Гувернантка - Венди Холден

Девочки застыли перед ней в своих одинаковых клетчатых юбках и жакетах. В их взглядах читалось легкое негодование.

— Но мы ведь уже все уроки сделали! — напомнила Маргарет.

— Уроки тут ни при чем, — мягко поправила ее Мэрион. — Хочу с вами поговорить о переезде, — продолжила она, решив зайти именно с этой стороны.

Маргарет удивленно округлила глаза:

— О каком еще переезде?

— В новый дом.

— Не хочу никуда переезжать! — Маргарет насупилась. — Мне и тут очень нравится!

— А если новый дом куда больше и красивее этого?

Девочка просияла:

— Ну тогда ладно, так и быть!

Мэрион посмотрела на Лилибет. Та и слова еще не проронила, а на ее лице застыло странное выражение, которое сложно было разгадать. Последнее время ее умение мастерски скрывать свои чувства проявлялось чаще и чаще. А вот Маргарет, напротив, никогда не стеснялась говорить все, что думает, а лицо ее, точно раскрытая книга, выдавало каждую мысль.

— А еще вам предстоит поменять имена, — продолжила Мэрион. — Отныне вы больше не принцессы Елизавета и Маргарет Йоркские.

Маргарет ахнула:

— То есть как? Мы больше не принцессы?

— Принцессы, но не Йоркские, — ответила Мэрион и сделала глубокий вдох. Нет, совсем не так представляла она себе этот разговор. Она надеялась разъяснить все мягко и бережно, но дело грозило кончиться слезами. Большие голубые глаза младшей принцессы влажно заблестели.

— Но я ведь только-только научилась писать слово «Йоркская»! — плаксиво протянула Маргарет.

Надо было срочно раскрывать все карты. Затея с осторожной, выверенной беседой явно не удалась.

— Вы переезжаете в Букингемский дворец! — выпалила Мэрион.

— Что?! — наконец вступила в разговор Лилибет. — Навсегда?!

— Да. Отныне вы — дочери короля и королевы Англии.

В глазах Маргарет, в которых еще мгновенье назад дрожали слезы, теперь вспыхнули радостные искорки.

— Папа стал королем! А я теперь королевская дочка! — воскликнула она и восторженно запрыгала по позолоченной комнате. — Ура!

Лилибет же стояла неподвижно и осмысляла эту новость по-своему. По ее лицу совершенно невозможно было догадаться, о чем она думает. Может быть, в этот момент она размышляла, чем именно обернутся столь резкие перемены.

Маргарет наконец перестала скакать и подбежала к сестре. На ее круглом лице застыло благоговейное выражение.

— Получается, следующей королевой будешь ты, Лилибет?

Лилибет отозвалась не сразу.

— Да, — наконец спокойным тоном произнесла она. — Всё так.

Глава тридцать шестая

— Неправильно ты все пишешь, папа! — возмутилась Маргарет. — Тебя ведь Альберт зовут, а не Георг!

Мэрион привела девочек в кабинет к отцу, чтобы пожелали ему доброй ночи. Короля, а теперь пришла пора воспринимать его только так, они застали за столом — он одиноко сидел под флагом с «Коллингвуда» и тренировался выводить новую подпись на листе бумаги.

— Для своих я п-по-прежнему Альберт. Но д-д-для всех остальных — Георг.

— Король Георг, — поправила Лилибет. — Как дедушка!

— Именно так.

Привычный и верный порядок вещей наконец восстановился, вопреки всем неурядицам. Про бывшего короля никто даже не вспоминал. Во всяком случае, в господских комнатах. Под лестницей же так и бурлили сплетни. Рассказы об отречении от престола, произошедшем в Форт-Бельведере, прямо-таки потрясали воображение. Поговаривали, что Эдуард VIII, занеся королевское перо над судьбоносным документом, воскликнул: «Чернильница пуста, черт бы ее побрал!» И тогда кто-то протянул ему авторучку.

Бывший король должен был в скором времени покинуть страну и отплыть из Портсмута на эсминце навстречу своей возлюбленной. Даты его возвращения никто не знал. Ни один из слуг не выказал желания сопровождать его в путешествии. После того, как он отрекся от престола, от него самого, казалось, все отреклись.

— Что такое, Лилибет? — спросил новоиспеченный король.

Девочка, взиравшая на стол с нескрываемым благоговением, указала на конверт, на котором значилось: «Ее Величеству Королеве».

— Это маму теперь так зовут, да? — спросила она.

И все же бывшему монарху Эдуарду VIII предстояло еще одно дело, которое нужно было осуществить публично. Он должен был выступить по радио с прощальной речью, и именно это обстоятельство и породило первый кризис в эпоху правления нового короля.

Джон Рейт, глава Би-би-си, хотел было представить бывшего короля как мистера Эдуарда Виндзора, но новый монарх вмешался и отдал свое самое первое королевское распоряжение — даровать его брату титул его королевского высочества, герцога Виндзорского.

— Если хотите, мисс Кроуфорд, можем вместе радио послушать, — предложила Аллах своим суровым голосом.

Последнее время она проявляла к Мэрион заметное дружелюбие, пускай и нечасто.

И вот, уложив девочек в постель, Мэрион с няней устроились в гостиной, примыкавшей к детской, чтобы вместе услышать прощальное обращение Эдуарда VIII — человека, чьи поступки затронули их чуть ли не сильнее, чем всех прочих.

Аллах села у большого радио с деревянным корпусом и настроила волну. В отблесках огня, горящего в камине, ее лицо казалось особенно хмурым. Да и сама комната, всегда такая светлая и опрятная, теперь выглядела мрачной. За окнами клубился туман, книги точно опасливо жались друг к дружке в высоком шкафу. Даже плюшевые мишки, сидящие на полках, и те глядели строго и торжественно.

Послышался щелчок, и стараниями Аллах детская на Пикадилли тоже вышла на связь с империей. Мэрион живо представился бескрайний мир за пределами королевского дома. Представились люди, которые жадно слушают Би-би-си повсюду от Индии до Ислингтона, от диких широт Канады до Котсуолдских деревенек — люди, жаждущие узнать подробности драматических обстоятельств, в самом эпицентре которых она и оказалась. Для всех этих слушателей участники событий — это лишь лица с газетных снимков. Но для нее — это живые люди. И она — часть их огромной семьи. И важная часть. «Вы нам нужны. Вы нужны Маргарет и Лилибет», — пронеслись у нее в голове слова королевы.

Мэрион задалась на мгновенье вопросом, разделяет ли Аллах те же чувства. По ее виду этого никак нельзя было сказать наверняка. Она взяла пряжу и принялась невозмутимо работать спицами, которые то и дело тихонько звенели, сталкиваясь друг с другом.

— Ну что ж, послушаем, что он скажет, — наконец сказала она с привычным хартфордширским выговором.

Из динамиков послышался голос — голос бывшего короля, обращавшегося к своему народу из Виндзорского замка.

«Несколько часов назад я снял с себя все обязанности короля и императора…»

К своему изумлению, Мэрион вдруг почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Конечно, то была лишь иллюзия. Эдуард никогда не мечтал о троне и на роль короля подходил плохо. Но в некотором смысле его отречение