Отпусти меня, мама! - Алсу Идрисова

Воровато оглядываясь на кухонную дверь, Аркаша вновь открыл шкафчик и выудил оттуда початую бутылку. Алкоголь давал то, чего ему так не хватало в последнее время: полное расслабление и покой, возможность не предаваться своим горьким мыслям.

Пить в присутствии Софии он не решался – она тут же хмурила бровки и строгим голосом вопрошала: «Папа, ты опять за старое? Ты хочешь, чтобы у тебя опять голова болела?» Один раз она даже с криком вырвала у него из рук бутылку и разбила ее в ванной, ненавидяще-победно глядя на отца и тяжело дыша.

После такой выходки Аркаша не решался выпить даже бутылочку пива в присутствии дочери. Но сегодня он ощущал острую потребность забыться. И потом… что такое какая-то жалкая пара мизерных рюмочек? Софийка даже не учует.

Он с наслаждением опрокинул в себя рюмку коричнево-бордовой жидкости и собирался налить еще, как вдруг…

Дверь распахнулась – на пороге кухни неожиданно появилась Рита. Заметив бутылку в руках Аркадия, она едва заметно нахмурилась. Смутившись, он убрал бутыль в шкаф и застыл с полной рюмкой в руках, ощущая себя полным дураком.

Она подошла к нему, забрала рюмку из рук – Аркаша практически не сопротивлялся – и молча вылила содержимое в раковину. Потом положила свою маленькую руку ему на плечо и тихо сказала, проникновенно глядя ему в глаза:

– Не надо пить, ладно? У вас такая красивая дочка, она будет страдать от этого.

Сейчас Рита до ужаса напоминала ему Софийку, строго отчитывающую его за промахи. Он приподнял плечо, на котором покоилась ее рука, и прижал к щеке. Время застыло, превратившись в вечность.

– Всю жизнь бы так стоял, – признался Аркадий, с ужасом думая о том, что этого говорить не стоило. Но его уже несло куда-то по течению, увлекало сильным потоком, а выпитые сто граммов лишь прибавляли храбрости и отчаяния.

К его удивлению, она не отдернула руку. Лишь стояла и молча смотрела на него с нежностью. Или может быть, с жалостью?

Аркаша нахмурился – он терпеть не мог быть жалким в глазах окружающих. Он уже собирался сказать об этом Рите, но в прихожей требовательно позвонили в дверь.

Волшебные чары развеялись. Рита испуганно убрала руку, словно воровка, застигнутая на месте преступления. Аркаша, чертыхаясь про себя, пошел открывать, с сожалением ощущая, как тепло ее руки на щеке медленно, но верно угасает.

Не глядя в глазок, он распахнул дверь и… попятился от неожиданности. На пороге стоял Дед Мороз.

– Здрасьте! Я дедушка по вызову, устрою вашим деткам незабываемый праздник! – бодро сообщил «дед».

Ощущая нарастающую злобу, Аркаша узнал в дедушке своего старого приятеля Тимура.

– Нас не звали, а мы приперлись! – «Дед Мороз», хлопнув по-свойски Аркадия по плечу, вломился в прихожую, волоча за собой ярко-красный велюровый мешок. – Хорошо, что Рита сказала, сам бы вовек не вспомнил. В жизни даты не запоминал. Кстати, а где она?

Аркадий с бессильной злобой смотрел, как дети, обступив «Деда Мороза», рассказывают ему стишки и получают подарки. Еще больше его бесило то, с каким восторгом смотрит на это действо Рита. Как же она не понимает, что он просто пускает всем пыль в глаза?

Конечно, несмотря на все свои многочисленные недостатки, Тимур не был жадным человеком. Но то, как плотоядно он ощупывал взглядом фигуру Риты, совершенно не нравилось Аркадию.

Интересно, что подумают дети, если он сейчас выставит этого фальшивого Деда Мороза за дверь? Наверное, детство у них в ту же секунду закончится?

Глава 8

Это было самое странное свидание в моей жизни, клянусь вам!

Я долго не могла решиться на свидание, находясь в статусе (все еще!) замужней дамы. Конечно, мы с Серегой уже не живем вместе, но что-то до сих пор мешает мне чувствовать себя свободной.

Может быть, привычка?

Кстати, о Сереге. Я поняла, с кем жила все эти годы. Чтобы жить с ним счастливо, мне нужно было быть неуловимой, недоступной, холодной, отстраненной – в общем, такой, как его обожаемая Эвелина.

Нравится человеку быть униженным. Страдать нравится. Нравится, когда об него ноги вытирают. Ну и флаг в руки, как говорится. Я-то здесь при чем?!

В общем, здрасьте, приехали. Стоило мне показать, что возвращаться к нему я не намерена, как его поведение полностью переменилось.

После той пафосной корзины фруктов курьер ежедневно доставляет на мой адрес тяжелые букеты с цветами, коробки дорогих конфет или нарядных ярких пирожных, умилительных до тошноты мягких медведей, пачки чая и кофе.

Над первым букетом нежно-розовых миниатюрных роз с вложенной в него карточкой я ревела белугой. Напечатанные в карточке стихи рвали душу на части, мягко и плавно шепча забыть все плохое, что было между нами:

… А между мною и тобой – века,

мгновенья и года,

сны и облака.

Я им к тебе сейчас лететь велю.

Ведь я тебя еще сильней люблю.

Как тебе сейчас живется, вешняя моя,

нежная моя,

странная моя?

Я тебе желаю счастья, добрая моя,

долгая любовь моя!..

Первым же моим порывом было засунуть свою гордость и обиды куда подальше и вернуться к нему. Был у меня такой грешок, не буду кривить душой.

Но потом я все обдумала, взвесила и поняла – это тупик. Я не смогу жить с подлецом. А он тоже не сможет жить со мной, потому что я сильно изменилась за последнее время.

А может, и сможет. Но какое мне до этого дело?

У Алены я аккуратно выведала, что никакой встречи будущих родственников не было. Не знаю, что делал в тот вечер Серега, но мы с Настеной и Аленой решили не предавать свою мечту и таки сходили в «Бургер Кинг».

И даже присутствие этого Жени совсем не испортило моего ощущения спокойной радости. Именно этим вечером я решила, что моя жизнь прекрасна. Прекрасна, и точка! И пусть пока Алена временно живет у отца, пусть. Самое главное – мы видимся с ней, разговариваем, секретничаем. Главное, что со мной рядом Настя, что жива мама, что есть работа и крыша над головой.

А чего тебе еще, как говорится, Любаня, надо?!

Удивительным образом ко мне приходило понимание, что жизнь женщины на стадии развода не заканчивается. Что можно быть счастливой и не состоя в браке.

А что касается интимных отношений… Ну тут уж честно вам признаюсь: я люблю свою работу. А моя