Уничтожить - Мишель Уэльбек

Он улыбнулся.

– Тут вы не так уж неправы, возможно, я злоупотребляю госфинансированием… Конечно, речь не идет о ЧП общенационального масштаба, но эта история уже всех порядком достала, и не только во Франции, между прочим. И потом, есть еще кое-что, гораздо более туманное, а именно мое ощущение, что это далеко не конец. Они издеваются над нами уже полгода, что хотят, то и творят; на мой взгляд, на этом они не остановятся.

Поль, хоть и знал гораздо меньше, придерживался того же мнения. Они сели у входа в клинику в тишине и покое. Внимательно выслушав его, Мартен-Рено недоверчиво покачал головой:

– Теперь сатанисты… Бедный Дутремон. Он, того и гляди, возьмет больничный, если так и дальше пойдет.

– Но пока ничего ужасного в этом нет, ну, я имею в виду, что это, конечно, очень странно, но никакой катастрофы не произошло.

– Как посмотреть. С точки зрения кибербезопасности это, вероятно, самая большая катастрофа с момента появления компьютеров. Никто не паникует только потому, что нет жертв.

Поль почувствовал, что Мартен-Рено чуть было не добавил “пока нет”, потому что ему тоже, и по-прежнему безо всякой на то причины, одновременно пришла в голову та же мысль. Некоторое время они обдумывали эту перспективу.

– Пойду зайду к Эдуару, хорошо? – спросил наконец Мартен-Рено.

– Будете его допрашивать? Ну, если так можно выразиться.

– Нет, я не буду его допрашивать, просто поздороваюсь. Я считаю, что вы отлично справились; вы задали ему единственные правильные вопросы. Полагаю, вы тоже могли бы работать в наших службах.

– Думаю, он был бы рад.

– Ну… – Мартен-Рено снова улыбнулся и встал с кресла. – Он понимает все, что ему говорят, но не может ответить? – Поль кивнул. – И моргает, чтобы сказать “да”, когда ему задают вопрос?

Поль снова кивнул. Мартен-Рено вышел в коридор.

Через два часа он сел в машину и отправился обратно на военную базу Амберьё.

– Это папин коллега, в смысле, бывший коллега? – спросила Сесиль. Поль подтвердил. – Именно так я их себе и представляла, – заметила она.

– Ну а что, бывают ведь и достоверные телесериалы… – подытожил Эрве.

Вечернее застолье было оживленным, от появления спецслужбиста все перевозбудились и говорили без умолку. Профессиональная жизнь отца была, наверное, захватывающей, подумал Поль, не то что тоскливая чиновничья рутина, как у него. Ну, он немного преувеличивал, его жизнь стала гораздо интереснее с тех пор, как Брюно вступил в политическую игру, но все же экономика – весьма заунывная дисциплина, а министерство – довольно-таки гнетущее место.

Орельену сообщили последние новости. У него с перевозчиками все прошло хорошо, сказал он в свою очередь, скульптуры упакованы, завтра будут на складе, и в начале следующей недели их выставят на продажу.

Вот они и воссоединились, подумал Поль, братья и сестра воссоединились – впервые за сколько лет? Они разошлись очень поздно, все немного навеселе, даже Орельен, судя по всему, начал выпивать, Поль впервые увидел, что он выпивает; однако через пару минут после того, как он лег, его охватило мучительное беспокойство, он вдруг почувствовал, что это воссоединение всего лишь иллюзия, что они собрались вместе в последний раз или почти в последний и скоро все вернется на круги своя, все вновь распадется, рассеется, и внезапно он понял, что ему ужасно нужна Прюданс, теплое тело Прюданс, настолько, что он встал и прямо в пижаме пошел по застекленному коридору, ведущему в главный дом. Дойдя до зимнего сада, он вдруг остановился, дыхание постепенно успокоилось. В свете полной луны ему прекрасно были видны холмы и виноградники. Нет, дурацкая идея, подумал он, пусть лучше она сама придет, ей самой надо проделать этот путь. С другой стороны, так ли уж он в этом уверен? В образе бога у виккан иногда просматривается что-то от грозного мужа, завоевателя; он не знал, как быть, правда не знал. Вот с Раксанэ он бы ни минуты не колебался, неожиданно мелькнула у него мысль; не говоря уже о той эфиопке. Они определенно что-то просрали, сказал он себе, они все коллективно где-то что-то просрали. Какой смысл переходить на 5G, если мы уже не в состоянии установить контакт друг с другом, совершить какие-то важнейшие действия, которые позволяют человеческому виду размножаться, позволяют быть счастливыми хоть иногда? К нему вернулась способность размышлять, его мысли приняли даже чуть ли не философский оборот, отметил он с отвращением. Разве что все это относится к области биологии или вообще ни к чему не относится, он уже собрался пойти к себе и лечь уже наконец, это было бы самое верное решение, все равно эти мысли будут неминуемо крутиться в голове вхолостую, он чувствовал себя банкой из-под пива, раздавленной ботинком британского хулигана-болельщика, или стейком, забытым в овощном отсеке дешевого холодильника, короче, он не очень хорошо себя чувствовал. А тут еще у него, как назло, опять разболелся зуб; или все это чистая психосоматика?

Как ни странно, несмотря на непреходящее смущение разума и пульсирующую боль в челюсти, он заснул почти сразу, стоило ему коснуться головой подушки. И точно так же он мгновенно проснулся, услышав скрип, хоть и совсем слабый, открывшейся двери. Она пришла еще раньше, чем накануне, и теперь, посреди ночи, ему показалось, что он проспал всего минут десять. На этот раз он не стал притворяться спящим, а сразу же повернулся и приблизил свои губы к ее губам, так, вероятно, поступил бы какой-нибудь бог, потому что она тут же отозвалась, и их языки снова сплелись. Однако, когда он положил ей руку на попу, то ощутил, как она напряглась, и немедленно остановился. Надо набраться терпения, твердил он себе, куда им спешить, на самом деле, никуда не спешить очень приятно и даже головокружительно, потому что, без всякого сомнения, они рано или поздно падут друг другу в объятия, вся их жизнь превращалась сейчас в замедленное, бесконечное, восхитительное падение. Ему понравилось уже само прикосновение к ее попе, она была не такой тощей и костлявой, как он опасался, ему показалось, что у него встал, ну или в этой области что-то такое произошло, но все это он тоже подзабыл, сколько же лет прошло с тех пор? Восемь, десять? Неужели так много, ну да, возможно, годы порой пролетают моментально. Видимо, ему стоит пойти иным путем и для начала наведаться к блядям, просто чтобы восстановить ощущения и рефлексы, бляди созданы как раз для того, чтобы возвращать человека к жизни. Пока что он просунул руку ей под пижамную куртку и погладил по груди. Она откликнулась, ей всегда нравилось, когда он гладил ее по