Почти 15 лет - Микита Франко

всё сделать по-другому. Выбрал дату: 15 июня 2017 года. Они впервые поцеловались в этот день: Лев, наверное, этого не помнил, потому что для него это был миллионный поцелуй в жизни, а Слава помнил, потому что для него – самый первый. Он тогда украдкой глянул на дату в телефоне и подумал: «Надо запомнить на всю жизнь».

Выбрал место, и оно было очевидным: домик у моря. Лев взял машину, отвёз Мики, Лену и Ярика в летний лагерь, потом написал сообщение: «За тобой заехать?». Слава соврал, что задерживается, сдаёт проект, и подъедет позднее. Сам, тем временем, покупал в цветочном магазине букет из синих роз. Потом, в электричке, ловил умильные взгляды старушек и улыбался им в ответ.

- Что, к невесте собралися? – спрашивали они.

Слава подмигивал:

- К жениху.

Они смеялись: думали, он шутит.

На подъезде к дому, Слава написал сообщение: «Ты сейчас где?», Лев ответил: «У берега». Слава выглянул в окно электрички: небо только-только принялось разгораться закатным маревом, окрашивая мир в желто-оранжевый. Сердце зашлось от волнения: именно так он себе это и представлял.

«Никуда не уходи, стой на месте», - попросил он, прыгая с подножки поезда.

Он свернул на лесную тропинку, прошёл через сосновый парк, миновал дом и выбрался прямо к берегу. Издалека заметил знакомую рубашку, белым пятном выделяющуюся на фоне водной глади, и почувствовал, как от волнения трясутся коленки.

В лучах солнца силуэт Льва светился, словно обведенный позолоченным маркером, а светлые волосы приобретали рыжеватый оттенок. Закатав темные брюки до колен, он неспешно прохаживался вдоль берега. Белая рубашка, полностью расстёгнутая, топорщилась на ветру, как флаг. Слава, сглотнув, подумал: нужно будет обязательно это нарисовать, и двинулся по мягкому песку к берегу.

Лев услышал его на подходе, обернулся, и Слава улыбнулся ему:

- Сударь, вы тут чаек соблазняете в моё отсутствие?

Лев улыбнулся в ответ:

- Пока ни одна не повелась.

Слава цыкнул:

- Ну и дуры.

Лев, подавшись вправо, заглянул Славе за спину, где он пытался скрыть букет из семнадцати роз. Он точно не знал, сколько нужно, и спросил у флористки: «Сколько обычно дарят на предложение руки и сердца?», та ответила: «Пятьдесят одну или сто одну», Слава фыркнул: «Давайте семнадцать».

- А у тебя там что? – с любопытством спросил Лев.

Слава сделал вид, что только что заметил:

- А, это… Да так, я просто шёл на свидание к одному парню, и решил мимоходом к тебе заскочить, - быстрее, чем Лев успеет ревностно обидеться на это подкалывание, добавил: - Шутка! Это тебе, - и протянул букет жениху. – Синенькие, потому что ты мальчик, и потому что ты любишь гендерные стереотипы.

Лев, засмеявшись, принял букет, отметив:

- Очень мило, что ты учёл мои вкусы.

Слава, игнорируя бешеную тахикардию и головокружение, сунул руку в карман джинсов, сделал вдох-выдох, подумал: «Господи, щас умру от страха», и вытащил бархатную коробочку. Поднеся её ко Льву на ладони в раскрытом виде, проговорил, плохо скрывая дрожь в голосе: - Я хочу… хочу... Короче, я люблю тебя так сильно, что разучился разговаривать от волнения. Ты выйдешь за меня?

Лев опустил взгляд на кольцо, на самое обыкновенное кольцо из золота, с инкрустированными бриллиантами по кругу. Слава специально выбирал классический вариант – вариант большинства – потому что устал быть в меньшинстве.

Лев молчал, и Слава взмолился:

- Боже, скажи что-нибудь, я щас умру!

- Да, да, да! – тут же ответил Лев. – Конечно да!

- А чё ты молчишь?

- Я просто не ожидал!

Слава выдохнул с шутливой сердитостью, а на самом деле – с облегчением. Он и правда на секунду усомнился: не ответит ли Лев отказом?

Осторожно обхватив кольцо указательным и большим пальцами, Слава сказал, вернувшись к светскому тону:

- Сударь, можно ваш пальчик?

- Ну, только если у вас есть с собой топорчик, - в тон ему ответил Лев.

Слава цыкнул:

- Забыл прихватить… Придётся плоскогубцами, - и потянулся к правой руке Льва.

Тот, с видом «так уж и быть», покорно положил свою ладонь в Славину. Почти не дыша, Слава надел кольцо на безымянный палец, и поцеловал руку, прежде чем отпустить. Они встретились взглядами: шутки кончились.

Лев наклонился к Славе, Слава приподнялся на носках, они соприкоснулись губами. Между поцелуями Слава произнес:

- Мы первый раз поцеловались в этот день.

Лев прошептал в ответ:

- Я помню.

Почти 15 лет. Лев [5]

Из всех возможных для эмиграции вариантов они определенно выбрали уровень «Hard». На протяжении трёх лет Лев то и дело спрашивал Славу: почему Канада? Список аргументов не менялся, но периодически Лев их забывал и спрашивал снова.

Первый: «Потому что ты ненавидишь Америку». Этот он не забывал.

Второй: «Потому что это легче, чем учить шведский или норвежский».

Славу не устраивали полумеры. Ему не нужна была Чехия, Польша, Венгрия и прочие страны, переезд в которые потребовал бы куда меньше финансовых, умственных и временных затрат. Он хотел полного пакета прав: однополых браков, усыновления детей, гей-прайдов каждые выходные, право целоваться на улицах, право пользоваться косметикой, право носить одежду, которая ему гендерно не соответствует, а потому ему была нужна Канада. И ещё, конечно, он не хотел учить норвежский.

В феврале Слава получил приглашение на работу по своей геймдизайнерской ерунде, и это было неудобно для всех, кроме самого Славы: учеба в медицинской резидентуре начиналась с сентября, а учебный год детей заканчивался только в мае.

- Если мы уедем раньше лета, мне там нечего будет делать, - напоминал Лев. – Я же не смогу там работать.

Слава пожал плечами:

- Ты и учась в резидентуре, не сможешь работать.

- Спасибо, что напомнил.

- Я имею в виду, какая разница? Месяцем раньше, месяцем позже.

Лев мирился с этой мыслью целых три года: он не будет работать. Он долго не будет работать – несколько лет. Его высшее образование и двенадцатилетний стаж врача-реаниматолога для Канады не будут иметь никакого значения – они посмотрят на него, как на личинку врача, и начнут учить заново. А он, вообще-то, доставал людей с того света, и вполне неплохо с этим справлялся. Разве умирающие люди не везде одинаковые?

Он много думал о том, как Славины прихоти превращают в ничто его карьеру, обнуляя весь профессиональный опыт, но тут же отвечал себе его же аргументами: «Это важно для нашей семьи, это правильно, так будет лучше