Таёжный, до востребования - Наталья Владимировна Елецкая

– Что вы с ней объясняетесь, Николай Харитонович? – взорвался Подгурский. – Гнать ее в шею, и вся недолга! Кто она вообще такая? Ворвалась, понимаете ли, в кабинет, нахамила, а вы ей: пожалуйста, садитесь!

Я ощущала на себе яростный взгляд Подгурского, но продолжала упорно его игнорировать. Во мне тоже клокотала ярость, но, в отличие от Подгурского, я не могла себе позволить употреблять те же выражения, что и он; я и так уже наговорила достаточно, но, поскольку все худшее уже случилось, была полна решимости довести начатое до конца и высказать все, что наболело. Головко никак не отреагировал на монолог своего заместителя и обманчиво спокойно продолжил:

– Во-вторых, что касаемо…

– Извините, товарищ Головко, но мы не закончили с «во-первых», – вежливо, но твердо перебила я. – Скажите, когда глобулины будут распределены по больницам?

– А вам до этого какое дело? Вас ведь не кусал клещ!

– Кусал! Но дело прежде всего в том, что мне больных лечить нечем. Один уже скончался.

– Товарищ Завьялова, вы кто вообще такая? – нахмурившись, спросил Головко.

– Врач, я уже говорила.

– Какой именно?

– Невропатолог.

– Ах вот как! – произнес он таким тоном, словно ему все стало ясно. – Значит, это вас прислали вместо доктора Дегтярева. Должен был приехать интерн из Ленинграда, а приехали вы.

– Это к делу не относится.

– Еще как относится! Не успели приехать, и уже наводите свои порядки. Берете не авторитетом, а нахрапом. Пытаетесь самоутвердиться на новом месте, не считаясь с субординацией. – Головко подался вперед, не сводя с меня неприязненного взгляда. – Так вот, товарищ Завьялова, я и без вас знаю, что происходит на вверенной мне территории, потому что, в отличие от вас, занимаю свою должность не два месяца, а шестнадцать лет. Я в Богучанах родился. И врачебному делу учился не в аудитории с видом на Неву, а на передовой! – он помолчал, сердито хмурясь и пожевывая нижнюю губу. – Про ваши четыре случая мне, разумеется, известно. Это достаточно много, чтобы не быть случайностью, но недостаточно, чтобы бить тревогу. И вот еще что. Тот факт, что в вашем стационаре кончились глобулины, говорит о том, что товарищ Тобольская вовремя не позаботилась о пополнении запасов, а не о том, что здравотдел, как вы вероятно думаете, задался целью уморить население Таёжного своим скопидомством.

Подгурский, все это время согласно кивавший, фыркнул и язвительно сказал:

– Товарищ Завьялова об этом беспокоится, потому что ее саму клещ укусил. Как говорится, своя рубашка ближе к телу.

– Неправда! – Я вспыхнула от негодования. – Я беспокоюсь, потому что пациент умер, а другой в тяжелом состоянии, и в любой момент могут поступить новые больные, а лечить их будет нечем, а если я заболею, то еще и некому.

– Ну, тут вы ошибаетесь, – сухо возразил Головко. – При необходимости мы временно откомандируем в стационар невропатолога из Богучанской больницы.

– Может, стоит сделать это уже сейчас? Чтобы я не разрывалась между амбулаторным приемом, консультациями на отделении и инфекционным боксом.

– Вот, я же говорю! – злорадно произнес Подгурский. – Только о себе беспокоится.

– О себе в том числе, и это нормально. Будь вы на моем месте, товарищ Подгурский, вы бы тоже беспокоились, зная о ситуации в Абане.

Понимая, что времени мало и что меня вот-вот попросят на выход, я перешла к главному.

– Николай Харитонович, почему вы не даете согласие на открытие лаборатории при стационаре? Помещение у нас есть, средства нужны не такие большие. Да, потребуются лаборантки, но их зарплата окупится тем, что не придется ежедневно гонять в Богучаны машину с анализами, притом что у нас всего две скорых, и бывает так, что нужно ехать на срочный вызов, а машина еще не вернулась. И напрасно, кстати, вы считаете, что наш штат раздут. Наоборот – он недоукомплектован! Вы обещали пульмонолога и не дали. С инфекционистом та же история. У нас ни гастроэнтеролога нет, ни онколога, ни стоматолога. При медпункте леспромхоза, правда, есть зубной кабинет, но оборудование там такое древнее, что…

– Извольте, в конце концов, знать меру! – Начальник здравотдела хлопнул ладонью по столу. – Вот уж точно, по пословице: дашь палец, откусит руку. Надо было послушать товарища Подгурского и сразу выставить вас за дверь.

– Вы можете и сейчас это сделать, Николай Харитонович. Это, наверное, проще всего. Уж точно проще, чем ответить, почему вы в последний момент отменили ставку инфекциониста, хотя для него уже была подготовлена комната в общежитии.

Головко побагровел и гаркнул:

– Потому что инфекциониста мы не нашли! Никто не торопится переезжать в глушь, а от интерна я сам отказался, иначе он наломал бы дров. Уж лучше совсем без врача, чем с желторотым недоучкой, который поставит любой диагноз кроме правильного.

– Вы считаете, так действительно лучше? Вряд ли с вами согласятся наши больные, вынужденные ездить в Богучаны с симптомами неясной этиологии, в том числе с заразными. Нет, Николай Харитонович, они предпочтут пусть неопытного, но узкопрофильного специалиста обычному терапевту, который много лет назад, будучи студентом мединститута, прослушал курс лекций по пропедевтике[20] инфекционных болезней. И это касается не только этих заболеваний, но и всех остальных, по которым в нашем стационаре отсутствуют специалисты.

В кабинете повисла гнетущая тишина; даже Подгурский не решался вставить свои пять копеек, потому что на начальника здравотдела было страшно смотреть. Сжавшись, я ожидала неминуемого взрыва и была готова к тому, что за этим взрывом последует.

К счастью, в этот момент дверь открылась и вошла Раиса Андреевна.

– Прошу прощения, Николай Харитонович, там полная приемная народу…

– Пусть ждут! – рявкнул Головко.

Секретарша вспыхнула и поспешно вышла.

Начальник здравотдела все же смог подавить гнев, для чего ему, вероятно, потребовалась изрядная сила воли. Выдержав паузу, он заговорил почти спокойным тоном, и только подрагивающие губы выдавали его истинное состояние.

– Ну хорошо, насчет инфекциониста мы выяснили. Вернемся к вопросу о лаборатории. Вы считаете, что с этим так просто, что дело лишь в сотрудниках?

А оборудование? А реагенты? А специальные холодильники? Об этом вы подумали?

– А о чем вы думали, товарищ Головко, когда давали разрешение на проведение в стационаре ургентных операций? Как только наши хирург и анестезиолог не изворачиваются, чтобы пациент, лежащий на операционном столе, не пострадал из-за того, что его кровь невозможно телепортировать в лабораторию ЦРБ и через секунду получить ответ! Простите, но это называется – удобно устроиться. Лабораторию не даете открыть, выкручивайтесь, мол, как хотите, но при этом здравотдел не получает повышенный