Отпусти меня, мама! - Алсу Идрисова

«А ведь я тоже похож на этот пакет, – подумал вдруг с болью Серега. – Пустой, ненужный, ничем не наполненный пакет, которым все с удовольствием пользовались, пока он был полным… По сути, Люба – единственная, кто приняла бы меня любым, даже без денег. И что, если Жанна права насчет Эвелины? Что, если это простая зависимость, от которой можно легко избавиться и навсегда перевернуть мучительную, болезненную страницу своей жизни?»

Серега решительно вытащил мобильный телефон и набрал в поисковике знакомую фамилию: «Эвелина Убийконь, гештальт-терапевт». Конечно, их первую встречу не назовешь самой приятной, но вдруг она уже забыла об этом инциденте?

– Добрый вечер, Эвелина. Хотел бы записаться на личную консультацию в ближайшее время. Какого рода проблема? Да так с первого раза и не объяснишь…

* * *

В день выписки мамы я сайгаком носилась по курсу «дом – работа – магазин – дом». Наготовила салатов, испекла огромный курник. С горячим очень выручили подготовленные пельмени и манты.

Аркаша накануне привез маме специальную кровать с поднимающимся изголовьем и кресло-качалку. Конечно, маме рекомендуют больше двигаться после операции, но так хочется сделать ее жизнь комфортной.

Среди множества дел (уроки с Настей, вздорные старушки на работе, готовка с уборкой, поиск подарка на день рождения Софы, закупка новогодней ерунды) я совсем перестала думать о предстоящем разводе. Жаль, что Новый год я еще встречу в статусе замужней дамы. Так хочется уже избавиться от этих оков.

Вам, конечно, очень интересно, почему я еще замужем? Не смейтесь слишком громко, но мой дражайший супруг проигнорировал заседание суда и не явился к назначенному времени. Ну а я получила длинное сообщение о том, какой он был идиот.

И вообще, «Давай, Люба, начнем все сначала. Только ты и я».

«Давай, милый, давай начнем! Ты начнешь строить свою жизнь, а я – свою. И надеюсь, наши пути будут пересекаться как можно реже!»

Если честно, очень раздражена таким поведением Сереги. Я сейчас как никогда уверена в себе и знаю, чего хочу. Но чем больше я хочу получить этот чертов развод, тем больше сопротивляется Серега.

Может, он у меня мазохист, который счастлив оттого, что с ним обращаются плохо?

Не знаю… Только вот из-за его безответственного поведения суд дал нам дополнительное время на примирение. Которое мне уже и даром не нужно, потому что стоит мне его простить, как я снова окажусь втянутой в эту вечную карусель: «я, ты и моя любовница».

А я туда больше не хочу. Пусть сами вертятся, вдвоем. Хотя им, наверное, без третьего лишнего будет скучновато, но ничего – переживут!

Больше всего в этой ситуации, конечно, страдают дети. Настена каждый день спрашивает, когда мы помиримся с папой.

Алена хорохорится перед отцом, а сама втайне надеется на наше воссоединение. Но она уже большая девочка. И я уверена, что через пару лет она меня поймет.

И так хочется, господи, чтобы жизнь моих дочерей сложилась куда более счастливо, чем моя!

Я уже в нетерпении поглядывала на часы, когда вдруг внезапно раздался звонок в дверь. Так требовательно обычно звонит только Аркаша. Ну, наконец-то, у меня уже все давно готово.

– Привет… – Я удивленно выглянула на лестничную клетку. – А ты чего один, где мама?

– Люб, ты только не волнуйся! – Аркаша устало прислонился спиной к стене. – Мама сюда больше не приедет. Она замуж выходит.

– Чего? – глупо спросила я. – Это ты шутишь так, да?

– Успокойся! Успокойся, говорю! Она взрослый человек и имеет право распоряжаться своей жизнью так, как считает нужным!

* * *

Аркаша уверенно вел машину. Я на заднем сиденье пыталась прийти в себя после шокирующих новостей и обеими руками придерживала многочисленные горячие свертки и кульки с едой. В гости же не принято ходить с пустыми руками!

– Я ей сейчас все оставшиеся волосы повыдергаю изо всех мест! – грозилась я. – Совсем с ума сбрендила старушка! Едет из больницы не к родным детям, а к какому-то чужому малознакомому старичку. Которого вообще не знает! Который вообще может оказаться проходимцем, альфонсом, бессовестным вором или еще чего похуже! Да она спятила!

– Успокойся, – сказал Аркаша, с тревогой поглядывая на меня в зеркало. – Я думаю, в этом возрасте на первый план выходят совсем другие вещи. И потом, может, он человек хороший.

– Вот сейчас и узнаем, какой хороший! – закипала я со злобой, как чайник, который забыли снять с огня. – Сейчас я ему устрою допрос с пристрастием! А ее… ее одену и вместе с костылем вытолкаю домой! Ишь, чего придумала – в любовь играть на старости лет!

– Люб, ты там поаккуратнее. Все ж родственник будущий!

– Родственник! Это мы еще посмотрим.

* * *

Мы с Аркашей просидели в гостях два часа. Вышли притихшие, успокоенные – и одни…

Алексей Иванович – так звали избранника мамы – оказался очень интеллигентным пожилым мужчиной. Накормил нас пирогами собственного приготовления, очень положительно отзываясь при этом о моей выпечке, напоил чаем. Рассказал, что после смерти жены жил много лет вдовцом. Дети – два сына – приезжали редко, так как оба живут в Москве и работают там же. Много лет мечтал познакомиться с тихой и милой одинокой женщиной, но как-то не складывалось.

– Пока по счастливой случайности не попал в больницу, – со смехом закончил он.

Маме уже была оборудована в квартире отдельная удобная комната. На тумбочке стояла вазочка с фруктами, лежали журналы и книги. Кровать была застелена новеньким красным покрывалом.

– А я вот тут и стенку купил шведскую, – волнуясь, сказал Алексей Иванович. – Будем упражнения делать понемногу, укреплять позвоночник. Правда, лапушка моя?

Вот это «лапушка моя» и добило меня окончательно, смирив навсегда с присутствием Алексея Ивановича в жизни мамы. От отца мама, насколько мне известно, никогда не слышала таких слов. Она выглядела такой счастливой, такой умиротворенной, и мне ужасно не хотелось огорчать ее расспросами.

Она начала разговор сама. Дождавшись случая, когда Аркадий с Алексеем Ивановичем стали устанавливать шведскую стенку, она тихо взяла меня за руку.

– Любочка, я знаю, ты сердишься на меня, – сказала она, вытирая набегающие слезы, – не нужно. Алексей Иванович – хороший человек, очень спокойный, мирный. Мне с ним хорошо, поверь мне.

– Мам, а как же вы будете жить? Вы расписываться будете? А если его сыновья будут против? И ты же его совсем не знаешь! Может, ему бесплатная домохозяйка нужна! Они же… Ты же… – рискнула я высказать свои