Алчность - Анита Берг

— Вовсе нет. Ты всегда ему нравился, он знает, что ты очень умный и обязательно станешь богатым — что может быть лучше для его маленькой принцессы? — Черити жизнерадостно улыбнулась. — Я рассказала им, что задумала, и они не возражали. Я сказала, что сниму комнату — им бы не понравилось, если бы они узнали, что мы живем вместе, по крайней мере, пока мы не… — Девушка многозначительно подняла бровь. — Они знают, что я буду хорошей девочкой, — добавила она, словно положив конец обсуждению.

— Я не могу сейчас жениться на тебе…

— Да, конечно. Мы поженимся в следующем году, тогда тебе будет двадцать один, а мне — девятнадцать.

— Но после университета меня заберут в армию…

— Не обязательно. Мой дядя — член законодательного собрания штата, разве ты не знал?

— Но ведь Габби отправляют во Вьетнам.

— Лишь по его собственной глупости. Он сам захотел пойти туда, вероятно только потому, что решил сбежать от Мэри-Лу.

— Я не буду уклоняться от призыва! Само собой, я не хочу идти служить, тем более во Вьетнам — да и кто хочет? Но такой способ не для меня.

— Посмотрим, — ответила Черити и присела напротив него. — Как бы там ни было, я буду дожидаться тебя. Когда герой вернется домой, его встретит любящая жена.

— Я рассказал матери о том, что произошло, — сказал Уолт, чувствуя, что уверенность Черити в разработанном ею плане начинает раздражать его.

— Я знаю, я встречалась с ней. Это было не слишком приятно, скорее наоборот. Она хотела узнать все о том, что случилось в тот день, — она словно желала убедиться, что ты действительно сделал это.

— Теперь ты уже не можешь навредить мне.

— Но остается полиция… — Черити улыбнулась бесившей его самоуверенной улыбкой. — Послушай, Уолт, почему бы тебе не принять все как есть? Нам суждено пожениться, ты не сбежишь. Я знаю, что ты меня не любишь, но это дело времени. Я понимаю, что ты, такой красивый, можешь затащить в постель любую девчонку, но ведь я теперь выгляжу намного лучше, чем раньше, правда?

— Ты стала настоящей красоткой, — проговорил Уолт, внезапно почувствовав, как его охватывает жалость к ней.

— Ты серьезно? О, Уолт, ты такой милый! — хихикнула девушка. — Все будет не так уж плохо — я буду помогать тебе, стану хорошей женой. Пожалуйста, женись на мне! В следующем году…

За весь год перед их свадьбой Уолту абсолютно не в чем было упрекнуть Черити. Она сняла для себя комнату в доме, расположенном в соседнем квартале. Днем она работала помощником адвоката, а по вечерам официанткой в забегаловке, популярной среди студентов университета Вестлейка.

В каком-то смысле Уолту даже нравилось то, что она была рядом. Она стирала и гладила его вещи, не дожидаясь, пока он об этом попросит. По воскресеньям она готовила для него тушеное мясо. Юноша признавал, что ему приятно сидеть у нее и беседовать со знакомым человеком о своем доме. Здесь он мог хоть немного расслабиться — Черити понимала его, в отличие от его однокурсников. Они разговаривали, но он никогда не прикасался к ней, даже ни разу не поцеловал.

Целый год Черити на всем экономила, и того, что она накопила, хватило, чтобы внести первый взнос за небольшую квартирку, которую она отыскала. Уолту квартира из двух комнат, кухни и ванной не понравилась — она показалась ему мрачной.

— Зато она нам по карману, — уверенно отвечала Черити.

Теперь, когда свадьба казалась Уолту неизбежной, он и сам начал понемногу откладывать на мебель и тому подобные вещи — как говорила его мать, это были деньги «на всякий пожарный». На свадебное путешествие денег не было.

Хотя Уолт с Черити и пригласили Розамунду на свое бракосочетание, она нс сочла нужным приехать. Ее поступок просто ошеломил всех.

Хорнбимы крепко обиделись на нее, но добрая по натуре мать Черити убедила мужа, что причина подобного поведения в том, что Розамунда все еще не оправилась от горя, вызванного смертью Стива. Однако миссис Хорнбим так и не нашла хоть сколько-нибудь убедительного ответа на вопрос, почему Уолт, прежде такой заботливый сын, теперь совсем не навещал мать. Она пробовала выпытать это у зятя, но безуспешно.

Свадьба получилась на загляденье. Она проходила в местной гостинице — большом здании в швейцарском стиле, стоявшем на живописном берегу озера. Уолт и Черити были повенчаны под симпатичным, украшенным розами тентом из тончайшего муслина, трепетавшего на легком ветерке. В торжествах фигурировали восемь подружек невесты, один паж, четырехъярусный праздничный торт, струнный квартет и сто пятьдесят гостей — все со стороны невесты.

Ко всеобщему удивлению, Черити, в полупрозрачном шелковом платье с вырезом сердечком, в пышной юбке и с розочками в прическе, выглядела почти красавицей. Миссис Дьюэр, продавщица местного магазина скобяных товаров, была далеко не единственной из гостей, кто, поздравляя молодых, не сумел скрыть изумления в голосе.

Уолт на протяжении всей церемонии чувствовал себя неловко — он видел, что многие гости о чем-то перешептываются и бросают на него изумленные взгляды. Он даже знал, о чем они говорят — они размышляли, почему преданный сын перестал навещать одинокую мать и почему любящая мать проигнорировала свадьбу?

Он всегда был рад видеть своего старого товарища Габби, а в такой обстановке — и подавно. Но ему хватило одного взгляда на бледное измученное лицо друга, чтобы понять, что тот побывал в настоящем аду.

— Болит? — спросил он, указав на правую ногу Габби, в которую через два месяца после его приезда во Вьетнам попала пуля. Габби полгода провел в госпитале и до сих пор передвигался с помощью трости.

— Иногда, обычно когда мне хочется пива, — засмеялся его друг, но Уолт готов был поспорить на любые деньги, что Габби лжет. — Впрочем, когда я думаю об альтернативе, меня совсем не тянет жаловаться.

— Что за альтернатива?

— Деревянный костюм. Именно он достался почти всем остальным ребятам из моего взвода, так что раздробленная кость — это лучшее из того, что случилось со мной в том аду.

— Так там и впрямь настолько плохо?

— Намного хуже, чем ты можешь себе представить. Уолт, пообещай мне, что не будешь проявлять этого гребаного геройства — если у тебя есть возможность избежать призыва, хватайся за нее двумя руками. Туда лучше не попадать.

— Черити сказала, что у вас есть дядя, который может помочь с этим. — На лице Уолта отразилась борьба с собственной совестью. — И что же ты теперь собираешься делать?

— О, я теперь снова надеюсь,