Семь моих отражений. Медитативная сказка о знакомстве с собой - Калина Стефанова

class="p1">– Увы, нет, – печально ответил один из них – естественно, тот самый, что с таким энтузиазмом воспринял эту идею в аэропорту. – Больше никто не хочет, – вздохнул он и в полном недоумении пожал плечами.

– А мы вот придумали, – похвасталась Ани. – Вчера, когда ехали в аэропорт. Вы, очевидно, хорошо друг с другом знакомы, но есть кое-что, чего вы не знаете. Это, например, – указала она на До, – До.

– Идеолог, – добавила со смехом мама, – который всегда рвется проложить новый путь. Целеустремленность – его второе имя.

До покраснел, и по его губам скользнула тень скромной улыбки. Что касается Ани, то она уже ничему не удивлялась:

– А это – Ре.

– Связи с общественностью, – иронично вставил Ре.

– А это Ми.

– О, артист-фантазер! – мама театрально захлопала в ладоши.

Ми поклонился без малейшего стеснения.

– Фа, – продолжила Ани, – который вышил эти значки с именами.

Мама надела очки и стала разглядывать их одежки.

– Браво, Фа! – сказала она и обняла Ани. – Моя труженица.

– А вот Соль. Путешественник.

– Нужно было назвать его Колумбом, – произнесла мама. – Впрочем, это имя тебе тоже подходит.

– А это – Ля, который…

– Который всегда всем помогает, – закончила мама.

– И Си.

– Который никогда не спит, а все пишет и пишет, – мама шутливо погрозила ему пальцем. – Мне кажется, у вас отличные имена. Поздравляю! Ну а теперь давайте собираться – пора наконец увидеть Нью-Йорк!

– Давайте, – согласилась Ани. – Но скажи мне еще кое-что: как ты видишь моих гномов, а я – твоих? Все же видят только своих гномов, верно?! Если вообще видят, конечно.

– Это и правда очень важный вопрос. Ты видишь моих гномов, потому что по-настоящему меня любишь. Я вижу твоих по той же причине. Запомни: если хочешь убедиться в чьей-то любви, нужно просто узнать, видит ли он твоих гномов – и наоборот. Мы часто думаем, что любим кого-то, хотя на самом деле это совсем не так. Человек нам просто нравится, а мы пытаемся убедить себя, что это любовь. Но любовь либо настоящая, либо ее нет. Поэтому видеть гномов другого человека – это что-то вроде детектора любви.

– Ого! – воскликнула Ани. – Насколько же все проще, когда человек знает о своих гномах.

– Ну конечно, – согласилась мама. – Часто мы сами усложняем себе жизнь, когда смотрим только на внешний мир. Мы виним во всем других. Постоянно торопимся. Все пересчитываем, накапливаем вещи – те, что вокруг нас, – и никогда не находим времени на то, что внутри. А ведь то, что внутри, важно не только для нас самих, но и для наших отношений с окружающими.

Ани смотрела на маму как зачарованная. Она и так всегда ее боготворила, но теперь, когда перед ней открылся целый новый мир чудес, было особенно прекрасно знать, что мама тоже будет с ней внутри него, будет его частью.

– Я готова, – окрыленная, заявила она спустя несколько минут.

– И я. Давайте, залезайте в сумку! – позвала мама своих гномов. – Это их любимое место, когда мы гуляем, – доверительно пояснила она.

– Ты поэтому всегда носишь сумки без застежек?

– Угу.

– А у вас какое любимое место? – Ани повернулась к своим гномам.

– Ну, мы гномы-индивидуалисты, и у каждого свое любимое место, – ответил До.

– Ты не против, если я объясню? – взял слово Ре.

– Конечно нет. Давай. Это по твоей части.

– Обычно До садится на одно твое плечо, – начал Ре, – а я с Ми – на другое. Так мы можем как следует осмотреться. Иногда мы едем сидя, а иногда стоим и держимся за твои сережки, как в открытом трамвае. Си и Фа, как ты уже, наверное, поняла, почти не интересуются тем, что уже видели, и сидят где-то в кармане или сумке: один что-то делает, другой пишет. А вот когда место новое, Си стоит в кармане, смотрит наверх и записывает. Ля тоже любит постоять в кармане, а любимое место Соля – на заколке, которой ты собираешь волосы. Оно идеально подходит для наблюдателя – Соль же больше всех любит путешествовать и смотреть на мир. И удобно, как в кресле. Я тоже хотел бы там посидеть, но он очень редко уступает мне место. Ну, кроме случаев, когда у тебя какие-то важные переговоры и встречи: тогда я, а не он должен все видеть.

