Спящая писательница - Татьяна Грац

Вик сосредоточенно с помощью пинцета собирает будущую люстру из проволоки и пайеток для двухэтажного домика, а Ос «проводит» в нем электричество, сцепляя провода в аккуратный букет. «Первый этаж» они сделали на прошлой неделе, выставив фундамент, пол и стены, поклеив обои и собрав мебель кукольных размеров. Труднее всего Вик пришлось с горшочными цветами – пластиковые листья приклеивались не столько к стеблям ненастоящих растений, сколько к ее пальцам.

Надо отметить, что подобное занятие хорошо подходит размеренному Оскару, который без труда может усидеть на одном месте хоть десять часов. Но как сюда затянуло Вик? Пожалуй, это одно из немногих флегматичных увлечений, способных ее занять. В остальном Вик – сорванец. Ее привлекает движение: ролики и лыжи, танцы, веревочный туризм, опять же, шумные концерты. И, наверное, муж в целом слегка притормаживает ее энергичность, иначе Вик сама бы и развоплотилась от своей чересчур активной активности. Но что самое полезное в таком увлечении, считает Вик, это возможность размышлять о других вещах. К примеру, вернуться к своим книжным героям и покрутить предстоящие сцены в голове.

– А если чуть-чуть поменять первую главу? Интересно, она мне приснится снова? – рассуждает Вик вслух. – И вообще, какова сила изначально заданных параметров? Вот, допустим, я уснула и не успела описать переправу героев с одного берега на другой, могли бы они там самостоятельно придумать способ?

– Вик, это всего лишь сон. Конечно, там могло произойти что угодно. Проблема, скорее всего, кроется в понимании ограниченности возможностей нашего сознания. Не каждый человек в управляемом им же сне решится, к примеру, взлететь. Так и ты: твое сознание четко сформировало конец для той истории, обозначило рамки.

– Надо попытаться убрать их! Поэкспериментирую, – кивает Вик, приклеивая к антикварному шкафчику изогнутую ножку.

– Похоже на новую исследовательскую работу, – намекает Ос.

– Я не магистр и уж точно не соискатель ученой степени кандидата наук! – подразнивает мужа Вик.

– Но будешь. У тебя основательный подход к делу.

– Это касается только писательства.

– Писательство – тоже своего рода исследовательская работа, – Оскар отвлекается от сборки конструктора и начинает загибать пальцы один за другим: – Определение проблемы и выбор темы; планирование структуры работы и выделение ее этапов поглавно; сбор информации с последующим анализом возможных результатов; написание работы с применением различных методов; выводы по теме и публикация; потом защита, то есть презентация сего исследования. И, в конце концов, подведение итогов и их оценка.

– Что за методы? Я просто ищу информацию и придумываю сюжет! – отпирается Вик.

– А как же интервьюирование? Помнишь, как ты пристала к официанту в ресторане? Просила его рассказать о тонкостях профессии, задавала ему каверзные вопросы. Чем не метод? Или социологический опрос: ты спрашивала подруг, как бы они поступили на месте героини, которая застала своего мужчину в постели с другой женщиной. И уже на основе результатов ты продолжила писать.

– Ну ты завернул, конечно. Интервьюирование, опрос. Может, я еще диаграмму какую составляла? Или опыты проводила?

– И опыты были. Уже забыла, как мы с тобой строили башенку из кубиков, чтобы узнать ее максимальную высоту? Еще опыт со связыванием: ты попросила тебя связать, потом ползком добиралась до столовой, чтобы найти острый предмет и освободиться, – вспоминает Оскар не без улыбки. – А помнишь, я захожу, а ты с пылесосом…

– Помню! Не продолжай.

– Пытаешься поставить себе…

– Хватит!

– Засос…

– Ос!

– На ноге, – тихонько посмеивается Оскар. – Да-а, с тобой не заскучаешь.

– Поняла уже, – фыркает по-доброму Вик.

Они продолжают собирать домик. На часах уже четыре вечера. Вик примерно рассчитывает время: чтобы успеть написать главу и при этом не отрубиться на каком-нибудь значимом моменте, как вчера. Возможно, Оскар говорит дело – и Вик действительно увлечена новым исследованием. Но когда еще герои будут находиться так близко к своему создателю?

«За это стоит побороться!» – думает Вик.

И она делает все возможное, чтобы в эту ночь оказаться в выдуманном ей же мире. Писательница неистово стучит по клавишам ноутбука вплоть до 23:00, пока Оскар «на досуге», то есть сидя за компьютером и вычитывая свежие новости о библиотечном деле, заодно кидает Вик информацию об осознанных сновидениях. Она, закончив главу, ложится и полностью расслабляется, но не позволяет себе заснуть. Вик, конечно же, толком не понимает, как добиться альфа-состояния, но силой мысли внушает себе: «Я управляю сном, я управляю сном». В будущем она думает закупиться рекомендованными витаминами и обзавестись сонным дневником. Ставить будильники, практикуя метод «проснись и ложись снова», девушка остерегается: все-таки трезвонящий телефон посреди ночи – не лучший компаньон в супружеской постели. «Это будет, наверное, перебор, – решает Вик. – Или нет? Надо поговорить об этом с Оскаром. Оскар? А где он? Я что, сплю?»

– Спокойной ночи, Вик…

Глава 4

Вик боится открыть глаза. Стоит и жмурится до последнего, опасаясь увидеть совершенно другой сон, отличный от того, который она написала в книге. Но все меняет аромат, проносящийся прямо под носом. Вик втягивает его ноздрями и сладостно стонет. Приятный. «Это булочный ветер», – хихикает она. Булочный ветер или ветер с потоками ароматов выпечки из пекарни – один из экспериментов Вик. Она всего лишь хотела поиграть с сонной реальностью.

Распахнув глаза, писательница наблюдает вокруг себя следующую картину: пейзаж теперь не так рьяно напоминает заставку Windows, напротив, здесь есть раскинутые зеленые кусты с шиповником и на небе – розоватые разводы заката. Огромное солнце (Вик переборщила с размером) постепенно опускается на зеленую поляну и освещает лучами травянистые луга, где пасутся коровы. Пение птиц доносится из плотного березового леса, деревья под порывами булочного ветра покачивают верхушками и шелестят листьями. Вик радуется, она, конечно, не смогла прописать всего, но все же мир обрел новые жизненные краски.

Она оборачивается на настойчивое тарахтение. В этот раз Юджин мчится по полю на черном «Харлее». Он еще довольно далеко, но Вик удается рассмотреть его солнечные темные очки и былинку в зубах. На руках – кожаные перчатки, на плечах – косуха, как у Шварценеггера. Сам он такой весь из себя важный и пафосный, но буквально через секунду-другую заводит песню. И надо бы подумать, что мотор мотоцикла своим треском и рокотом должен заглушать любые посторонние звуки, но это история Вик, и она решает, что голос Юджина может разноситься по всему раздолью:

По полям, по полям

Черный моцик едет к вам,

У него в седле кто-то песенку поет.

А ну, дружок, давай!

Попробуй – отгадай

Кто же, кто же, кто же, кто же

Песенку поет?!