Изгой - Сэди Джонс
Изгой читать книгу онлайн
Ему было всего десять лет, когда умерла мама. Утонула у Льюиса на глазах. С тех пор жизнь разделилась на «до» и «после». До – были семья, поддержка, внимание, друзья и самая обычная жизнь. После – много горя и одиночества.
В своем дебютном романе Сэди Джонс рассказывает историю мальчика, который отказался принимать ложное единодушие общества, что отвергает любовь в пользу видимости. Общества, что так часто было шокировано поступками странного нелюдимого подростка, но при этом само шокирует куда больше своей черствостью, глухотой, стремлением соответствовать воображаемой норме.
Сможет ли Льюис найти себя в этом мире? И есть ли в нем хоть один человек, способный на понимание и безусловную любовь?
– У меня все хорошо!
Кит вскинула голову.
– Вовсе нет, Кит. Ты просто смелая.
Она отвернулась. Льюис смотрел на нее – на гордую спину и обнаженную шею – и любовался.
– Ты красивая. Ты заслуживаешь всего, чего пожелаешь. И… я тебя люблю.
Кит не обернулась. Льюис знал, что потерял ее, чувствовал невыносимую горечь. А еще он очень устал.
– Ну что же, я это сделал.
Снова зазвонили колокола, люди стали расходиться после службы. Кит решительно зашагала к дому, прочь от Льюиса и толпы. Льюис провожал ее взглядом. Никакие побои не сравнятся с душевной болью.
Дальнейшие события стали для него неожиданностью. Из церкви выходили люди, однако никто не поднимал шума и не звал полицию. Льюиса как будто не замечали. Он растерялся. Ему было все равно, арестуют ли его за налет на дом Кармайклов – в конце концов, полиция же объявляла розыск, – но Уилсона с наручниками поблизости не наблюдалось, и на Льюиса никто не обращал внимания. Он стоял среди могил, словно призрак, невидимый человеческому глазу.
Клэр и Тэмзин сели вместе с Дики в машину. Все его усилия пропали даром. Мир может разлететься на куски, но воскресный обед у Кармайклов останется неизменным.
Льюис видел, что отец еще не уехал. Они с Элис стояли у церковной стены, о чем-то перешептываясь и пряча глаза от знакомых. Потом Гилберт подошел к нему, и они перекинулись парой слов. Речь не шла ни о примирении, ни о клятвах в верности. Гилберт поинтересовался, как у Льюиса дела и намерен ли он вернуться в семью. Разве что на одну ночь, ответил тот, ведь у него повестка. Гилберт и Элис отправились домой, и у церкви не осталось ни души. Прежде чем уйти, Льюис бросил взгляд на мамину могилу, которая, впрочем, не имела к маме никакого отношения.
Он зашагал по дороге в сторону деревни. Все осталось по-прежнему – только Кит пострадала зря. Льюис надеялся: если пролить свет на мрачные стороны ее жизни, то они исчезнут. Однако он ошибся. Тайна оказалась никому не интересной.
– Льюис?
Он обернулся. На тротуаре стоял доктор Штрехен. Льюис представил, как выглядит со стороны – посреди дороги, в окровавленной рубашке и с заплетающимися ногами.
– Не хочешь прогуляться ко мне в кабинет?
– Я в порядке.
– И все-таки не помешает.
Они прошли по главной улице к дому доктора, в котором тот вел практику. Из окна доносился запах свежей еды; миссис Штрехен хлопотала на кухне за белой дверью в глубине холла.
Доктор провел Льюиса в смотровой кабинет и закрыл дверь.
– Сядешь? Заодно промою тебе раны – рассеченная бровь неважно выглядит.
Льюис опустился на металлический стул у шторы, которая использовалась как перегородка. Доктор Штрехен – седоволосый, в поношенном темном костюме в тонкую полоску – приготовил вату, выложил все необходимое на столик и сел напротив.
