Осень. Латте. Любовь - Джек Тодд

лицо становится одного цвета с волосами. К щекам прилил жар. В конце рассказа были нарисованы два человечка, державшихся за руки. «Оливия и Адам», – стояла подпись цветными карандашами.

– Здесь немного о нашей дружбе, – пояснил парень. – И о том, что друг никогда не станет смеяться над твоими несовершенствами.

Нужно было сначала все прочесть, а потом мчаться в кафе. Она сделала глубокий вдох и перевернула страницу.

– Несовершенствами?

– Ты считала таковыми свои веснушки.

– Разве? – Оливия машинально коснулась щеки, и воспоминания обрушились на нее лавиной.

Их детство. Дома по соседству. Общий класс в школе. Задиристые ребята, что кидались в нее бумажными шариками и смеялись над ее заиканием. Адам, который всегда вставал на ее защиту. Их разговоры по пути из школы домой. Его шутки. Книжный клуб в подвале библиотеки, который она основала для таких же заучек, как сама. И ее отъезд из Флодберга, когда они даже не попрощались.

– Я заикалась, – вдруг произнесла Оливия.

– Совсем каплю, – мотнул головой Адам.

– И чем сильнее я заикалась, тем сильнее они смеялись.

– Это давно в прошлом.

Она кивнула. Задумчиво уставилась в окно. Очевидно, ее мозг заблокировал старые воспоминания, причинявшие боль. Но как Оливия могла забыть Адама?

– Ты придешь на Осенний фестиваль? – спросил парень.

– Да, обязательно. – Поймав на себе его взгляд, Оливия улыбнулась, и ей снова стало тепло.

Она рада была вновь обрести ту часть воспоминаний, что касалась ее друга детства. Адам был настоящим весельчаком, все время смешил ее. И это даже несмотря на то, что его семья с трудом сводила концы с концами. Его отца после болезни парализовало, мать вынуждена была работать на двух работах, а уходом за больным сыном и воспитанием внука занималась подслеповатая бабушка.

– Здорово. Значит, увидимся. – Он взял салфетку, придвинулся к Оливии и стер сахарную пудру с кончика ее носа.

– Да, – завороженно глядя на него, произнесла девушка.

Площадь к фестивалю начали готовить уже с субботы. Развесили везде иллюминации и бумажные фонарики в виде тыкв, поставили торговые ряды для фермеров и компаний, желавших принять участие в ярмарке. Соорудили сцену в самом центре, а с краю, за фонтаном, установили аттракционы для детей и автоматы с попкорном и сладкой ватой.

А уже в воскресенье с утра начал собираться народ. На площади разложили тюки с сеном, пригнали лошадей, которые в телегах будут катать всех желающих, завезли кучу овощей и товаров на продажу. Затем подключили оборудование, микрофоны, и начались выступления местных исполнителей.

Оливия с Морковкой наблюдали за началом фестиваля из окна. Девушка решила, что отправится на мероприятие ближе к вечеру, когда начнется официальное открытие и соревнования фермеров.

Написав новую главу в свою книгу, она стала собираться. Ей слабо верилось в предсказание тети, но встреча с Вильямом никак не шла из головы: вдруг им действительно суждено будет встретиться снова? Что, если он узнает ее в толпе и подойдет? Мэр – симпатичный мужчина и, как пишут газеты, до сих пор холост. Чем черт не шутит? Вдруг реально судьба?

Девушка надела новый свитер, уложила волосы, нанесла капельку парфюма и придирчиво оглядела себя в зеркало. Красотка в отражении уже не напоминала ту, которая недавно страдала по самовлюбленному Лиаму. Оливия знала, что достойна самого лучшего, и счастье обязательно ее найдет. Велев Морковке вести себя хорошо, девушка отправилась на площадь.

Город медленно погружался в ранние осенние сумерки. Воздух гудел сотнями голосов и пах кукурузой, яблоками, хлебом и жареным мясом. Фестиваль был в самом разгаре. Часть людей осматривала выставку-конкурс гигантских тыкв, и Оливию, надо признать, тоже на какое-то время увлекло это действо. Комиссия измеряла и взвешивала тыквы по очереди, споря и готовясь объявить победителя, а горожане фотографировались возле каждого экземпляра. Девушка не удержалась и тоже сделала несколько снимков.

С другой стороны площади в специальных загонах фермеры держали овец, пони и кроликов, с которыми могли поиграть дети. Чуть поодаль их коллеги продавали молоко, сыры, мед и другие продукты со своих пасек и ферм. А правее проводились состязания – шуточные кулачные бои и метание тыквы, – в которых мог принять участие любой желающий.

Купив себе немного тыквенного попкорна, Оливия отправилась гулять дальше, пока не наткнулась на длинную очередь, что выстроилась у одной из палаток. Люди, которым посчастливилось добраться до прилавка, отходили от него с бумажной коробкой или кульком, доверху наполненными чем-то съестным, и тут же набивали им полные рты. Девушке пришлось встать на цыпочки, чтобы рассмотреть вывеску над палаткой.

«Старые традиции», – яркими буквами было выведено на ней. И ниже: «Изготовлено по семейным рецептам, передающимся из поколения в поколение».

– Девушка, вы стоите в очереди? – поинтересовалась старушка.

– А, нет, простите, – отошла в сторону Оливия.

– Спасибо, – кивнула та, – очень надеюсь, что мне достанется немного фирменного печенья Адама.

– Адама? – нахмурилась девушка.

– Самый известный кондитер Флодберга. Вы что, никогда не бывали в «Старых традициях», деточка? – удивилась старушка. – Тогда отчаянно рекомендую! Только придется встать пораньше, у них всегда очереди. Потому что его выпечка – это что-то божественное, просто поверьте!

– Так это кафе Адама?

– А вы не читаете газет? Сама королева приезжала весной, чтобы отведать его знаменитых булочек. С тех пор там не протолкнуться: город, как узнал о кафе, словно сошел с ума!

Оливия на ватных ногах прошла несколько шагов. С этой точки хорошо было видно, как несколько продавцов обслуживали клиентов, а Адам и его золотистый ретривер фотографировались с желающими у фотозоны из тюков сена и крупных тыкв. Ничего себе! Ее друг детства раздавал автографы и улыбался, словно это было для него чем-то обыденным. А детишки разных возрастов трепали за уши и обнимали за шею пса, и Адам хохотал, угощая их печеньем.

Боже, Адам стал кондитером. Ну и дела! А она все это время принимала его за официанта. У Оливии даже немного закружилась голова.

– А сейчас мы приглашаем на сцену мэра нашего славного Флодберга! – раздалось откуда-то слева. – Вильям Густафсон, прошу!

Девушка обернулась.

На сцену поднимался тот, кого упоминала в своем предсказании тетя Мария. Нужно было поторопиться. Оливия шагнула на дорогу, но тут же была застигнута врасплох оглушительным собачьим лаем. Она вздрогнула и резко обернулась на звук. И в это же мгновение перед ней промчалась лошадь, везущая за собой телегу с людьми.

Боже! Еще миг, и она могла оказаться под колесами!

– Вилли! – прокричал кто-то.

Ошарашенная Оливия медленно опустила взгляд. К ней подбежал и взволнованно ткнулся в ногу золотистый ретривер. Девушка погладила его дрожащей