Говорит Москва - Александр Иванович Кондрашов

– -

Костя увидел Ларису на презентации проекта новых московских небоскрёбов. Она представляла сопровождающий промоушн стройки рождественский благотворительный проект. Что-то торкнуло и противно засосало внутри, когда прозвучало имя-отчество: Лариса Сергеевна. Он узнал и не узнал её. Ларка.

Яблочко налилось. До краёв.

Ей нравилось быть благотворительницей, она светилась от доброты, щедрости, источала негу, уверенность в себе и компетентность. Говорила без пауз, называла цифры, много цифр: квадратные метры, кубические, тонны, миллионы рублей – наблатыкалась. Похоже, Лариса была не номинальным председателем совета директоров, а реальной хозяйкой огромной компании. Мягкая сила, необоримая, неостановимая.

На фуршете Костя к ней не подошёл, да и невозможно было. И желающих слишком много толпилось, и охрана не подпустила бы…

Наутро обнаружил в кармане куртки визитку, которую он ни у кого не брал. То есть кто-то её ему на фуршете после пресс-конференции сунул в карман, а он и не заметил – кто. Вполне возможно, так как финал фуршета он помнил плохо. Странная визитка, плотная, дорогая бумага, но ничего на ней не было, кроме написанных от руки цифр. Он их и набрал с домашнего телефона, на мобильнике не было денег, лень было выходить на улицу…

Долго слушал в трубке русскую народную песню «Ах, зачем эта ночь так была хороша, не болела бы грудь, не страдала душа…» почему-то в женском исполнении, немного поругался с автоответчиком и забыл о визитке.

Вскоре ему позвонили. Из ресторана – Костя не запомнил какого, какого-то «Самовара» или «Чайника», – и спросили: в течение какого времени он сегодня будет дома? Его застали врасплох, и он ответил честно, что будет дома весь день, и только потом догадался спросить: зачем вам? Ему пробурчали что-то невнятное. Через пару часов позвонили ещё раз, но уже в домофон: привезли заказ. Какой заказ? Костя нажал кнопку впуска. Вскоре позвонили в дверь, он открыл. Вошёл здоровенный детина и занёс два больших пластиковых пакета, на которых был изображён чайник.

– Я ничего не заказывал, – сказал Костя.

– Распишитесь здесь и здесь.

– Я ничего не заказывал.

– Я не знаю, кто заказывал, но заказ оплачен. Нужно, чтобы вы расписались в получении, что всё доставлено в целости и сохранности.

– А что там?

– Вот наряд.

Костя стал смотреть на список привезённых продуктов, покрываясь испариной. Ему стало ужасно стыдно оттого, что наличных денег у него на это всё в настоящее время нет. И безналичных тоже.

– Кредитной картой можно расплатиться?

– Странный вы человек, я же сказал: оплачено. Распишитесь здесь и здесь.

– Кем оплачено?

Костя подумал, что его сейчас будут иметь за еду. Но кто? Стал догадываться, кто бы это мог быть.

Лариса шумно вошла в квартиру с ещё одной большой на колёсиках сумкой. Дверь после курьера Костя не запирал, но как она прошла в подъезд? Впрочем, у богатых свои причуды и, возможно, есть волшебный ключик, подходящий ко всем домофонам.

Она выпроводила курьера и тотчас, узнав, где у Кости пылесос, выпроводила и его. Просто нагло нагрянула и стала командовать. Никаких нежностей и сантиментов, как будто они вчера расстались, как будто она сестра, застукавшая брата в стыдном холостяцком запустении. Как будто не прошло и семи лет. Но просто вытолкала Костю и курьера из дому. Костя спросил в дверях:

– Как ты узнала мой теперешний адрес?

– Так ты же мне позвонил, домашний телефон определился, а дальше три раза стукнуть по клавишам ноутбука…

– А почему ты не ответила? – уже из лифта спросил Костя.

– Костя, ну не могла я, не задерживай господина.

Костя нажал кнопку «1».

«Господин» стоял в лифте с нейтральным выражением лица, но всё же не выдержал и сказал восхищённо:

– Моника Белуччи, только лучче… – потом опять стал канючить: – Если вы не распишетесь, меня накажут, у нас строго, пожалуйста, что вам стоит?

Костя расписался на его бумажках и вышел на улицу.

Обратил внимание на новенький «бентли», припаркованный рядом с его старым покрытым снегом «фордом». Когда они с отцом его выбирали, он смотрелся невообразимым красавчиком, Костя сроднился с ним, он ни разу не подводил, давно пора было его менять, но Костя тянул, привык, как к старым тапкам. Рядом с «бентли» его «форд» смотрелся пожилым седоватым боксёром среднего веса рядом с молодым лоснящимся тяжеловесом-культуристом.

Тупо гулял по району, думая о предстоящем. Лариса была уже совсем не та девчонка, которая семь лет назад рыдала в трубку: «Ты бросил, бросил меня, я тебе надоела? Скажи, надоела?» – и он не находил в себе сил ей ответить: «Да, да, да, надоела, осточертела, мне скучно с тобой…», отговаривался тем, что «нет, нет времени». Это было тогда, когда горизонт заполонила Зоя.

Теперь Лариса как будто обогнала его по возрасту.

Женщина, к тому же начинающая полнеть, с уютным, округлым, гостеприимным телом-лоном, в которое хотелось ворваться вероломно, грубо, беспощадно – разорить и сжечь его, как захваченный город. Но это хотелось вчера, когда она купалась в образе благотворительницы, помогающей больным деткам, ведь она тоже мать двух очаровательных близняшек, она понимает, как страшно, когда некому помочь тем, кто нуждается в помощи. А сегодня она пришла не к деткам, а к нему. По старой памяти обед, наверное, затеет… Если бы она позвонила, он бы ей сам, может быть, назначил свидание… Но она, видимо, привыкла брать быка за рога.

Костя воображал, что, как в сказке, в квартире случится евроремонт, она станет многокомнатной, его встретят гейши танцами живота, потом из огромного цветка выпорхнет обнаженная Моника Белуччи и знатно опохмелит его собой…

Нет, в квартире был просто порядок и не было пыли.

Не было и Ларисы. В совмещённом санузле шумел душ. Костя прошёл на кухню. Стол был накрыт на двоих. Не сиротские котлетки, приготовленные по книжке. Яства. Коньяк, минеральная вода «Перье», шампанское, тоже французское, несколько закрытых полиэтиленом вазочек с диковинной закуской, сумасшедший фруктовый торт… Борщ, слава богу, на плите не шкворчал… Решила, чтобы всё было как тогда, только лучше.

И пожрать, и по. аться принесли.

Открылась дверь совмещённого санузла, оттуда по-хулигански высунулась голова Ларисы:

– Без меня не начинай, – и тотчас спряталась.

Он начал. Коньяк хороший, настоящий, но вкус того, дагестанского, был, как вспомнилось, как-то роднее.

В большом банном халате с капюшоном она вскоре выскочила из ванной комнаты, посмотрела на Костю