Дождь в Токио - Ясмин Шакарами

и даже настоящих змей – список диковинок можно продолжать бесконечно. Не сомневаюсь, в Харадзюку найдётся даже то, чего быть не может.

Мы сидим на коленях в закусочной, вокруг бегают полураздетые официанты, похожие на каких-то волшебных матросов, но я уже ничему не удивляюсь. Играет энергичная попмузыка, пронзительно звенят кассовые аппараты. Полная сенсорная перегрузка. Но всё моё внимание приковано к тарелке, в которой плавает скользкая лапша-рамэн с ещё более скользкими грибами шиитаке. Катастрофа предопределена. И все смотрят на меня.

Стремясь отсрочить разрушительный исход этой дегустации лапши, я говорю:

– Слышала, если палочки в еде стоят, это к несчастью.

– Ты не голодна? – нетерпеливо интересуется Момо.

– Г-голодна.

– Невкусно? – допытывается Рио, тихо рыгнув в бумажную салфетку. Она уже поела – определённо новое достижение для книги рекордов Гиннеса.

Я люблю рамэн, но обычно ем традиционные японские блюда вилкой и ложкой (и без свидетелей), потому что проще протащить циркового льва через горящее кольцо, чем донести лапшу до рта.

– Показать тебе, как есть рамэн?

Не знаю, чем я провинилась в прошлой жизни. Видимо, сотворила что-то ужасное, ведь подружки Аи – точно последствие плохой кармы. Самое мерзкое, что они обе учатся со мной в одном классе. Наивная! Понадеялась, что Ая и её парень будут единственной проблемой. Как говорится, всегда может стать хуже.

– Дайдзёбу, всё хорошо, – уверяю я глухим голосом.

Момо хихикает, и длинные заячьи уши её кигуруми болтаются туда-сюда. Она смеётся всякий раз, когда я говорю на японском. Смеётся, когда я снимаю или надеваю розовую шляпу от солнца. Но особенно её веселит, когда за(д)умный японский туалет обдаёт меня фонтаном воды – и это очень неприятно.

– Оставь Малу в покое, обсудим вещи поважнее, – встревает Ая, и я наконец-то получаю шанс…

Одна лапша.

Вторая.

Третья.

Проклятье, как вкусно!

– Малу, ты вообще слушаешь? – голос Рио обрывает мой короткий и экстатический лапшгазм.

– Ч-что? – переспрашиваю я с набитым ртом.

Тяжело вздохнув, Ая объясняет очень деловым тоном:

– Сегодня ты получишь школьную форму.

– Да, – из носа течёт из-за горячего бульона, поэтому я не выдерживаю и громко сморкаюсь. – Не беспокойся, если у тебя есть дела поинтереснее, я схожу за формой одна. Магазин наверняка совсем рядом.

– А если онамадзу выскочит из-под земли и тебя проглотит?

– Она-кто?

Момо снова прыскает, прикрыв рот, и я решаю, что она просто невыносима – с кроличьими ушами и без них.

Ая бормочет что-то по-японски, и в мгновение ока дружеские посиделки по настроению превращаются в бизнес-встречу. После короткой, но многозначительной паузы она объявляет.

– Икемен работает в магазине со школьной формой.

– Может, просто назовёшь имя? – в замешательстве предлагаю я.

– Я говорю о Кентаро.

– Друг Аи, – поясняет Момо, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

– Понято. Я помню.

Все трое заговорщически пододвигаются ко мне.

– Ты должна кое-что разузнать.

– Пошпионить, – уточняет Рио, одетая во всё чёрное, как ниндзя – если бы ниндзя сменили свои костюмы на узкие джинсы и высокие каблуки.

– Тебе надо провести небольшое расследование, разведать обстановку. Ну, понимаешь, всё разнюхать.

Верные подчинённые совсем разгорячились.

– Вы оба говорите по-немецки, это преимущество. Ты сможешь его осторожно расспросить, вытащить наружу все тёмные секретики – как гайдзин у гайдзина.