Так гномы Ани, сама Ани, мама и ее гномы – именно в такой последовательности – отправились на станцию.

VI. В Нью-Йорке

Небоскребы Нью-Йорка даже людям кажутся ужасно высокими – только представьте, насколько гигантскими их видят гномы? Ани и ее мама стояли на Шестой авеню, в трех кварталах от Центрального парка, и запрокидывали головы, чтобы охватить взглядом верхушки зданий. Ани на всякий случай держала маму за талию, чтобы та не упала. Мамины гномы, разумеется, уже давно вылезли из сумки и теперь стояли рядом на тротуаре; уперев руки в бока и расставив ноги, они тоже старательно запрокидывали головы, но, как ни пытались, не видели ничего выше третьих этажей.

– Так ничего не выйдет, – окружили их гномы Ани. – Мы уже так делали, когда были здесь в первый раз, – ничего не получилось.

– Я сейчас вам покажу лучший вид на невероятные небоскребы Нью-Йорка, – Ре перехватил инициативу и заговорил как настоящий опытный местный гид. – Потому что это не обычное городское небо. Нет! Здесь здания рисуют на фоне неба своеобразную электрокардиограмму! – И с этими словами он принялся увлеченно рисовать руками по воздуху. – Вот почему вам следует…

Ре не смог продолжить, потому что именно в тот момент мамин гном-индивидуалист, который не слушал, что говорят, и продолжал запрокидывать голову, упал на спину, и все обернулись в его сторону. Вместо того чтобы помочь ему подняться, Ми, стоявший ближе всех, присел на корточки и прижал его к земле.

– Вот так и лежи! Глядите! – указал он другим. – Это стратегическая позиция. Только отсюда можно насладиться этой «своеобразной электрокардиограммой, очерчивающей небоскребы на фоне неба Нью-Йорка», – очень похоже изобразил он и тоже лег на землю. – Да, впечатляет, ничего не скажешь! Кстати, это я открыл этот наблюдательный пункт! – Ми поднял голову, словно ожидая бурных аплодисментов в адрес своего великого открытия. – Ре может подтвердить.

– Что верно, то верно, – кисло сказал Ре. Было неприятно приложить столько усилий, чтобы придумать прекрасную метафору для рекламы Нью-Йорка и позволить ей так незаметно кануть в Лету.

Ми тоже не сорвал аплодисментов, потому что остальные гномы уже лежали на земле и смотрели вверх, а мамины гномики никак не могли перестать ахать и охать от изумления.

– Ого, как высоко! – вторили они друг дружке.

И только Соль всех перехитрил и наслаждался электрокардиограммой, лежа у Ани на плече.

– Ого, как высоко! – повторяла мама.

– Сейчас мы поднимемся на Эмпайр-стейт-билдинг, и ты увидишь Нью-Йорк с другого ракурса: сверху вниз, – сказала Ани и махнула рукой, подзывая такси. – Где гномы? – начала она было и вздрогнула. – Я совсем про них забыла! Нельзя потерять их здесь, в этой толпе!

– А как ты нас раньше не потеряла, ведь мы каждый день в толпе?! – услышала она голос До у себя над ухом.

– Верно, – удивилась Ани. – Хотя в это трудно поверить. Здесь же столько народа! Как такое возможно?

– Ну, – продолжал До, – все очень просто: в тебе есть что-то вроде магнита. Магнита любви. Благодаря ему мы постоянно связаны. Вот почему нельзя никак…

Таксист нетерпеливо свистнул – позади него образовалась небольшая пробка.

– Давайте садиться. Объясню, когда придем, – предложил До.

– Все же здесь? – на всякий случай спросила Ани.

– Да, да, – услышала она голоса гномов.

– А твои? – она обернулась к маме, которую, кажется, совсем ничего не смущало.

– Конечно, – ответила та, словно это было что-то само собой разумеющееся.

«Мама и об этом знает?» – поразилась Ани, когда они садились в такси.

Машина не проехала и метра, как она