На Льюиса навалилась нечеловеческая усталость. Доктор молчал и пристально смотрел ему в глаза, а Льюис разглядывал кабинет. Рамки с фотографиями жены и сына на столе. Вазоны с цветами, которые давно пора пересадить. Шляпа и пальто на вешалке.
– Я тебя принимал.
– Что? – переспросил Льюис.
– Я принимал роды, когда ты появился на свет. Никогда не забуду, как вела себя твоя мать. Не боялась, как большинство рожениц в первый раз. Наоборот, была очень смелой и все время повторяла, как хочет скорее тебя увидеть. Твой отец ждал внизу и, конечно, ужасно нервничал. Роды прошли нормально, без всяких неожиданностей, и твоя мать справилась на все сто! А теперь поглядим, что у тебя тут.
Доктор принялся осматривать Льюиса, вытирая кровь с лица и уточняя, где болит.
– Думаю, у тебя сотрясение мозга. И, возможно, сломана скула. Бровь нужно зашить. А помнишь тот день?
– Какой?
– Когда я пришел к тебе в полицейский участок. После церкви.
Льюис кивнул.
– Печально было видеть тебя таким… У меня двое сыновей. Старше тебя, разумеется. Оба уже женаты. Старший в Египте, помощник посла Британии. Младший работает в Сити. Когда они росли, порой невозможно было предположить, что все сложится так удачно. Каждый из них в той или иной мере пережил трудные времена. Но в конце концов все наладилось. Понимаешь?
– Да. Спасибо.
– Я всегда считал тебя славным мальчишкой.
Льюис криво усмехнулся.
– Ты мне всегда нравился.
Льюис опустил глаза, чтобы не заплакать.
– Со скулой лучше обратиться в больницу.
– Не важно.
– Важно, Льюис. Понимаешь… – Доктор взял его за голову и погладил по волосам, а потом придержал за затылок, чтобы Льюис не мог отвести взгляд. – Это очень важно.
Он уложил Льюиса на металлическую кровать, похожую на больничную койку, накрытую одеялом, и наложил четыре шва на бровь. Затем дал обезболивающее, и Льюис почти сразу уснул. Доктор Штрехен ушел обедать.
Обеденный стол в доме Кармайклов был разложен во всю длину, застелен льняными салфетками и сервирован на шестнадцать персон фарфором и серебром. Вдоль всего стола расставили вазочки со свежесрезанными садовыми цветами. К августу многие цветы пожелтели, и на полированную столешницу сыпалась пыльца.
Семейство вернулось из церкви в молчании. Клэр и Дики отправились в гостиную, украшенную такими же цветами, а Тэмзин осталась в холле. Кит поднялась наверх, однако задержалась в коридоре, села на стул с высокой спинкой, на который никогда не садилась, и принялась разглядывать картину, где были изображены ребенок и собака. Справа от нее был коридор, слева – лестница, а сама Кит будто застыла на распутье.
Тэмзин медленно стянула перчатки. Раздался телефонный звонок, она сняла трубку.
– Гилдфорд двести тридцать семь.
Мэри Нэппер просила прощения, что не может прийти – к ним внезапно приехала Джоанна. Стоило Тэмзин положить трубку, как позвонила Дора Каргилл: они с мужем заболели и вынуждены отменить визит. Следующим был дворецкий Тернбуллов, за ним Дэвид Джонсон и Притчарды. Все очень сожалели о вынужденном отсутствии.
Кармайклы сели за один конец стола и велели подавать обед. Экономка и горничная вдвоем внесли говяжий бок, рассчитанный на шестнадцать персон, и поставили перед Дики. Тот взялся за разделочный нож.
Горничная осталась убрать лишние тарелки и, закончив, посмотрела на Дики. Она не ожидала, что тот заметит, однако не отвела взгляда, и хозяину пришлось отвернуться первым.
Экономка принесла овощи.
– Оставь, – велела Клэр, – мы сами справимся.
Она разместила
