 26 ноября писатель затребовал рукопись обратно: "Я остаюсь при убеждении, что "Ворон" не должен быть напечатан в "Р(усских) в(едомостях)» и может навлечь на них серьезную кару. Поэтому вновь и настоятельно прошу Вас прислать мне эту сказку как возможно скорее» (XX, 301).

В марте 1887 г. Салтыков предложил «Ворона-челобитчика» в «Вестник Европы» (вместе с «Вяленой воблой» и «Богатырем»). Однако Стасюлевич высказал сомнение в возможности публикации сказки: «Хотя Вы несколько иронически отнеслись к моей мысли печатать «Ворона», – писал ему Салтыков 26 марта, – но мне кажется, ее можно будет осуществить, ежели сделать некоторые изменения (например, орла понизить чином, вместо «совета» допустить губернское правление)» (XX, 322). В этот же день, получив не дошедшее до нас письмо Стасюлевича, писатель сообщил ему об отказе от публикации (XX, 323).

30 марта 1887 г. Салтыков вновь обратился к Соболевскому с просьбой напечатать «Ворона-челобитчика» в исправленной редакции. Соболевский, видимо, соглашавшийся принять сказку в 1886 г., на этот раз не решился ее напечатать, и она была опубликована лишь в начале 1889 г. в сборнике памяти Гаршина, в переработанном виде: Салтыков понизил в чине орла и заменил совет губернским правлением.