Этот разговор мне нравится ещё меньше неумелых попыток прихлёбывать рамэн, поэтому я снова возвращаюсь к обеду.

– Просто спроси, что он думает… ну… обо мне, – голос Аи звучит на удивление подавлено. Неестественно прямая осанка и красные пятна в разрезе декольте выдают, как сильно она смущена. Бедняжка. Значит, джедай – слабое место Ледяной королевы, та самая сила, заставляющая её растаять.

Я тоже однажды втрескалась по уши, но это было очень давно. В Луку, лучшего друга хорошего приятеля Майи. Мы даже несколько раз целовались, пока его не зацепило что-то поинтереснее. Это меня ранило. С тех пор я не влюблялась – наверное, потому что было не до того. Раз всё так сложно, не стоит рисковать понапрасну. А ещё мальчишек не привлекают грустные пельмени, поэтому в моём случае быть одинокой легко и просто.

– Ладно, посмотрим, что получится сделать.

Глаза Аи неожиданно наполняются слезами, поэтому я торопливо добавляю:

– Он точно без ума от тебя! А кто нет? Ты такая красивая…

Существуют катаклизмы разрушительнее землетрясения. Неудержимые. Неукротимые.

Одно из них временами предстаёт в образе немки-недотёпы с палочками для еды. Она гораздо опаснее любых сил природы. Её зовут Малу. And Malu strikes again, и Малу снова наносит удар.

Ведь именно в эту секунду толстая лапша выскальзывает из палочек и плюхается обратно в горячий жирный бульон. Последствия катастрофические: в пятнах не только моё выходное платье, но и кигуруми Момо, и ниндзя-куртка Рио. Но это лишь сопутствующий ущерб. Настоящую трагедию я замечаю в последнюю очередь: три огромных коричневых кратера расползаются на безупречной блузе Аи с рюшами.

– О боже. Мне очень жаль! – задыхаюсь я, пока Момо симулирует полуобморочное состояние. Вскочив со стула, я тянусь через стол с салфеткой. – Мы выведем пятна!

Однако Ая в панике отшатывается – возможно, намереваясь схватиться за крест. Не мне её осуждать.

– Гомэннасай, – извиняюсь я на японском языке, виновато опустив голову.

Сестрица, взяв себя в руки, выдавливает самую кривую улыбку всех времён и хрипит:

– Сёганай.

Магазин со школьной формой оказывается крошечной деревянной постройкой, зажатой между двумя бетонными колоссами – сказочная нелепость. На старинной вальмовой крыше толстыми одеялами лежат тени: у самой земли солнечные лучи тусклые и тонкие. Густой тёмный плющ обвивает фасад и кажется, будто всё здание держится лишь благодаря ему. Из круглого окошка льётся слабое свечение, акварелью растекающееся по стенам. Перед входом чёрная деревянная арка. Она вся испещрена тёмно-алыми символами, блестящими подобно рваным ранам. Без сомнений, они описывают, какой жуткой смертью я сейчас умру.

Очень нервничаю. Этот домик будто из другого времени. Не удивлюсь, если он просто растает в воздухе – вместе со мной в его зачарованных недрах. Я нахожусь на территории джедая, отчего становится ещё неприятнее. Ая и Рио сидят в кафе на углу и ждут моего сообщения. Момо после моей лапшичной атаки, всхлипывая, уехала домой. Травма слишком глубока.

Помедлив, я иду к узкой двери, которая изо всех сил старается казаться незаметной. Сжав латунную ручку, вдруг вспоминаю, что всё ещё ношу на голове розовое несчастье. Гордиться тут нечем, но я быстро прячу шляпу в зарослях плюща.

Полная бессмыслица: магазинчик крошечный, однако для ненужного хлама места здесь предостаточно. Между заполненными вешалками я замечаю старинную мебель Честерфилд, барочное зеркало для переодевания, украшенные сундуки, книжный шкаф во